Нора Робертс - Северное сияние

Нейт одной рукой взвел дробовик и выстрелил. Стекло рассыпалось, и под его звон вперемешку с криками и ответным огнем он бегом бросился по собственным следам назад.

В ушах еще стояли крики и огонь, а он уже преодолел ледяной поток и выскочил перед домом.

Взлетел на шаткое крыльцо и ногой распахнул дверь.

Оба дула были направлены на стрелка, и в глубине души ему хотелось спустить разом два курка. Уложить его, уложить замертво, как он сделал с тем негодяем в Балтиморе. Негодяем, убившим его напарника и разрушившим его собственную жизнь.

— Красная. — Из глубины захламленной хижины на него смотрел стрелок. Губы у него дрогнули и растянулись в улыбке. — Кровь у вас красная. — Он отбросил ружье, упал на заплеванный пол и зарыдал.

Его звали Роберт Джозеф Спинакер. Финансовый консультант из Лос-Анджелеса, в недавнем прошлом — пациент психиатрической клиники. За последние полтора года он неоднократно сообщал в полицию о нападении на него пришельцев, утверждал, что вместо жены ему подсунули ее двойника-киборга, а как-то раз на сеансе групповой терапии напал на двух других пациентов.

Три месяца назад он исчез.

Сейчас он мирно спал в камере, успокоенный цветом крови на лице Нейта и рукаве Питера.

Нейт только и успел, что запереть его в КПЗ, и помчался в больницу к Питеру, где сейчас в нетерпении вышагивал в коридоре в ожидании новостей.

Он сотню раз перебирал в памяти все случившееся, и всякий раз ему представлялось, что сделай он что-то чуть-чуть по-другому — причем это «что-то» все время было разное, — и Питер бы не пострадал.

Кен, выйдя в коридор, увидел сидящего с понурым видом Нейта.

Он мгновенно вскочил.

— Ну, как?

— Огнестрельное ранение… Что тут скажешь? Но могло быть намного хуже. Какое-то время походит с рукой на перевязи. Повезло, что дробь мелкая. Слабость, конечно, головокружение. Мы его пока здесь подержим. Все будет в порядке.

— Хорошо. — Ноги у него подкосились, он поспешил сесть. — Хорошо.

— Идите-ка сюда, я вам порезы на лице промою.

— Да, ерунда… Царапина.

— Под глазом больше на порез тянет. Идите, идите, с врачами не спорят.

— А можно мне его увидеть?

— Сейчас с ним Нита. Повидаетесь, когда я вас обработаю. — Кен повел его в процедурную и жестом показал на стол. — Вот что я вам скажу, — приговаривал он, обрабатывая порезы, — глупо вам себя винить.

— Он же совсем зеленый. Пацан. А я его потащил, не разобравшись, что там и как.

— Ну-ну… Он же офицер. А вы — «зеленый»…

Нейт присвистнул — рану на щеке защипало.

— Ребенок!

— Никакой он не ребенок. Мужчина. Настоящий мужик. А то, что вы себя во всем вините, лишь умаляет его сегодняшний подвиг.

— Видели бы вы его — встал во весь рост, раскрылся и двинулся за мной к дверям. И на ногах-то едва держится, а рвется меня прикрывать.

Кен заклеил рану пластырем. Нейт встретился с ним глазами.

— У меня его кровь на руках, а он же меня и прикрывает. Выходит, я один не справляюсь.

— Вы прекрасно справляетесь. Питер мне все рассказал. Героем вас считает. Если хотите отблагодарить его за храбрость — не разочаровывайте его. — Кен сделал шаг назад и полюбовался на свою работу. — Жить будете.

Теперь в коридоре была Хопп. С родителями Питера и Розой. При появлении Нейта с доктором все разом поднялись и заговорили.

— Он отдыхает. Все будет в порядке, — заверил Кен. А Нейт пошел дальше.

