Нора Робертс - Незабудки для тебя

— До чего мы с тобой дожили! — проговорил он обреченно. — Таскаемся по борделям, деремся на потеху толпе… Жюльен, почему хотя бы с тобой я не могу жить в мире?

И протянул руку, чтобы помочь брату подняться на ноги.

Жюльен в этот миг тоже стыдился себя, но его стыд был черным как ночь.

Спиртное, злоба, чувство вины лишили его рассудка. Не помня себя, он выхватил из сапога нож и бросился на брата.

Острие вошло в тело брата легко, словно в масло. Запах свежей крови ударил Жюльену в голову — и остатки разума его покинули.

Теперь братья сражались не на жизнь, а на смерть: Люсьен, потрясенный, в ужасе, защищал свою жизнь — Жюльен нападал. Черная пелена застилала глаза, нож выскальзывал из потной руки.

В какой-то миг он ощутил, что обезоружен, а в следующую секунду с леденящей ясностью увидел, как расплывается у него на груди кровавое пятно.

— О Господи! — пробормотал он слабеющим голосом. — Ты убил меня!

Дом Мане

2002 год

С юга на болота пришла жара. Сам воздух, казалось Деклану, пропитан потом. Утром и вечером, когда жара была еще терпимой, он работал на улице — днем же искал спасения в самых прохладных уголках дома.

Работа продвигалась не быстро — легко ли работать, когда приходится постоянно переносить инструменты в дом и из дома?

Лине он не звонил — решил дать ей остыть и успокоиться. Но думал о ней все время.

Думал о ней, забивая каждый гвоздь, устанавливая каждый вентилятор, выбирая краску.

О ней он вспомнил сразу же, когда проснулся среди ночи, свернувшись на траве на берегу пруда, сжимая в руке Люсьеновы часы, — и лицо его было залито слезами.

О том, что по-прежнему ходит во сне, днем он старался не думать. Но о Лине не думать не мог.

Ничего, еще денек потерпим, уговаривал он себя, утирая пот со лба. А потом он отправится в город, появится у нее на пороге. Если понадобится, загонит в угол, чтобы с ней поговорить!

Приближался день свадьбы Реми, на которой Деклан будет шафером у своего лучшего друга. На свадьбу были приглашены и родители Деклана.

Останавливаться у сына они решительно отказались. Этому Деклан был даже рад. Куда лучше будет для всех, если папочка с мамочкой поселятся в какой-нибудь уютной гостинице!

А пока он должен доделать галереи и одну из гостевых спален. Пусть родители поразятся красоте его дома и пусть видят, что место для гостей в нем все-таки есть! Деклан не сомневался, что мать непременно захочет в этом лично убедиться.

Спустившись вниз по лестнице, он взял термос, отпил холодной воды, остаток с наслаждением вылил себе на голову. Освеженный, отступил от дома на несколько шагов, чтобы окинуть его взором.

Хоть он и обливался потом, но при взгляде на дело рук своих ощутил, что по лицу его расплывается широкая улыбка.

— Неплохо! — проговорил он вслух. — Для дилетанта-янки — совсем неплохо!

Большая лестница была уже закончена. Два симметричных лестничных пролета словно приглашали взбежать на галерею второго этажа. Их изящество искупало и ссадины, и мозоли на руках Деклана, и дни тяжелого труда.

Этот фасад станет его радостью и гордостью — в этом Деклан был уверен уже сейчас.

Осталось лишь найти безумных маляров, готовых красить лестницу в такую жару, или молиться о похолодании.

Так или иначе, он начнет красить фасад, не дожидаясь завершения работ с другой стороны дома. Дом Мане — его дом — должен вновь обрести непорочную белизну, белизну первого снега или платья невесты.

Поддавшись неодолимому желанию, он медленно, наслаждаясь каждым шагом поднялся на галерею по правой лестнице и спустился по левой. А потом — еще раз!

А потом достал из ящика с инструментами телефон и набрал номер Лины.

Он просто не мог не поделиться с ней своей радостью! Ничего страшного, если он нарушит расписание, которое сам же себе и установил…

В трубке послышался первый гудок, и в этот миг Деклан краем глаза заметил, что по лужайке прямиком к его дому вышагивает Лилибет. Он сбросил звонок и встал, положив телефон обратно в ящик с инструментами.

— Господи боже, ну и жара! Я сейчас расплавлюсь!

И она приветственно помахала ему рукой, улыбаясь во весь рот. Деклан заметил, что на руках у нее браслеты Одетты.

— А ведь еще и двенадцати нет! Вы только посмотрите на себя! — Лилибет приблизилась, подошла вплотную к Деклану и провела пальцем по его обнаженной груди. — Весь мокрый!

— Я принял импровизированный холодный душ. — Машинально, повинуясь инстинкту самосохранения, Деклан отступил на шаг. — Чем могу служить, мисс Симон?

— Для начала называйте меня Лилибет. К чему условности? Ведь вы добрый друг моей мамочки и моей доченьки, верно?

Отступив на шаг, она окинула взглядом дом, и глаза ее расширились.

— Поверить не могу! Что вы сделали с этой старой развалюхой?! Просто преобразили! Деклан, у вас настоящий талант! Мне ведь можно называть вас Декланом? — добавила она игриво.

— Конечно. А талант здесь необязателен, достаточно свободного времени.

«И денег, — добавила про себя Лилибет. — Целой кучи денег!»

— Ну-ну, не скромничайте! Вы здесь просто чудо сотворили! А можно посмотреть, как он теперь выглядит внутри? Я ведь вас не отвлекаю от дел? Да, я с удовольствием выпью чего-нибудь холодненького — вроде и прошла всего ничего, но этой жары у меня совсем в горле пересохло!

Он не хотел впускать ее в дом. Сам не понимая почему. Появление Лилибет не только вызвало в нем раздражение, но и пробудило смутный иррациональный страх. Однако, как бы там ни было, она мать Лины, а он с детства привык проявлять вежливость к старшим.

— Разумеется. У меня есть холодный чай.

— Холодный чай? О, по-тря-са-юще!

Деклан открыл ей дверь. Лилибет с ужимкой проскользнула мимо, как бы случайно коснувшись его плечом, вошла в холл и восхищенно ахнула.

Притворяться ей не пришлось — изумление и восхищение были неподдельными.

Ей уже случалось здесь бывать: немало подвыпивших подростков забирались по ночам в старинный особняк. Но Дом Мане никогда ей не нравился. Мрак, пыль, паутина, напоминание о былой роскоши… от всего этого у нее мурашки по коже бегали.

Но теперь все здесь блистало и сверкало. Свежевыкрашенные стены, сияющий пол, старинная мебель. Не то чтобы Лилибет любила антиквариат, но она хорошо знала, что антикварные вещи стоят бешеных денег.

Почему, интересно, богачи обожают всякое старье? Этого Лилибет никогда не могла взять в толк. Кому нужны скрипучие старые столы и диваны, когда можно купить что-нибудь новенькое, яркое, эффектное?!

— Боже ты мой! Да у вас тут как в музее! Ну просто музей! — повторяла она, проходя через холл и входя в гостиную.

Сама Лилибет предпочла бы поселиться в городе, где всегда можно развлечься. Но она понимала: в таком доме женщина может жить как королева! А если достаточно «зелени», любые развлечения можно заказать на дом!