Анна Малышева - Любовь холоднее смерти

– Да уж не стоит, – торопливо одобрила она его решение. – Моя хозяйка приняла тебя за призрак, представляешь! Ты насмерть перепугал бедную женщину, а у нее и без того переживаний хватает!

– Как ты сказала? – чуть не закричал он в трубку. Лида испуганно отстранила ее от уха. – За кого она меня приняла?

– Псих! Не приезжай, нечего мерзнуть во дворе. Никуда я не пойду.

Сергей ответил, что у него, как у человека безработного, много свободного времени и ему ничего не стоит потратить какие-то пятнадцать минут. Лида повесила трубку.

«Я идиотка, что сказала такое Свете, но он еще больший идиот, что поверил! – сердито думала она, снова усаживаясь за рабочий стол. – А Светка втройне дура, что все ему передала… Сама же была против того, чтобы мы виделись. С чего вдруг так смягчилась? Нет, никуда не пойду!»

Девушка резко сдвинула каретку пишущей машинки и усмехнулась: «Разумеется, не пойду. И в мыслях не было никуда идти».

Она сжала виски и уставилась на лист бумаги так, будто тот замыслил против нее недоброе. Перечла последнюю напечатанную фразу и поняла, что в ней нет никакого смысла. Прочла написанное выше и в сердцах выдернула лист, скомкала его и отправила в ссылку – под стол. Взяла книгу и стала выдергивать оттуда закладки, которые делала по ходу работы, чтобы не отыскивать нужные места для справок. Некоторые закладки были с надписями.

Лида выдернула первую, прочла и скомкала: «Бельцони, гробницы, пирамиды, Египет».

«Обо всем этом Эдвин говорит с Розой в начале романа, и та выражает сожаление, что знаменитый исследователь Египта Бельцони не задохся в пирамиде от пыли и летучих мышей. ‘‘У нас все девицы говорят, что так ему и надо, и пусть бы ему было еще хуже, и жаль, что он совсем там не удушился!’’ Я посчитала эти невинные слова пансионерки одним из ключей к тайне Эдвина. ‘‘Жаль, что не удушился’’ – Эдвина душили. Гробница – склеп. Египтяне верили, что мумии способны воскреснуть – именно вернуть себе телесную жизнь, а не только жизнь духа. Эдвин тоже воскреснет телесно… Это уже не христианское, а языческое объяснение. Права я или нет?»

Скомканная закладка полетела на пол. Она достала другую – наугад, будто пытаясь предсказать судьбу.

«А это что? ‘‘Друду предстоит испытать лишения…’’ А, это Невил Ландлесс говорит, что ‘‘мистеру Друду было бы полезно испытать лишения’’. Ну что ж, он их испытает предостаточно к концу романа».

Она отшвырнула бумажку и достала еще одну. «Что случилось? Кто это сделал?»

«А, это Джаспера внезапно разбудили, и он выкрикнул спросонья обрывок кошмара… Кто-кто сделал! Ты и сделал, что ж спрашиваешь!»

«Призрак вопля…» Лида хотела было скомкать и эту закладку, но остановилась. С этими словами было что-то связано. Призрак? Призрак-обличитель? Обвинитель? Вера Сергеевна назвала так явление Сергея. Лида снова усмехнулась – какой-то не своей, недоброй кривой усмешкой. «Да, с этим призраком вопля, который ровно за год до убийства слышал на кладбище Дёрдлс, ничего не ясно. Может, ему спьяну померещилось, а может – нет. Кто-то завопил, и собака завыла, как к покойнику. А Джаспер, как услышал это, сразу вскринулся: ‘‘На что это, мол, вы намекаете?’’ Бывают ли призраки вещей и почему они его выбрали, чтобы явиться? Вот что волновало каменщика. Я могла бы показать ему полную комнату таких призраков…»

Лида как будто снова вдохнула морозный воздух, лившийся в разбитое окно, почувствовала застоявшийся, какой-то интимный запах старых вещей и пыли. Увидела раскрытое пианино, грязную куклу на нем, розовые стены, здесь и там заляпанные маленькими жирными пятнышками – как будто следами от детских пальцев. Да и находились эти пятна как раз на таком уровне, до которого могли дотянуться маленькие дети. Лиде почему-то стало жутко – она вообразила стайку маленьких немых призраков, робко пробирающихся в розовую комнату, чтобы поиграть на пыльном пианино… И тут же выругала свою разгулявшуюся фантазию. Взгляд упал на часы. Без десяти одиннадцать.

