Нора Робертс - Лик огня

— В легенде говорится еще кое о чем, — сказал Сэм. — Тебе предстоит сделать выбор.

— Я помню. Помню все. Помню про риск и жертвы. Но в отличие от их круга наш круг не разорван. В отличие от них наша сила не уменьшилась. — В ее голосе послышалась сталь. — Вред, причиненный Лулу, только усилил мое желание покончить с ним во что бы то ни стало. Когда придет время, я сыграю свою роль. Ритуал изгнания поможет отвлечь его… и, возможно, уничтожить окончательно. Правда, Мак?

— Для этого вам понадобится полная луна. — Мак нахмурился и стал что-то высчитывать. — У вас не так много времени.

Майя гневно и холодно улыбнулась.

— У нас были для этого три сотни лет.

— Чего ты не сказала остальным?

— Я сказала все, что должна была. — Майя сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. Она знала, что Сэм не уедет ни за что, и поэтому не спорила.

Спорить без толку — только даром тратить энергию. Майя решила приберечь ее для более подходящего случая.

— Если бы ты знала, что ритуал изгнания может повернуть прилив вспять, то воспользовалась бы им раньше.

— Тебя здесь раньше не было.

— Я нахожусь здесь с мая. Ты когда-нибудь перестанешь меня попрекать?

— Ты прав. — Она отложила щетку, встала, открыла балконную дверь и прислушалась к шуму дождя. — Я повторяюсь. Это раздражает. Тем более что я тебя давно простила.

— Простила? Майя…

Дождь был теплым и ласковым. А Майе хотелось грозы.

— Я несколько раз заглядывала в прошлое и пыталась непредвзято представить себе двух молодых людей. Девочка была увлечена мальчиком, четко представляла себе их будущую совместную жизнь и не видела, что он не готов к этому. Нельзя сказать, что она была невнимательна или близорука… — Майя говорила искренне. — Просто ей не было дано это понять. Девочка была уверена, что мальчик любит ее так же, как она его, хочет того же, что и она. Она была виновата в случившемся не меньше, чем он.

— Нет, меньше.

— Ладно. Может быть, меньше. Потому что она была предельно честна, а он — нет. Но девочка тоже была не без греха. У нее была слишком крепкая хватка. Теперь я думаю, что она была готова к семейной жизни не больше, чем он. Ей просто хотелось этого. Она была очень одинока в своем доме на скалах и тосковала по любви.

— Майя…

— Не надо прерывать мою покаянную речь. У меня нет привычки обвинять родителей в собственных ошибках и неудачах, это банально и пошло. К тридцати годам женщина успевает наделать кучу собственных ошибок. И пережить несколько триумфов.

Во время своего отъезда она думала и об этом. Долго и упорно.

— Поэтому не будем осуждать бедную девочку за ее старые ошибки. У нее было время, чтобы совершить множество новых.

Она вернулась к туалетному столику, рассеянно взяла кобальтовый флакончик, опустила в него пальцы и намазала кремом руки.

— Родители никогда не любили меня. Это было грустно и больно. Но хуже всего было то, что они плевать хотели на мою любовь к ним. Что я должна была делать с любовью, которая горела внутри? Слава богу, рядом была Лулу. Но мне хотелось отдавать. И ты тоже был рядом. Бедный грустный Сэм. Я вылила на тебя столько любви, что ты чуть не захлебнулся.

— Я хотел любить тебя. Нуждался в этом. И в тебе.

— Но не так, чтобы жить в маленьком коттедже со мной, тремя детьми и верной собакой. — Майя говорила легко, хотя отказ от этого привлекательного образа дался ей дорогой ценой. — Я не могу осуждать тебя за это. Тебя можно осуждать только за то, как ты порвал со мной. Так резко, так внезапно… Но что с тебя взять? Ты был очень молод.

— Я буду жалеть об этом до конца своей жизни. Тогда мне казалось, что я смогу спастись только одним способом: причинив тебе боль.

— Юность часто бывает жестока.

— Да, я был жесток. Говорил, что порываю с тобой и с этим островом. Что не хочу чувствовать себя в ловушке. Что не вернусь назад. Никогда. Ты смотрела на меня, и по твоему лицу текли слезы. Ты редко плакала. Это напугало меня, и я стал еще более жестоким. Мне очень жаль.

— Верю. Мне хочется думать, что, в конце концов, эта часть нашей жизни забудется. Останется в прошлом.

— Я должен рассказать тебе, почему так долго тянул с возвращением.

Майя на мгновение закрыла глаза.

— Это тоже прошлое.

— Нет. Тебе следует знать, что мое решение никогда не возвращаться сюда было осознанным. Первые годы меня подстегивало желание подышать другим воздухом. Когда меня одолевали мысли о тебе, я их прогонял. Так продолжалось до тех пор, пока я не попал в ту пещеру на западном побережье Ирландии.

Логан подошел к туалетному столику, взял щетку и стал крутить ее в руках.

— Ко мне тут же вернулись прежние чувства. Радость и страх. Но я больше не был мальчиком, и эти чувства не были чувствами подростка.

Он положил щетку и посмотрел на Майю.

— И я понял, что вернусь. Это было пять лет назад.

Потрясенной Майе пришлось собрать все свои силы, чтобы справиться со своими мыслями и голосом.

— Ты выбирал время.

— Я не мог вернуться к тебе и на этот остров таким, каким уехал. Сыном Таддеуса Логана. Мальчишкой Логанов. Это висело на моей шее как цепь, и я должен был порвать ее. Мне нужно было кем-то стать. Ради себя. И ради тебя… Нет, дай мне закончить, — сказал он, когда Майя открыла рот. — Ты всегда хорошо представляла себе будущее, определяла цели, ставила вопросы и находила ответы. А теперь и у меня появились собственные цели. Эта гостиница — не просто часть моего наследства.

— Понимаю.

— Может быть. — Сэм кивнул. — Может быть, действительно понимаешь. Она всегда была моей. Наполовину символ, наполовину страсть. Мне нужно было доказать, что я возвращаюсь на остров не только по праву имени и рождения. За последние пять лет я много раз начинал сборы, но меня всегда что-то останавливало. Я долго думал, что именно. То ли мои собственные поступки, то ли рука судьбы. Ясно одно: тогда было еще рано.

— Тебя связывало с островом не только имя и право рождения. Просто раньше ты этого не понимал.

— Вот мы и вернулись к настоящему.

— Теперь уже я должна подумать, что мною руководит. То ли мой собственный разум, то ли судьба… Ты ложись, а я проведаю Лулу, потом поднимусь на башню и вернусь.

Овладевшее Сэмом разочарование заставило его стиснуть кулаки.

— Я хочу доказать, что достоин твоего доверия и любви. Хочу, чтобы ты жила со мной, зная, что я больше никогда не причиню тебе боли — во всяком случае, нарочно. Но ты не даешь мне такой возможности.

— Обещаю тебе, что после полнолуния и ритуала все изменится. Я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Мы не можем себе этого позволить. — Она пошла к двери.

— Это не все. — Сэм успел поймать ее за руку. — Есть еще кое-что.