Элен Бронтэ - Скандал в светском обществе

— Что ж, если все было так, как вы рассказываете, вам пришлось немало выстрадать, — экономке очень хотелось, чтобы Энн не выдумала все это.

— Я была очень рада, когда миссис Ричмонд пригласила меня на место гувернантки ее дочери. Само известие уже так меня ободрило, что сюда я приехала почти прежней. Но иногда все равно что-то забываю или чувствую себя как будто потерянной.

Шарлотта задумчиво поглаживала пальцами узоры на подлокотнике кресла. Нельзя было понять, убедила ее история или нет. Сочувственный взгляд Сильвии говорил сам за себя, Эмма же старалась обдумать и тщательно взвесить услышанное, чтобы понять, что подсказывает ей внутренний голос — говорит мисс Данфорт правду или лжет.

Энн видела сомнения на лицах слушательниц, и обида нашептывала: «Поднимись и уйди, эти люди не хотят тебе верить, не унижайся, раскрывая перед ними душу! Лучше и вовсе уехать из дома, где к тебе так дурно относятся!»

Но здравый смысл и желание остаться в доме говорили о том, что если она хочет доказать правдивость истории, то должна сделать все возможное, чтобы заставить миссис Верней, Шарлотту и Сильвию поверить. Если ей не удастся, все остальные точно отнесутся к ней как к преступнице, и миссис Ричмонд тотчас прогонит ее, или же ее ждут худшие беды — разбирательство полиции.

— У меня есть необходимые документы, подтверждающие, что я — это я, письма тетушки, я даже могу вспомнить, какие платья вы носили, мисс Сильвия, когда я была здесь последний раз, — Энн отчаянно старалась придумать что-то, что могло подтвердить ее слова. — Вас захотел покатать в лодке какой-то кузен и опрокинул ее, вы сильно испугались и промокли, но не простудились благодаря лечебному отвару тетушки.

Сильвия слушала и кивала, она уже забыла о некоторых вещах, происходивших с нею в детские годы, но сейчас вспомнила и эту историю, и другие происшествия, о которых говорила Энн.

Остальные дамы молча слушали мисс Данфорт, понимая, что сейчас все зависит от Сильвии. Энн говорила и говорила, постепенно ее собеседницы убеждались, что так много о прежних днях в этом доме мог знать только человек, и в самом деле там бывавший. Чужаку трудно было бы запомнить столько мелких деталей, и мисс Ричмонд наконец решительно кивнула:

— Я верю вам. Прошу простить за то, что не поверила раньше, но вы должны понять. В нашем доме происходят неприятные события, и любое подозрительное обстоятельство следовало прояснить…

Энн снова расплакалась, на этот раз от облегчения. Шарлотта почти полностью повторила то, что сказала Сильвия, и экономка также принесла свои извинения и пообещала оставить этот разговор в тайне.

— Теперь, я полагаю, мисс Фелтвик и мисс Ричмонд лучше вернуться в гостиную, ваше отсутствие уже достаточно затянулось, а вам, мисс Данфорт, лучше пойти к себе и прилечь. Ни к чему привлекать внимание хозяйки дома и гостей к вашим покрасневшим глазам, — предложила девушкам миссис Верней.

После того как три молодые леди последовали ее совету, Эмма еще некоторое время просидела в кресле. Но не печальный рассказ Энн заставил ее пренебречь своими вечерними обязанностями, хотя, безусловно, она радовалась, что мисс Данфорт обелила свою репутацию.

Горничная Люси, конечно же, поделилась с миссис Прост и ее помощницами подробностями беседы, которую она подслушала, пока убирала со стола в чайном домике, а кухарка уже передала то, что запомнила, Эмме. — Он сказал, что знавал женщину, которую мог полюбить… Но не полюбил… — экономка поудобнее устроилась в кресле и прикрыла глаза, чтобы ни один из предметов, находящихся в библиотеке, не завладел ее взглядом и не отвлек от воспоминаний…

Среди других актрис мисс Эмма Стэнтли отличалась сдержанным поведением. С тех самых пор, как антрепренер «Олд Вик» увидел ее на сцене провинциального театра и пригласил в свою труппу, про мисс Стэнтли ходило немало слухов, которые она не подтверждала и не опровергала, отделываясь шутливыми ответами, если кто-нибудь осмеливался прямо спрашивать о ее семье или о ее прошлом.

То, что она получила образование леди, ни у кого сомнений не вызывало, ее не надо было учить, как сыграть леди Макбет или королеву Гертруду, манеры были безупречны. Но это вовсе не означало, что в венах девушки текла благородная кровь, возможно, она была дочерью горничной, получившей образование вместе с детьми добрых хозяев.

Недостаток живости в повседневной жизни мисс Стэнтли с лихвой восполняла на сцене. Она умела так передать снедающие ее героинь страсти, что зрителям оставалось только верить, будто эта хрупкая молодая женщина с величественной осанкой и в самом деле пережила не одну трагедию.

В это верили и служащие театра, иначе почему актриса после двух лет службы в «Олд Вик» не обзавелась близкими подругами, да и не стремилась сблизиться с кем-нибудь из молодых. В отличие от них мисс Стэнтли не спешила найти себе и богатого покровителя, хотя среди поклонников ее таланта неизменно бывали состоятельные джентльмены солидного возраста, способные оценить не наивную игру юных девочек, мечтающих о роли Джульетты, а скрытую под маской невозмутимости страсть зрелой женщины. И это при том, что мисс Стэнтли было лишь двадцать два или двадцать три года!

Мистер Ланг не столь уж долго причислял себя к состоятельным людям, а джентльменом стал и вовсе недавно, после того как один разорившийся баронет, устроивший в своем доме нечто вроде класса по обучению этикету нуворишей, не привил ему необходимые манеры. После этого молодой человек, большой любитель театра и, особенно, молоденьких актрис, счел возможным для себя являться после спектаклей в гримерки вместе с другими «джентльменами» его склада, одаривать актрис цветами и более или менее тяжеловесными комплиментами в надежде, что его любезность и состояние позволят ему завоевать сердце одной из прелестных и талантливых женщин.

На беду, его выбор пал на мисс Стэнтли, о которой, как он узнал, до сих пор не говорили ничего предосудительного, вернее, все то, что о ней болтали, никто не мог доказать — лучшая репутация, какую может иметь актриса.

То, что девушка находила ухаживания мистера Ланга неприятными, возвращала подарки и даже цветы, его нимало не беспокоило. В конце концов, женщине положено сперва проявить твердость, чтобы после мужчина мог насладиться ее уступчивостью.

Эмма до сих пор не могла без дрожи вспоминать тот день. После репетиции премьерного спектакля она едва успела переменить яркий туалет на повседневное платье, как в дверях появился мистер Ланг.

— О, дорогая мисс Стэнтли! Сегодня я наблюдал за вашей игрой и не мог не прийти сюда, чтобы сказать — вы были божественны! Увы, вечером я должен уехать в Винчестер по неотложному делу и не смогу увидеть спектакль, но не сомневаюсь — ваша Юстиния принесет бурю аплодисментов!