Алла Полянская - Невидимые тени

– А что – остальное? – Пупсик откусил от пирожного. – Ну, наши, допустим, перестанут искать Марьину. Контракт на Скобликову снят, я узнавал – никто не заплатит за работу, как оказалось. Заказчик исчез, на связь не выходит, а значит, контракт аннулируется. А вот искать Марьину… Допустим, наши не станут, ладно – хотя контракт существует, так что не факт. А остальные-то будут искать точно, контракт, повторяюсь, есть. А значит, чтобы отменить контракт, нужен финальный аккорд, и очень громкий – с прессой и всеми делами, чтобы о том, что заказчик не заплатит, узнали все заинтересованные лица.

– Я думаю, как без этого обойтись, и понимаю, что никак. Рано или поздно история эта взорвет Интернет и телеканалы. – Павел прикидывает, как ему вывернуться и все успеть, и по всему выходит, что пока никак. – Тут главное – предугадать его шаг.

– А что предугадывать? – Пупсик отхлебнул из бутылки, лицо его – просто сгусток тьмы. – Возницын явится за своими камнями, так или иначе. Вряд ли у него много людей задействовано, ему нельзя доверять в этом деле никому, Вася-Математик – личность, известная своим тупым юмором по отношению к тем, кого он хочет убрать. Его доверенное лицо – Михайлов, а он выбыл из игры, и наш клиент это знает. Сколько у него может быть людей, которым он доверит охоту за камешками? Ведь если их не сопрут сами, то могут шепнуть Математику. Или станут Возницына шантажировать годами. В том-то и дело, что наш красавец сейчас находится в положении короля без королевства. И без армии. Так что выбор у него невелик: явиться сюда самому и постараться взять кого-то из вас, чтобы потом обменять на камни. Схема стандартная, что тут велосипед изобретать?

– Столько-то и я понимаю. Но пока он никак себя не проявил.

– Это потому, что у него нарисовался срочный интерес – отчет, который заказал Дробышев. – Пупсик сжал кулак. Павел понимает, насколько ситуация с Ольгой его задела. – Как он узнал, что проводится аудит, не знаю, но протекло, предосторожности не помогли. А теперь отчета нет, аналитика нет, и можно вернуть себе свое, тем более что ты потрудился сохранить все алмазы, которые за отчетный период сперли эти дебилы. А еще ему очень нужно видеть мертвой твою тощую подружку, он много лет поддерживал на нее контракт, а это значит, что просто фотографиями трупа дело не обойдется, ему нужно лично убедиться, что она умерла.

– Он пока не знает, что Майя и есть Ирина Марьина. Парни, которых послали по ее следам, просто сообщили, что нашли ее здесь, до оплаты контракта всех карт не открыли. Они уже ничего не расскажут, а больше никто не знает. Может, и не узнает, если она не захочет вернуть себе свое.

– Даже если не захочет, он не оставит ее в живых. Зачем ему рисковать? Конечно, он не станет собственноручно ее убивать, но, может, захочет поприсутствовать. Скорее всего, захочет, потому что один раз она от него уже ускользнула. Везение у этой девицы, однако, фантастическое. Сунуться в пустой дом прямо под носом у охотника и обнаружить там точно такую же по тактико-техническим характеристикам особь женского пола. Такое только в книжках бывает. Что тебе до нее? Вам всем? Вы ее даже не знали до недавнего времени.

– Неважно. – Павел наливает себе кофе. – Она в беде, в настоящей беде. И не потому, что сделала что-то нехорошее, а потому, что жадные мрази решили, что она лишняя в их уравнении. Она странная очень, эта тощая девица – эмоциональная, закрытая, перфекционистка просто до маниакальности, но мой друг запал на нее люто. И я собираюсь быть шафером на их свадьбе, понимаешь? Она ему подходит. Вот я и так, и эдак поворачивал ее – подходит она ему, только такая ему и нужна.

– Можешь провести меня в больницу?

Павел понимает, что все это время его собеседник думал об Ольге. Поддерживал беседу, но сам думал о том, что она в больнице и пора бы разобраться с ее обидчиком.

– Поехали. – Павел ставит чашку на стол. – Только прямо сейчас.

Они выходят из квартиры и идут к машине. Холодный воздух прогнал сонливость, и Павел рад этому – он еще многое должен успеть.

– А эти, что в офисе на Ольгу напали? Кто такие?

– Охранники местные. – Павел презрительно сплевывает. – Садись, едем.

Машина освещает стены гаражей, стволы деревьев, они выезжают со двора и едут в сторону больницы.

– Так что с ними?

– С охранниками? – Павел хмыкает. – Ну, как водится. Двоих мы прямо там в расход пустили, а один на вопросы поотвечал.

– И?..

– Ну и все.

– Ага. Это хорошо. – Пупсик поправил козырек. – Мусора ниче?

– Мы им не сказали, что их трое было.

– Ну, это понятно. А то, если что, я б мог пособить.

– Я на эту тему тоже в соплях не путаюсь.

– Тоже дело. А начальник их?

– Его задели немного, но главное, гордыня пострадала, он же себя мнил спецом очешуенным, хоть и предупреждал я его. Нет, он по-своему не дурак, и в деле неплох, но у него множество предрассудков, которые мы не можем себе позволить. Вот и вышло, что его же люди оказались продажными тварями. Впредь ему наука. – Павел тормозит у больницы. – Пошли, что ли.

Они идут мимо приемного покоя, Павел заворачивает за угол и открывает металлическую дверь в полуподвальное помещение.

– Это что?

– Старая котельная, оттуда выход в коридор. Идем, время дорого.

Они проскользнули мимо сестринского поста, на втором этаже обзавелись халатами. Больница спала, ночники на столиках дежурных медсестер едва горели, никого не было.

– Что ж тут, охраны нет?

– Ее охраняют, уймись.

Палата Ольги действительно охранялась. Двое парней внимательно следили за коридором. Завидев шефа, они приосанились.

– Как?

– Тихо. – Один кивнул на дверь палаты. – Там с ней медсестра и Андрюха. Никого не было, все в порядке.

– Мы войдем.

Ольга лежала, опутанная трубками и проводами. Ее лицо было бледным, синие тени залегли вокруг глаз, губы совсем бесцветные. Пожилая медсестра следила за приборами и что-то вязала, поглядывая на цифры и линии, горящие на небольших экранах. Охранник у окна тоже не спал.

– У тебя пара минут. – Павел повернулся к медсестре. – Если надо ноги размять, у вас есть две минуты.

Женщина отложила вязание и вышла, Павел кивнул охраннику, и тот послушно отвернулся к окну.

Пупсик наклонился над Ольгой и вгляделся в ее лицо. Потом погладил ее ладонь, и этот неожиданный жест выглядел неумело нежным и таким настоящим, что Павел отвернулся. Таким людям, как он и Пупсик, полюбить кого-то – настоящее проклятие.

Пупсик оставил на тумбочке киндер-сюрприз и повернулся к Павлу.

– Идем.

Они вышли, разминувшись в дверях с медсестрой.

– Там мой друг игрушку оставил, пусть будет.

– Пусть. Она утром проснется и обрадуется.

Они выходят тем же путем, что и вошли. В машине тепло, Павел почувствовал, что напряжение отпустило его спутника.