Диана Бош - Тигр всегда нападает сзади

– И мне разрешат кататься на лошадке? – Глаза Дениса загорелись.

– Конечно.

Кира поднялась. Лес подошел и стал рядом с сыном, взяв его за руку.

– Извините, я пойду, – она повернулась к выходу, и тут Дениска, вырвав свою руку из ладони Алексея, бросился вслед за ней:

– Мама!

Он обвил ее шею ручонками и, сцепив пальцы в замок, повис, не желая отпускать Киру.

– Денисочка, миленький, я не могу тебя сейчас взять с собой. Но в следующий раз обязательно. Хорошо? Отпусти меня, пожалуйста, мне нужно идти.

Она едва сдерживалась, но когда вышла за пределы здания, дала волю слезам. Они потоками текли по ее щекам, и Кира даже не пыталась их остановить.

Лес стоял и молчал! Просто молчал, а ей хотелось ему так много сказать. Острый укол в сердце заставил ее остановиться, жадно дыша. В глазах потемнело, и она потеряла сознание.

– К ней нельзя! Вы слышите, нельзя! – медсестра семенила за Лесом, пытаясь схватить его за рукав.

– У меня пропуск, – сказал он, вытаскивая из паспорта сто евро и засовывая ей в карман. Глаза у нее широко открылись, она на мгновение тормознула, но потом опять поспешила следом.

– Понимаете, у нее нестабильное состояние, ей нужен покой. И нельзя нервничать, эмоции могут ее убить.

– Я буду предельно осторожен и краток.

Он вошел в палату, поставил в вазу на тумбочке цветы и положил рядом фрукты. Затем достал любимые Кирины шоколадные конфеты.

Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Я ужасно выгляжу, да? В твоих глазах только сострадание, а мне хотелось бы видеть восхищение, – сипло засмеялась она.

– Ты прекрасна, как всегда. А за сострадание ты приняла угрызения совести. Я чувствую себя виноватым из-за того, что ты попала сюда.

– Как Дениска? Освоился уже?

– Да, все нормально. Только он очень скучает по тебе.

Кира помолчала.

– Лес, прости. Я не знала, что это твой сын. Фамилия у него другая, да и ты никогда не приезжал к нему, и в разговоре редко сына упоминал с таким именем. Слышала только, что его зовут Денис. Но мало ли в Москве маленьких мальчиков с таким именем?

– А если бы ты знала, то что, иначе бы себя повела? Не стала бы общаться с ребенком?

– Нет, конечно. Просто мне такое совпадение кажется невероятным. И я хочу, чтобы ты знал: я не собиралась через ребенка как-то влиять на тебя.

Алексей вздохнул.

– Кира, ну что ты несешь? Я даже в мыслях этого не держал. Не представляю, как такое можно было подстроить, если даже я сам считал, что Дениса в России нет. Мои бывшие родственники хорошо постарались, чтобы лишить меня сына.

– Вы что здесь делаете? – врач грозно застыл на пороге. – Кто вас сюда пустил?

– Виктор Анатольевич, я его не пускала, останавливала, как могла, – засуетилась вокруг доктора медсестра.

– Положительные эмоции полезны пациентам, – сказал Лес, вставая.

– Какие такие положительные эмоции, у нее слезы на глазах!

– Это от счастья, – он наклонился и поцеловал Киру в щеку. – Помни, мы с Дениской ждем тебя. А завтра я приведу его сюда. Если только грозный доктор нас пропустит.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я так соскучилась по ребенку.

– Кхм, – закашлялся доктор. – Кира Даниловна, с вами точно все в порядке?

– В полном. Мне только очень хочется домой.

Спустя пять дней Кира уже занималась пересаживанием домашних цветов. Лес подошел сзади и обнял ее.

– Скажи, ты счастлива?

– Очень! – она повернулась. – Смотри, что нарисовал сегодня Дениска.

Она достала тетрадный листок, на котором цветными карандашами было изображено солнышко, облако в синем небе, белый домик с большим окном и алый цветок на нем. А рядом на зеленой травке, взявшись за руки, – она, Лес и сам Дениска.

– А что, похоже. Мои синие джинсы совершенно точно узнаваемы.

– И твоя длинная шевелюра тоже, – засмеялась Кира, взлохматив волосы мужа. – Ты когда пострижешься? Зарос же совсем!

– И не собираюсь. Так и буду с гривой ходить. Представляешь, меня в автобусе сегодня девушкой обозвали.

– Да ты что! А плечи? Откуда у девушки такая ширина плеч?!

– Ну, знаешь ли, дорогая, в наше время все бывает. Ладно, уговорила, завтра пойду в салон.

Кира смутилась:

– Зачем же, мне очень нравится. Твоим белокурым волосам позавидовала бы любая кокетка.

– Вот это меня и смущает, – Лес подошел к столу и, взяв с тарелки оставшийся от обеда огурец, с хрустом его откусил. – Я возвращаюсь в свою мастерскую.

– Да ты что! – ахнула Кира. – Я очень рада.

– Соберу обратно своих мастеров – кто согласится, заменю оборудование и начну все заново. Где наша ни пропадала, нам не привыкать.

– Уверена, у тебя все получится, – убежденно сказала она и поставила горшок с пересаженным цветком на окно. Потом протерла края его влажной салфеткой, удаляя остатки земли, и повернулась к мужу.

– Я все никак не решаюсь спросить…

– Да?

– Как у вас так получилось с Ланой? Я, конечно, представляю в общих чертах, но мне хотелось бы знать подробнее.

– Я вскипячу чай, если ты не возражаешь, – Лес поставил чайник на огонь. – Хотя этот разговор тянет на хороший бокал вина, обойдемся чашкой чая. Нет, пожалуй, вино предназначено все-таки для других случаев, здесь больше подошел бы графинчик водки.

Он сел, откинувшись на спинку стула. Ему вспомнилось все – знакомство с Ланой, первое свидание, свадьба, рождение сынишки. Лана имела характер вздорный, крикливый. Недовольна бывала часто то тем, то этим и не успокаивалась, пока не выходило так, как хочет она. На уступки каждый раз шел именно Алексей, и потому что любил ее, и чтобы сохранить хрупкий мир в семье.

Неразрешимые противоречия возникли, когда Лана надумала эмигрировать. Идея эта прочно поселилась в ее голове еще тогда, когда она ждала Дениску. Лес на это особого внимания не обращал, списывая ее желание на причуды беременности. Но все оказалось очень серьезно.

Больше трех лет назад, когда Дениске еще не было и четырех месяцев, Лана подала на развод. Сопротивление Леса ни к чему не привело: супругов развели, а ребенка оставили матери. Пришлось подчиниться и стать «воскресным папой».

Алексей очень старался быть хорошим отцом. Но – странное дело! – чем больше он проявлял внимания к ребенку, тем сильнее это злило Лану. Постепенно он стал приезжать все реже и реже: видеть оскаленные зубы и злобный взгляд порой было невыносимо.

Тем более что и на работе у Леса начались неприятности. Точнее, они существовали давно, но раньше как-то Алексею удавалось смиряться с ролью офисного планктона. А сейчас, когда не осталось отдушины в виде семьи, ходить еще и на нелюбимую службу стало невыносимо.

Но он терпел. Ребенок маленький, Лана не работает, надо же им на что-то жить.