Нора Робертс - Смертельная игра

«Деловые партнеры, — думала Ева. — Друзья. Для каждого эти слова значат что-то свое».

Истории, общие интересы, доверие, эмоции, страсть. Все — общее.

Общий бизнес, доходы, работа, риски.

Обе жертвы были атакованы во время игры в запертой изнутри квартире. Один уже мертв, другая пока держится благодаря достижениям медицины и опыту врачей — а может, благодаря силе собственной воли.

Орудий преступлений нет, признаков взлома нет, следов кого-либо, кроме самих жертв, нет.

И время преступления — да, к этому следует добавить еще и время преступления.

«Люди вечно выдумывают новые способы творить и разрушать, разве нет? Испокон веков так. Технология всегда была инструментом творчества, источником комфорта, орудием убийства».

В дверь постучали. Ева встала из-за стола и открыла.

— Моррис, спасибо, что пришел.

— Я и сам рад в кои-то веки выбраться в город. Он был одет в черное — после смерти Колтрейн он всегда был в черном, — но алый галстук переливчатого шелка вселил в Еву надежду на то, что острая фаза его страданий наконец миновала.

— Посмотри на эти снимки и врачебные записи и дай мне свою профессиональную оценку, что могло вызвать такие повреждения.

— Мне было бы проще взглянуть на само тело.

— Ну, она еще жива.

— Что ж, ей повезло. Смею заметить, мы находимся в больнице, и здесь наверняка разгуливают доктора, обыкновенно обслуживающие тех, кто еще не умер.

— Видишь ли, те, что занимаются ею, пока что малость заняты. И я их не знаю. — «Снова дело в доверии, — подумала Ева. — Вот она, основа дружбы». — Мне нужно твое экспертное мнение, как эта двадцатидевятилетняя женщина могла получить такие травмы.

Ева повернулась к компьютеру и вызвала на стенной экран фото Силлы, лежащей на полу голографической комнаты.

— Гм… М-да. Говоришь, она жива?

— Пока да.

Моррис подошел к экрану поближе, слегка наклонил голову.

— Если она выживет, надеюсь, они найдут для ее ноги исключительно хорошего хирурга-ортопеда. Увеличь-ка ее. Еще немного, — добавил он. — Теперь ниже, лодыжку, — попросил он после некоторого молчания.

— Можешь сам все осмотреть. Не торопись.

Пока Моррис внимательно осматривал травмы в режиме слайд-шоу, Ева достала по кредитке из холодильника две банки пепси.

Он, не отрывая глаз от экрана, пробормотал благодарность.

— А рентгеновские снимки у тебя есть?

— Есть. — Ева вызвала их на экран, потом оперлась о край стола и принялась наблюдать за тем, как работает Моррис.

— Ей понадобится уникальный нейрохирург, — проворчал он. — И даже с ним, боюсь, она все равно очутится у меня на столе. Хуже всего травмы головы, правда, все остальное тоже весьма неприятно. Если чудо случится, все равно придется потом пересаживать ей почку и селезенку, и ей нужна будет массированная физиотерапия для восстановления функций ноги, руки и плеча. Впереди у нее много работы. Другая опасность — повреждение мозга. Она, может, и выживет, но жизнь будет не сахар. Хотя все равно чудо, что после такого падения у нее цел позвоночник.

— Падение, говоришь? — Ева буквально ухватилась на это слово. — Не избиение?

— Падение, — повторил Моррис. — Ушибы, переломы и рваные раны согласуются с падением, а не избиением. Она упала на спину, удар раздробил локоть и выкрутил ногу так, что кость переломилась. Упала, судя по типу повреждений, на твердую неровную поверхность. Бетонные блоки, камни, что-то типа того.

Он обернулся к Еве:

— Прости, а где, ты говоришь, ее нашли?

— Там. — Ева снова вывела на экран фотографию.

— Это гладкая поверхность, — нахмурился Моррис. — Она не могла получить такие травмы, упав на пол.

— Могли ее переместить и просто оставить там?

Он покачал головой:

— Не представляю, как она смогла бы это пережить. Смотри, сколько натекло крови. На месте падения она однозначно потеряла бы много крови. Перемещение повлекло бы еще большую кровопотерю. Не представляю, как это можно осуществить.

Моррис отпил пепси из банки и снова нахмурился.

— У меня такое чувство, что я тебя подвел. Похоже, ты ожидала от меня других выводов. Давай я еще раз просмотрю все снимки и записи.

— Нет, ты меня не подвел. Твои выводы дополняют мои собственные.

— Правда? — Моррис отвернулся от экрана и сделал еще один глоток, глядя на Еву. — И ты сможешь объяснить мне, каким образом эта двадцатидевятилетняя женщина умудрилась упасть на ровный гладкий пол и получить травмы, соответствующие падению на неровную поверхность с, я бы сказал, минимум двадцатифутовой высоты?

— Обязательно. Как только кто-нибудь объяснит все это мне самой.

— Ну что ж, я люблю загадки. Как бы то ни было, надеюсь, она выживет и сможет сама нам обо всем рассказать. Не припомню случая, когда приходилось бы консультировать тебя по поводу кого-то, у кого еще есть пульс. Расскажи мне о ней поподробнее.

— Она один из деловых партнеров моего последнего убитого.

— А, парень без головы. Голографическая. — Моррис махнул в сторону экрана. — И это, надо полагать, тоже голографическая комната?

— Да. У нее в квартире, также запертой изнутри. Судя по уликам, она играла в ту же игру, что и он, хотя сюжет, похоже, был другим.

— Последовательность зачастую дает преимущество. Ожоги? У нее есть внутренние ожоги в местах ранений?

— Еще не знаю.

— Дай-ка я еще раз взгляну на снимки под увеличением. Если удастся получить достаточно четкое изображение, может быть, я их разгляжу. В первый раз я их просто не искал.

— Пожалуйста. Помнится, ты когда-то на компьютере все вручную делал? Клавиатурой, без голосовых команд и сенсорных экранов.

— В мои студенческие годы мы все делали с клавиатуры, а сканирование тогда только-только начинало входить в обиход и использовалось для диагностики. Голографические технологии считались слишком дорогостоящими и ненадежными как для обучения, так и для медицины. Помню, когда я был еще мальчишкой, мы… Ты это видишь?

Ева подошла к экрану.

— Что я здесь должна увидеть?

— Видишь, тени на ноге вдоль перелома? Буквально точечные следы. Очень мелкие, едва заметные, но они есть.

— Ожоги.

— Ставлю пять к десяти, это они. Вот гляди — да, точно, гляди, они тут везде. В каждой точке соприкосновения, вокруг каждой раны — разглядеть сложно, потому что она вся изранена. Да, вот еще здесь, и здесь, и вокруг раны на плече четче видно.

— Здесь он ее порезал.

— Согласен, это, вполне возможно, нанесено холодным оружием. Ножом или, как с предыдущей жертвой, мечом. Хотелось бы увидеть все это во плоти, так сказать. Измерить, взять анализы… Но даже по картинке видно: острый клинок. И эти отметины — микроскопические внутренние ожоги. Поразительно.