Антон Леонтьев - Еще один знак зодиака

Я принялась рассуждать вслух:

— Установлено, что жертвы второй серии не имеют ничего общего с жертвами первой серии. Они не родственники и не потомки. И даже не друзья или соседи. И тем не менее они были убиты! Почему? Случайность? Но я не верю, что новый «Зодиак» выбирал жертвы наобум и только из-за их даты рождения. Что вы там лопотали про взаимосвязь?

Бальтазаро приосанился.

— Мариночка, представьте, что «Зодиак» — это вы.

— Ну спасибо, удружили! — сварливо буркнула я. — С чего же мне такая почетная роль?

— Вы только представьте! — настаивал библиотекарь. — Итак, вы убийца и хотите отчего-то уничтожать людей в соответствии со знаками Зодиака. Тогда не проще ли в известной последовательности — начиная с Овна и заканчивая Рыбами?

— Так все бы знали, кто станет новой жертвой. Да и «Зодиаку» требовалось отсчитывать двадцать четыре дня…

— Забудьте об этом! — замахал руками Бальтазаро. — Даты рождения жертв только все запутывают. Вы же сами говорили, что маньяк всегда действует по схеме… Так отчего же такой разнобой при выборе жертв? И убивал «Зодиак»-прим не каждый месяц, а делал паузы.

— Чего вы от меня хотите? — взвилась я. — Если у вас имеется теория, идите с ней к Айрин Мориарти, она спец по чокнутым и свихнувшимся!

— Уже был, — вздохнул библиотекарь. — Но спецагент Мориарти и слушать меня не пожелала. Она, как и многие эксперты, склонна думать, что обладает конечной истиной. Вот если бы я был «Зодиаком», то начал бы убивать именно с Овна, то есть с Авроры Демарко, а завершил бы Патрицией Дамор-Блок, Рыбами. Но «Зодиак» предпочел лишить жизни сначала именно Тару Слоним.

— Как будто схема была для него важна… — задумчиво произнесла я. И, воодушевившись, продолжила: — Если и в самом деле наплевать на теорию чисел, которую разработала Айрин Мориарти, то получается… Получается, что для «Зодиака»-прим были важны люди, а не даты!

Библиотекарь бросился ко мне и облобызал, приговаривая:

— Я так и знал, Мариночка, что вы меня поймете! Спецагент Мориарти и слышать не хотела о том, что ее теория может быть неверной.

— Еще бы, — хмыкнула я, — я бы на ее месте тоже выгнала вас вон, если бы ко мне заявился дилетант и стал бы убеждать, что я, великий эксперт по маньякам, дала маху. Но к чему вы клоните?

— К тому, что «Зодиак», не исключаю, преследовал вовсе иные цели, кроме как уничтожение людей в соответствии с астрологическим циклом, — заявил библиотекарь. — Я читал книги про серийных убийц — первая жертва всегда для них очень важна. А первой жертвой стала владелица пансиона Тара Слоним.

— Но кто мог затаить злобу на владелицу пансиона, даму не первой свежести к тому же? — спросила я.

— А вот это, Мариночка, мы и должны выяснить!

Бальтазаро взглянул на меня затуманенным взором, и я с ужасом поняла: этот тип влюбился. Не хватало еще, чтобы он признался мне в любви! Мне нужен мой журналистик, а не старый ушастый коротышка-библиотекарь.

— А как же миллиард? — спросила я. — Если мы разоблачим «Зодиака», то вам придется делиться со мной денежками.

— Ради вас, Мариночка, я готов на все! — воскликнул библиотекарь, и я утвердилась в том, что он меня обожает. Вот ведь, бес попутал… И почему на моем пути встречаются всегда те мужчины, которые мне не подходят и которые мне не нравятся? А красавцы наподобие Эдика драпают прочь в неизвестном направлении…

Я поддалась уговорам библиотекаря. Усевшись в его древний автомобиль, мы покатили куда-то, как потом выяснилось, к небольшому ресторанчику в Голливуде. Он принадлежал внучке племянницы покойной Тары Слоним, которую по иронии судьбы звали точно так же — Тара Слоним. Она, кстати, весьма походила внешне на свою бабку, которой «Зодиак» отрезал голову. Сообщить нам ничего нового она не смогла, однако позволила спуститься в подвал, где хранились ящики с бумагами разорившегося пансиона.

Узрев не меньше пяти десятков ящиков, я взвыла:

— И что, вы хотите просмотреть все старые бумажки? Да нам не хватит на это и целого года!

— Вы, Мариночка, не умеете работать с бумагами, — возразил Бальтазаро, — а вот я привык копаться в архивах и выискивать то, что требуется, причем как можно быстрее. Итак, мы ищем подтверждение того, что между жертвами существует связь. За работу!

Он раскрыл один из ящиков, извлек на свет божий старый пыльный фолиант, оказавшийся журналом регистрации, раскрыл желтые страницы.

— Нет, слишком рано, 1903 год. Тогда ни Парсонса, ни Родэ, ни Демарко не было на свете. Они были примерно одногодками. Первым в Голливуде появился Джордж Парсонс, в 1932 году. Ищите ящик с документами за это время!

Я принялась раскрывать коробки и вытаскивать старые журналы. Глотнув большую порцию пыли, чихнула, и в тот же момент услышала возглас Бальтазаро:

— Нашел! Мариночка, клянусь всем святым, я нашел!

Дрожащим пальцем он указал в выведенные бледными сиреневыми чернилами строки. Я вчиталась. 14 августа 1932 года. В пансион въехал новый постоялец, Джордж Парсонс. А двумя неделями позднее, в один и тот же день, 29 августа, Лидия Родэ и Аврора Демарко.

— Они жили бок о бок и наверняка были знакомы! — провозгласил библиотекарь, осторожно вырывая из журнала страницы.

— Что вы делаете? — укоризненно воскликнула я.

— Собираю улики, — ответил невозмутимо Бальтазаро. — А теперь настало время нанести визит внучатому племяннику Джорджа Парсонса. К счастью, он тоже живет в Лос-Анджелесе, в то время как родственники других жертв обитают в других городах.

Мистер Джордж Карлайл, работник почты, принял нас весьма радушно. Ему было около шестидесяти, и он являлся старшим сыном младшей сестры Джорджа Парсонса.

— Наша семья гордилась дядей Джо, — доложил он. — У него был несомненный талант! Если бы «Зодиак» не лишил его тогда жизни…

Он предоставил в наше распоряжение семейные фотоальбомы. Джордж Парсонс оказался статным красивым малым со светлыми волосами и удивительными лучистыми глазами. Если бы я и променяла моего красавца Эдика, то на этого вот актера. Правда, незадача — Джордж Парсонс был мертв без малого семьдесят лет.

Один из снимков явился подтверждением того, что молодые актеры знали друг друга и даже дружили. На старой фотографии были изображены четыре человека — сам Джордж, Лидия Родэ, Аврора Демарко и еще одна девица. Я вытащила фотографию из фотоальбома и обнаружила на обратной стороне надпись — 2 декабря 1932 года.

Через несколько страниц мы наткнулись на иной снимок, на котором были запечатлены Джордж и молодая особа, чье лицо мне показалось знакомым. Так и есть — это та же девица, что мы видели на предыдущей фотографии.

— «Джильда и я. 30 декабря 1932 года», — прочитал коротышка-библиотекарь на обороте.