«Итак, призрак вопля…» Она склонилась над записями и неожиданно поняла, что не в силах больше оставаться в этой комнате, имея за правой стеной от себя спившуюся, полубезумную хозяйку, за левой – склад отживших свое вещей, а прямо перед собой – тайну Эдвина Друда.

Она торопливо оглядела себя в зеркале, сунула в сумку пудреницу и помаду. Торопливо натянула джинсы, застегнула розовую кофточку, которая, как говорил Алеша, очень ей шла, заперла за собой дверь. Полностью одевшись, девушка стукнула в дверь к Вере Сергеевне:

– Я поеду к друзьям, вернусь поздно.

Та не ответила, и Лида ушла.

Она опоздала на десять минут, но вид у Сергея был такой довольный, как будто он ждал ее не раньше, чем через полчаса.

– Все-таки в этом дне есть что-то хорошее. Он хорошо кончается.

– Все хорошо, что хорошо… – начала было Лида, но махнула рукой. К этому дню поговорка явно не относилась. – Куда же мы поедем?

– Куда скажешь. В «Три товарища»?

– Только не туда.

– Тем лучше. – Парень был настроен на удивление оптимистично. – Сам не люблю это место. Но предупреждаю, если ты выберешь что-то дорогое, у меня не хватит денег.

– У меня тоже есть деньги. Ты знаешь какое-нибудь место, где не очень шумно, играет спокойная музыка и можно немножко посидеть? Не на двухметровой табуретке, а на нормальном стуле?

Он кивнул:

– Конечно. Ты ничего не имеешь против джаза?

– Сгодится.

Она вышли из-под арки и остановились у кромки тротуара. Сергей поднял руку, чтобы поймать машину, но Лида его остановила:

– Разве нельзя доехать на метро?

– Можно. Но это не романтично.

– Мне не хочется романтики. Если ты опять романтически настроен, лучше я сразу вернусь домой. Один раз это уже кончилось плохо.

– Хорошо, пусть будет метро, – кротко согласился парень и тут же остановил машину. Мгновенно договорившись с шофером, он усадил слабо сопротивлявшуюся Лиду на заднее сиденье и сам уселся рядом. «Опять левым профилем ко мне!» – с досадой подумала она.

– Ладно, – пробормотала Лида, когда машина тронулась с места. – Может, так и лучше. В метро слишком светло и шумно, а у меня не то настроение.

И тут Сергей ее поразил. Он заявил, что прочитал «Тайну Эдвина Друда» и ему очень жаль…

– Кого?

– Да не кого, а что. Жаль, что книга не окончена. Из героев-то что-то никого не жалко. Дашь почитать, что получится?

– Светка разболтала. – Лида стала смотреть в окно. – Может, еще ничего и не получится. Неужели Эдвина не жалко?

– Ничуть. Сам виноват, нечего быть таким доверчивым. У тебя должно получиться. Ты упорная.

В его голосе слышалась улыбка, но девушка не оборачивалась. Она разглядывала ночные улицы, залитые оранжевым светом, вывески на запертых магазинах, редких пешеходов на тротуарах. Во всем, что она видела, была ровная и чистая ночная тоска, не имеющая ничего общего с дневными хлопотами и неприятностями. И от этого становилось немного легче. Водитель включил радио – как будто специально для того, чтобы не прислушиваться к разговору на заднем сиденье.