Титью Лекок - Три стервы

Габриэль повернула голову к Эме:

– Ты просто обязана нас поскорее познакомить. Меня интригует человек, разгадавший тайну жизни. Пригласи его на ближайший вечер с DJ Стервами .

Алиса вернулась к ним и облокотилась о стойку.

– И обязательно приведи Гонзо. Он мне понравился – всегда питала слабость к прикольным парням.

Когда Эма вернулась в гостиную после своего набега на кабинет Шарлотты, ее все же донимали пусть и слабые, но уколы совести. Она боялась обернуться и наткнуться на полуошеломленный, полушокированный взгляд Тюфяка. Ей пришло в голову, что это похоже на картину под названием “Правосудие разоблачает преступление”. А потом она услышала голос, произнесший: “Нет, она не препод, она учится… в общем, она студентка, ну, да…”, – и подошла. Фред стоял за распахнутой створкой двери и что-то бурно обсуждал с кузиной Шарлотты. Чтобы скрыть свой прокол с одеждой, он не снимал теплую куртку и обильно потел. Эма извинилась, что помешала, но кузина, похоже, только обрадовалась, что можно свалить, и тут же испарилась.

– Немедленно сними куртку, Фред. Ты похож на поросенка, умирающего от скоротечной лихорадки.

– Нет, нет, честное слово, все в порядке.

– Перестань, так и так все твою футболку видели. Да и вообще ничего страшного. По-моему, даже мило.

Фред отрицательно помотал головой. Еще немного – он и капюшон натянет, лишь бы доказать, что его немного познабливает при двадцати пяти градусах, мелькнула у нее мысль. Лоб его у корней волос был густо покрыт каплями пота.

– Я хотел поблагодарить тебя за поддержку. Ну, с Антуаном. Это правда было очень мило с твоей стороны. Но не надо ругаться с ним из-за меня. Футболка и впрямь не самая подходящая.

Взмахом руки она отмела благодарности.

– Да всем плевать на твой прикид, зайчик. Лучше вот что скажи мне, юный гений. Ты вроде бы долго трепался с Шарлоттой на вечеринке Курта Кобейна? Она тебе не показалась подавленной?

– Нет. Скорее наоборот.

– Веселая?

– Тоже нет. Но ее одолевала куча вопросов. Как будто она только что проснулась после долгого сна.

Эма заметила, что чем дольше Фред говорит, тем больше потеет. Тут она увидела, как у него на лбу начала расти капля крупнее остальных. Шли секунды, она должна была вот-вот скатиться и проложить дорожку вниз по щеке. Это хрупкое равновесие завораживало Эму и одновременно действовало ей на нервы.

– Так что ты сказал?

– На самом деле это она сказала. По ее словам, в последнее время у нее было такое ощущение, будто она просыпается после долгого сна.

– И что это значит?

– Кто его знает. Мне кажется, я всегда плохо понимал женщин. Как, впрочем, и мужчин.

В эту секунду он чуть дернул головой, из-за чего капля опасно дрогнула.

– Давай ближе к делу.

– Э-э-э… она задавалась вопросами по поводу личной жизни, полагаю. И была озабочена какой-то проблемой на службе. Она расспрашивала меня, но я, честно говоря, немного вмазал и плохо помню.

К Эминому облегчению, он вытер лоб рукавом куртки.

– Давай-давай, напрягись. И сними ты эту чертову куртку. Ты никогда не сконцентрируешься, пока твое тело занято только потением. Научно доказано.

– Да все в порядке, честно. Не так уж тут и жарко. Она хотела узнать мое мнение о чем-то, но ей трудно было формулировать вопросы. Речь шла о личной этике. И она хотела узнать, почему я все бросил.

– О да, все хотели бы это узнать, но я сейчас о другом.

– Мне нечего тебе сказать. Ты пытаешься понять, да? Тяжело, не поспоришь…

– М-м-м… Не знаю… Во всем этом меня напрягает одна штука… это так на нее не похоже… И еще невесть откуда взявшаяся пушка. Полная бессмыслица.

