Нора Робертс - Смертельная игра

— Она тоже была вооружена. Просто не знала этого.

— Прошу прощения? Как это не знала?

Ева пожала плечами, не отрывая глаз от изображения.

— Да так, работаю тут над одной бредовой гипотезой…

Дверь в комнату открылась.

— Даллас! О, Моррис, привет! Ты малость поторопился, — приветствовала его Пибоди. — Ее успешно прооперировали. Скоро выйдет доктор, расскажет, как обстоят дела.

— Сейчас выключу тут все и приду.

— Мне любопытно, что там у тебя за версия, пусть даже она и бредовая, — признался Моррис, когда дверь за Пибоди закрылась. — Расскажи, когда будешь готова.

— Нужно обсудить идею еще с одним экспертом. Но после разговора с тобой она мне кажется уже менее бредовой.

— Всегда рад помочь. — Моррис бросил последний взгляд на экран, прежде чем Ева его отключила. — Надеюсь, она не доставит мне удовольствия встретиться с ней при обычных для меня обстоятельствах.

— Человеческое тело ведь не сильно меняется, не правда ли? Технологии, наука идут вперед, а тело… Но она — девушка сильная, в этом ее преимущество. Теперь дело за технологиями и наукой.

— Дело не только в теле, но и в духе. Технологии и наука в подметки не годятся человеческому духу. Если ее дух достаточно силен, она еще может выжить.

Бенни с Варом беспокойно ходили взад-вперед по комнате, так они того и гляди протопчут в полу колеи. Суди Ева по их виду, она бы решила, что они оба крайне измождены и держатся из последних сил, цепляясь за надежду.

— Вам лучше присесть, — объявила Ева.

Ей нужно было, чтобы они сели рядом, тогда она смогла бы следить за выражениями их лиц, движениями рук и тел.

— Сядьте, — властно повторила Ева, и это прозвучало как приказ. — Скоро к нам выйдет врач, а пока что вам следует знать, что мы продвинулись в нашем расследовании. Немного, — уточнила она, — и на данном этапе я не могу раскрыть вам никаких подробностей. Но это хорошие новости, я ждала возможности их вам сообщить.

— Мне наплевать на расследование, сейчас не до него, — отозвался Бенни, не сводя глаз с двери. — Не могу сейчас об этом думать. Только о Силл.

— Мы сейчас не хотим отвлекаться на что-либо, кроме нее. Мы — знаю, это звучит странно, — пожал плечами Вар, — но мы как бы передаем ей свою энергию. Думаем, это сейчас главное, что мы можем для нее сделать.

— Я с вами согласна, — понимающе улыбнулась Пибоди. — Я в такое верю.

— Хиппушница, — пробормотала Ева с намеренным легким пренебрежением. Она отступила на шаг, впустив в комнату женщину в хирургической робе.

Ростом вошедшая была невелика, но широка в плечах. У нее были жгуче-черные волосы, ультракороткая стрижка «Цезарь». Миндалевидные глаза пробежались по присутствующим в комнате и остановились на Еве.

— Вы ведете расследование?

— Лейтенант Даллас, — представилась Ева.

— Я — доктор Прюитт.

— Пожалуйста, — потянулся к ней Вар, — скажите, как она? Как Силл?

Ева кивнула доктору, и та села напротив двух мужчин.

— Операция закончена. Вы — члены ее семьи?

— Да, — опередил Вара Бенни. — Мы — ее семья.

— У нее очень тяжелые травмы.

— Но вы ее спасли? — не отставал Бенни.

— Мы собрали команду врачей и провели несколько операций. У нее обширная травма головы, потребовавшая значительного оперативного вмешательства.

Ева слушала, как доктор Прюитт объясняет, какая именно травма, в чем состоит вмешательство, каков прогноз, и наблюдала за лицами Бенни и Вара. Но то, что она искала, она уже увидела — всего один краткий проблеск.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пожаловался Бенни и взглянул на Вара: — А ты? Что это все значит?

— Силла сейчас в коме, — терпеливо объяснила доктор Прюитт. — Это ожидаемо, и это может помочь ее телу восстановиться.

— Или она может вообще не проснуться, — с горечью в голосе произнес Вар. — Не так ли?

— Да. Сейчас мы сделали для нее все, что могли, теперь мы будем внимательно ее наблюдать. Операцию она пережила, и это вселяет надежду. Но состояние ее остается критическим, и если она выйдет из комы, может оказаться, что ее мозг необратимо поврежден.

— Боже мой! О господи, — простонал Бенни.

— Не думай об этом. — Вар положил руку на плечо Бенни. — Не думай пока об этом.

— Если хотите, поговорите с другими хирургами, участвовавшими в операции. Я же могу описать картину в общих чертах. Травмы внутренних органов у нее также очень тяжелые. Одна из почек была серьезно повреждена, нам пришлось ее удалить. Мы также пересадили ей селезенку и можем, если она придет в сознание и захочет этого, пересадить новую почку взамен утраченной. Ей еще потребуются множественные операции на ноге. Мы не могли закончить реконструкцию конечности, не ставя под угрозу ее жизнь.

Вар судорожно вздохнул.

— Вы хотите сказать, что надежды нет?

— Надежда всегда есть. Как только мы переведем ее в отделение интенсивной терапии, можно будет ее посетить. Но ненадолго. Будьте уверены, мы продолжаем делать для нее все, что от нас зависит. — Доктор Прюитт поднялась. — Если у вас будут вопросы, меня вызовут по громкой связи. Если хотите, можете поговорить с остальными хирургами. Когда она будет готова к переводу, вам позвонят. Ева вышла вслед за доктором.

— Какие у нее шансы? Только честно.

— Пятьдесят на пятьдесят — прогноз, пожалуй, оптимистичный, но когда ее к нам только привезли, я бы ей и этого не дала. У нее крепкое телосложение. Она молода, здорова. Вы к ней в операционной приставили полицейского.

— Верно, — кивнула Ева, — и в палате у нее тоже будет круглосуточная охрана. Не только у двери, но и внутри. Вы делаете все, чтобы она выжила. Я тоже.

— Опасаетесь за ее безопасность, думаете, на нее могут совершить еще одно покушение?

— Пока у нее в палате полицейский — нет.

— Логично. Если она продержится ближайшие сутки, дам ей пятьдесят на пятьдесят уже с большей уверенностью. Пока что не будем торопиться и загадывать наперед.

— О любом изменении ее состояния в лучшую или в худшую сторону немедленно сообщайте мне.

— Я передам это врачам в интенсивной терапии.

— Хотелось бы взглянуть на нее перед тем, как вы впустите к ней этих двоих.

— Хорошо, поднимайтесь к ней в палату. Я скажу, чтобы вас пропустили.

Ева поднялась на нужный этаж, подмечая на ходу входы и выходы, системы безопасности, фамилии врачей на дверях кабинетов и на бейджиках персонала. «Нормально, — решила она, — но все это при желании можно обойти».

Она показала жетон сидевшей за столом медсестре, с одобрением отметила, что та не просто мельком глянула на него, но внимательно рассмотрела, прежде чем ее пропустить.

Стены на этаже были, как и в «Играй», стеклянными. «Никакой частной жизни, — подумала Ева и усмехнулась. — Силле бы это не понравилось». Но самой Еве это было на руку. В каждой палате была камера видеонаблюдения и датчики жизненных показателей. Вряд ли персонал пристально наблюдал за мониторами, но наверняка тут же примчался бы, если бы датчики запищали, извещая об изменении в состоянии пациента.