Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3

Злые слезы подступили к глазам.

Последний ее оплот – Ленка – и тот рухнул.

Ну, ничего, она еще поборется.

Она не масло, а золотой пьедестал себе лапами взобьет!

Сердце давало о себе знать.

Поэтому Сергей три дня просидел дома, принимая выписанные врачом таблетки и стараясь «не волноваться».

Последнее выходило с трудом, ведь все в доме – решительно все! – вплоть до каждой складочки на портьерах, вмятин на диванных подушках, увядших цветов на подоконниках и разбросанных игрушек – напоминало об Ольге и детях.

Если бы Сергей умел плакать, он бы рыдал все три дня, но слез не было, и он слонялся по комнатам – без сна, без еды, прижав к себе Петькиного плюшевого мишку и тихонько скуля, как старый больной пес.

А на четвертый день он поехал по заветному адресу. По дороге он снова и снова прокручивал, проживал тот момент, когда в гостиничный номер ворвалась Ольга…

Он не удивился тогда, даже не ужаснулся. Просто понял – время заслуженной казни пришло, и лучшее, что он может сделать, – подставить шею под падающее лезвие гильотины.

Он так хотел пощечины, проклятий… А Ольга начала смеяться.

Этот смех унизил его, втоптал в грязь и казнил почище какой-то там гильотины. Под этот смех он остро осознал степень своего ничтожества… Под этот смех увидел, как в сравнении с Ольгой глупа и ничтожна Оксана… Этот смех разрубил его жизнь надвое – до и после измены.

Здесь – после – жить невозможно, потому что нечем дышать, потому что часть тебя – большую часть – отрезали, отсекли, ампутировали без наркоза.

Нет, он себя не жалел, и депрессивные мысли о самоубийстве его не посещали, это было бы курам на смех – глава «Стройкома» застрелился из-за собственной измены, – нет, он просто не знал, как выбираться из этого тупика.

Может, нахрапом?! Как в бизнесе? Если не берет изнурительная осада, надо пойти ва-банк.

Сегодня он не сядет, как обычно, на ступеньку, а позвонит в дверь и, когда Ольга откроет, схватит ее, на руках отнесет в машину и отвезет домой. А потом за детьми приедет. Глупо, конечно, но другого выхода он не видит.

Воодушевленный этим безумным решением, Барышев бегом поднялся по лестнице и позвонил в дверь разухабистой трелью.

Дверь распахнулась, но на пороге стояла не Ольга, а здоровый бородатый мужик в растянутом свитере, спортивных штанах и домашних тапках. Эти домашние тапки заставили сердце бешено биться и опять напомнить о себе давящей болью. Сергей, приготовившийся сграбастать Ольгу в объятия, отпрянул от мужика.

В глазах потемнело. Он едва удержался, чтобы не схватить незнакомца за грудки.

– Где Ольга? – выпалил Барышев.

– Вы имеете в виду Ольгу Михайловну? – с усмешкой поинтересовался тот. – Думаю, что вам будет лучше…

Барышев все же схватил его за растянутый свитер и притянул к себе.

– Я сам знаю, что мне лучше! Ольга – моя жена! Где она?

Бородач даже не пытался сопротивляться. Он смотрел на Барышева, удивленно хлопая неприлично длинными для такого здоровяка ресницами.

– Саша! – раздался из глубины комнаты женский голос, и в коридор вышла полная блондинка в домашнем халате. – Боже мой, Саша! Кто это?! – Она в панике округлила глаза и прижалась к стене, готовая закричать.

– Не знаю! – прохрипел бородач в руках Барышева.

– Отпустите его! – Женщина бросилась к Сергею и вцепилась в его руку, стараясь освободить бородатого. – Вы с ума сошли?! Я сейчас полицию вызову!

Пришла разумная мысль – если за этого мужика в тапках так самоотверженно сражается блондинка в халате, то… может быть, Ольга здесь ни при чем?

Может быть, это – родственники? Или соседи заглянули чайку попить…

Сергей отпустил мужика.

– Это квартира моей жены, – объяснил он свои неадекватные действия.

– Это наша квартира! – голосом рыночной торговки завопила женщина. – Мы купили ее! У нас все документы на руках!

Ярость немного угасла.

«Мы купили», – значит, к Ольге этот бородатый мужик не имеет никакого отношения. Только к крикливой блондинке.

– Купили? Как купили? Когда? – пробормотал Сергей, делая два шага назад.

– А, собственно, почему мы должны отвечать на ваши вопросы?! – с новой силой взвилась блондинка, осознав, что Барышев неопасен.

– Погоди. Я, кажется, понимаю, в чем дело. Иди, Иришка, иди, не волнуйся. – Бородач вышел к Барышеву в подъезд, захлопнув дверь перед носом возмущенной блондинки. – Ваша жена продала нам эту квартиру, – сказал он с ноткой сочувствия.

– Почему же вы мне сразу не сказали?

– Я пытался…

– А где теперь Ольга… моя жена?

– Не знаю, к сожалению. Это же не обмен.

– Извините.

Барышев поплелся вниз по лестнице, с трудом переставляя словно налитые свинцом ноги. Он вдруг почувствовал, как дико, безнадежно и беспросветно устал…

Силы вернулись, едва он сел за руль. Силы и яростная решимость.

Он найдет Ольгу, даже если она купила квартиру в другой галактике.

Машина сорвалась с места с таким ревом, что из окон ближайших домов повысовывались жильцы.

– Ты что, не понимаешь?! Я тебя спрашиваю! Где Ольга?! Где дети? Я ездил в школу, там их нет! Где они?! Ты должна мне сказать!

Барышев тряс Надю за плечи, изо всех сил тряс – так, что у нее даже заколка с волос слетела, – но она по-прежнему упрямо поджимала губы.

– Ты должна мне сказать! Должна!

– Еще чего! – Надя, отцепив его руки от своих плеч, отшвырнула их с отвращением. – И не подумаю!

– Она уехала? Да? Куда? Ты же знаешь, ты не можешь не знать!

– Конечно, знаю. Только тебе не скажу. Ишь ты, про детей вспомнил! И не кричи на меня! Разорался тут!

Давая понять, что разговор закончен, Надя распахнула входную дверь и выразительно посмотрела на Барышева.

– Надя! – Сергей вдруг ощутил, что по щекам градом бегут слезы. – Надя, прошу тебя, скажи мне, где она, скажи!

У Надежды дрогнули губы – плачущий Барышев был явно не тем испытанием, которое она могла выдержать долго. Лучше бы он продолжал трясти ее или пытать самыми изощренными способами – да хоть утюгом горячим!

Только не эти слезы – огромные и прозрачные, капающие на пол, ей под ноги.

– Сказала – не скажу, значит, не скажу, – собрав волю в кулак, процедила она.

– Я ведь все равно ее найду!

– Вот и ищи!

Барышев вышел, захлопнув за собой дверь.

Надя тупо уставилась в то место на полу, куда, как ей показалось, капали его слезы.

– Господи! – простонала она, схватив телефонную трубку. – Да за что же мне такое…

Он привычно сидел на ступенях и тер кулаками мокрые глаза, когда услышал за дверью Надин тихий страдальческий голос.

– Только что ушел… Про тебя спрашивал.

Сергей на цыпочках подошел к двери и прислушался.

– Да кошмар какой-то! Ладно, Оль, не волнуйся. Я сейчас к тебе приеду. Да, уже выезжаю, к машине иду…