– Подобные вещи – всегда полная бессмыслица.

– Ну да… Только такой ответ меня не удовлетворяет.

В целом Стервы были скорее согласны с ней. На пути из “Бутылки” домой Эма размышляла. Неужели ее окончательно занесло на темную сторону (вспомним опцию номер один, которая ведет в психбольницу) или еще оставалось право на сомнение? Ведь если развить ее рассуждения, довести до логического конца – чего Стервы пока избегали, – нужно искать другое объяснение неожиданной смерти Шарлотты. А поскольку случайность маловероятна (обычно, когда чистят револьвер, его не прислоняют к виску), придется нащупывать мотив. Эму затрясло.

После захода солнца температура резко, на десяток градусов, упала, и холод буквально прошивал ее тонкую куртку. Конец апреля, еще неделю назад все рассекали в майках, а теперь придется включать отопление. Эма подумала, что такие температурные перепады, по всей видимости, могли нарушить синаптические связи в ее мозгу. Когда она поделилась со Стервами своими подозрениями, они только усилились, как если бы, будучи облеченными в слова, обрели реальность. Ограбление? Но ничего не украли. Тюфяка вдруг обуяла мания убийства? Но он выглядел искренне потрясенным. Она засунула руки в карманы до упора, надеясь отыскать хоть каплю тепла, и тут рядом с ней на безумной скорости пронеслась какая-то тачка. Эма едва успела заметить смеющиеся лица, и ее снова охватило дурацкое желание плакать. Потому что ее подруга умерла. Потому что она идет по улице одна, ей холодно и она такая беззащитная. Возможно, еще и потому, что слишком много алкоголя было выпито и слишком быстро. В обычной ситуации Эма сделала бы себе внушение, но в данный момент она догадывалась, что ей самой не справиться. И тогда она сотворила нечто немыслимое. Взяла телефон и позвонила Блестеру. Ее пальцы были красными от холода.

– Не отрываю?

– Нет. – Его голос был сверхвозбужденным, и это усилило ее подавленность. – Я дома, заканчиваю работу. Во Франции запускается Vanity Fair , и они вроде бы ищут дизайнера, так что я собираюсь показать свое портфолио. Ты как считаешь? Попробовать?

– Да. Это супер…

– Но мне придется изрядно попотеть, если я хочу представить нечто убедительное.

– …

– А ты как? Все прошло нормально?

– Да. Я просто так позвонила. Иду домой.

– А-а-а… То есть ты в результате еще куда-то ходила…

– Да так, забежала на минутку. Пересеклась ненадолго со Стервами. Ладно, завтра увидимся. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Хоть стой, хоть падай. Они заслужили главный приз за самый бессмысленный телефонный разговор в мире. Один-единственный раз она сделала шаг навстречу, а ему как будто плевать на это с высокой колокольни. Она, конечно, не подпускала Блестера к своей жизни, но мог бы и догадаться, что сейчас не время излагать карьерные планы. Более того, он ухитрился ткнуть ее носом в то, что она предпочла общество подружек, тогда как он предлагал ей провести романтический вечер. Но Стервы, по крайней мере, интересовались ее трудностями. Она поглядела на облачко пара, вырвавшееся изо рта. Отношения у любой пары всегда сложные и мучительные. Они, по определению, не могут быть простыми, легкими и неутомительными. В течение нескольких месяцев она повторяла ему, что они не живут вместе – “Мы не вместе, мы не семья, ты согласен?” – но все было напрасно: вечера, проведенные вдвоем, неумолимо становились регулярными, за чем неминуемо следовала череда заморочек, связанных с самой сутью совместной жизни. Как раз то, чего Эма стремилась избежать: она вовсе не хотела переживать из-за возможных душевных страданий партнера по поводу того, куда и когда она ходит и чем занимается. Итак, проблемы начались.