Андрей Зотов - Разлюбовь, или Злое золото неба

– Простите, генерал, – подал голос эксперт. – Как вел себя «Валдай» после ракетного залпа?

– Получив пробоины, «Валдай» перешел в бреющий полет, развил скорость около М2, нырнул сюда, под купол, и вошел в землю. Казалось бы, в болоте мягче, так нет – он вошел именно в землю и стал закапываться. Ты, Сережа, по старой памяти попросил меня разрешить вам тут поработать. В случае, если вам удастся поднять «Валдай» (в чем я, честно говоря, сомневаюсь), обещанная вам сумма увеличивается вдвое. Мы дали вам три дня. В ночь на двадцать седьмое мы отключаем купол… Я рассказал вам все это, чтобы предельно прояснить обстановку. Люблю ясность.

– А ваши люди, генерал? – Эксперт замялся. – Они так и будут за нами… присматривать?

– Наши люди демонтировали оборудование и уехали. По-моему, сегодня уходят последние машины, вы тут остались на свой страх и риск. Майора Кубасова и солдат с КП мы снимаем завтра. Так что хозяйничайте… Думаю, ничего у вас не получится, но попытка, как говорится, не пытка. Обо всех результатах, разумеется…

И тут я совершил непростительную ошибку – я оперся о нижний край рамы окна. Было темно, иначе я заметил бы белый проводок, который шел под рамой сквозь крохотную коробочку датчика сигнализации. Я его все равно заметил, но поздно.

Раздался еле различимый щелчок – это замкнулась цепь. Что-то зазвенело, и тот самый безжизненный электрический голос раздался сразу в нескольких местах логова, создавая жутковатый эффект реверберации:

«Внимание-ание-ание! Вторжение-жение в секторе-оре 7Б-бэ! Вторжение-жение в секторе-оре 7Б-бэ!..»

Все, сгорел!

Захлопали двери, отовсюду стали появляться бойцы. Мозг мгновенно выдал команду делать ноги и как можно скорее.

– Вон он! – крикнул кто-то, и лица обернулись в мою сторону. Сломя голову, я бросился по ступенькам вниз.

Как вылезал в окно, спрыгивал с козырька и перемахивал через забор – не помню, поймал себя лишь на том, что мчусь вдоль реки налегке. Рюкзака уже не было за спиной. Где-то там, позади, хлопали двери, раздавались крики, а я ломил к лесу в кромешной тьме, и ветер свистел в ушах. Лес был еще кромешнее остальной тьмы, и первая же ветка так хлестнула меня по глазам, что я тут же притормозил и вытянул руки. Если у них есть собаки, то будет фигово, будет очень фигово, но в речку прыгать не хотелось, как говорится, не май месяц, а что это за звук впереди?

Я замер.

За деревьями что-то урчало на ровной, утробной ноте, слегка при этом позвякивая, – и я пошел в том направлении, стараясь не хрустеть сучьями, по-прежнему держа вытянутые руки перед собой. Вниз, в неглубокий овраг, вверх, по скользкому склону, – и когда деревья вдруг расступились, перед моими глазами разверзся огромный котлован с редкими огоньками внизу. Они сгущались в самом центре, откуда и доносилось урчание. Ну вот, наверное, здесь «Валдай» и упал. Несколько спаренных огоньков один за другим поднимались вверх по серпантину – это шли машины, но мне некогда было их разглядывать, надо бежать, вот только куда?

Над головой, сквозь белесую сферу купола, мерцали звезды, а луна теперь висела над речкой и в ней отражалась. Машины, кажется, грузовые, скорее всего, они вывозят оборудование, а значит, для них где-то есть проход в куполе. Лишь бы у них не было собак, а если они все-таки есть? Практика показывала, что темнее всего под лампой, что меньше всего тебя могут ждать в самом охраняемом месте – рвануть разве к КП? Куда, куда? Думай скорее: вперед, к машинам? Вдоль реки в обратную сторону, к КП? Или все-таки попробовать через речку на ту сторону?

Мой автопилот сам сделал выбор – ногами вперед я спрыгнул с откоса и поехал вниз по покатой стене котлована. Куртка сразу задралась на голову, и метров пятнадцать я съезжал голой спиной. Ощущения были не из приятных. Потом затормозил, перевернулся на бок и замер.

Я висел над узкой разбитой дорогой. Слева по ней медленно поднимался грузовой военный «Урал»-тент, который на ухабах слегка покачивался из стороны в сторону. Похоже, он был гружен под самую завязку. В створе мощных фар клубилась ночная карьерная пыль пополам с мошкой. Теперь у меня не было особого выбора, все остальные варианты отпали сами собой. Горячая кабина «Урала» поравнялась со мной, и только я собрался сползти вниз, вплотную к колее, как увидел свет фар машины, идущей следом. Прежде ее не было видно из-за крутизны поворота и нависающих над дорогой камней. Однако как они ухитрились за столь короткое время выкопать такой котлованище в таком каменистом грунте? Ведь могут же, когда захотят!

Лежа я проверил карманы: телефон, ключи и лопатник были на месте, зажигалка тоже, а вот сигареты и дымовую шашку я потерял. Они были в куртке и, видимо, вылетели, когда я съезжал под откос.

Где-то сверху, в стороне мельницы, вдруг что-то грохнуло – и в небо поднялась красная двуглазая ракета. Она распустилась на две стороны, заливая округу безжизненным светом, и тут же взлетели одна за другой еще три – ну, началось! Первый «Урал» наконец скрылся за поворотом, и прошло минуты две, прежде чем показалась здоровая морда второго. Это был тоже «Урал»-тент. Мощно урча мотором, он прошел мимо меня, я дождался, пока он наполовину войдет в поворот, и скатился на дорогу.

Сзади машин больше не было. Я бежал за «Уралом», быстро его догоняя, догнал и зацепился за лесенку. Она была совсем маленькой, в три или четыре ступеньки, по ней залезали под тент, но он был наглухо задраен, и если там сидят солдаты, то они мне, конечно, очень обрадуются. Хотя вряд ли там солдаты, скорее всего, то самое оборудование, о котором говорил генерал. Но я все равно под тент не полез. По лесенке я вскарабкался как можно выше, там зацепился за складку фартука, подтянулся и в два приема закинул себя на самый верх, на скользкую, подвижную крышу. Сразу стал виден карьер, огоньки и еще одна ракета, распускавшаяся над лесом. Теперь надо лечь, чтобы меня не заметили в зеркала переднего «Урала», и я распластался на грязном тенте, ерзавшем подо мной на ухабах, пополз ближе к кабине и там замер на пузе, глядя влево, в сторону карьера. Только бы меня не заметили!

Минут двадцать грузовики поднимались по серпантину, сохраняя прежнюю дистанцию, и вот, наконец, выбрались на поверхность, в лес, и заметно прибавили скорость. Тут было проложено идеально прямое шоссе, похожее на взлетно-посадочную полосу, и, если бы не деревья, подступавшие к самой обочине, здесь можно запросто сажать самолеты. Мне было слышно, что в кабине на прием работает рация: там шел активный радиообмен вперемешку с шипением и треском эфира. Слов было не разобрать, зато я хорошо расслышал, как в кабине совсем молодой голос сказал: «Ловят кого-то», – а второй, погрубее, ответил: «Ты знай рули». Значит, там минимум двое, а я, честно говоря, думал, что водила один и что в случае чего можно будет его накернить и сесть за руль самому.