— Игнейшус! — Хопп бросилась вдогонку. — Мне надо знать, что произошло.

— Я возвращаюсь в участок.

— Тогда я пойду с тобой, по дороге расскажешь. Уж лучше я узнаю это из твоих уст, чем из слухов, которые уже понеслись по городу.

Он вкратце рассказал о происшествии.

— Ты не мог бы идти помедленнее? У тебя ноги во-он какие длинные, я не поспеваю. Как лицо-то поранил?

— Щепкой чиркнуло. Куском коры.

— Потому что он в тебя стрелял. Господи!

— Благодаря этой царапине и я, и Спинакер сейчас живы. К счастью, кровь у меня оказалась красная.

«И у Питера тоже, — про себя добавил он. — У него очень красная кровь. И ее много».

— За ним не приедет полиция штата?

— Пич с ними связывается.

— Хорошо. — Она перевела дух. — Три месяца больного человека носит неизвестно где, при этом он на грани буйного помешательства. У нас ведь он тоже неизвестно сколько прожил. Может, он и Юкона убил? Он на такое способен.

Нейт отыскал в кармане темные очки и водрузил на нос.

— Способен. Но это не он.

— Он же чокнутый, а это явно дело рук сумасшедшего. Может, он и Юкона принял за собаку пришельцев. В этом есть своя логика, Игнейшус.

— Есть. Если предположить, что этот тип незаметно проник в город, поймал старого пса, притащил его к мэрии и всадил в него нож. А перед этим еще охотничий нож похитил. По мне, Хопп, что-то уж слишком сложно.

Она остановила его, взяв под руку.

— А может, ты просто хочешь верить в другую версию? Чтобы было, где себя проявить? После всех этих драчунов и пьяниц? Тебе не приходило в голову, что ты усматриваешь между этими событиями связь и ищешь среди нас убийцу по той простой причине, что тебе хочется его там найти?

— Мне не хочется его здесь найти. Он здесь и есть.

— Упертый… — Она стиснула зубы и отвернулась, пытаясь взять себя в руки. — Если будешь мутить воду, она никогда не уляжется.

— Вода никогда не уляжется, пока не найти того, кто ее замутил. Извините, мне надо составить отчет.

Ночь Нейт провел в участке, по большей части — слушая совершенно пространные рассказы Спинакера о его контактах с пришельцами. Чтобы он не бушевал, Нейт сел рядом с его камерой и сделал вид, будто что-то записывает.

Наутро он с радостью встретил людей, приехавших из полиции штата за задержанным.

К его удивлению, среди них был и Кобен.

— Вам, сержант, пора уже у нас жилье снять.

— Да вот, решил воспользоваться случаем и пообщаться на другие темы. Не уделите мне пару минут? У вас в кабинете.

— Конечно. Отчет по Спинакеру у меня готов.

Нейт прошел в кабинет и взял в руки бумаги.

— Вооруженное нападение на офицеров полиции и так далее. Психиатрическая экспертиза, конечно, смягчит обвинение, но от этого ранение моего помощника не станет легче.

— Как он?

— В порядке. Молодой, сильный. Дробь, главным образом, попала в мягкие ткани руки.

— Жив остался — уже, считай, повезло.

— Это точно.

Кобен подошел к оперативной доске.

— Все копаете?

— Вроде того.

— И есть прогресс?

— Смотря откуда считать.

Кобен поджал губы и развернулся.

— Убийство собаки? Вы и это сюда приплели?

— У каждого свое хобби.

— Послушайте, я ведь тоже не удовлетворен результатами своего расследования, но у меня руки связаны. Многое действительно зависит от того, откуда считать. Я, пожалуй, соглашусь с тем, что там, в горах, когда погиб Гэллоуэй, был кто-то третий. Но это не значит, что он убил Гэллоуэя или знал об убийстве. И что он до сих пор жив. Логично предположить, что тот, кто убил Гэллоуэя, потом и от этого третьего избавился.