Кэрол Эриксон - Опасная связь [litres]

Дрожащими руками она подобрала сумку с пола.

– Пусть только попробует! Если он меня выдаст, я молчать не стану. Пусть ЦРУ все решает, а если у них завелся «крот», это их проблема.

– Вначале послушаем, что скажет мой отец. – Грей закинул руки за голову. – Надеюсь, он ни в чем не замешан!

– Грей, судя по тому, что ты рассказывал мне о сенаторе, я в этом сомневаюсь. Сам подумай. Он знает, что весь заговор сосредоточен вокруг Денвера. Ты в самом деле веришь, что он способен повредить майору Денверу? Сделать что-то, что будет иметь серьезные последствия для тебя и твоего отряда «Дельта»?

– Ты убеждаешь меня в невиновности моих близких… как неожиданно. – Он поцеловал ее в губы. – Поехали отсюда!

Они взяли такси и вскоре оказались на аэродроме местных авиалиний неподалеку от аэропорта. Здесь их ждал частный самолет сенатора Грейсона Прескотта.

Они поднялись по трапу в самолет, и Грей просунул голову в кабину.

– Кит? Я Грей Прескотт.

– Мистер Прескотт, – пилот снял шлем и развернулся в тесной кабине, чтобы пожать Грею руку, – рад с вами познакомиться.

– Называйте меня Грей, – кивнул он. – Это Джеррика. Она летит с нами.

– Ваш отец упоминал двух пассажиров. – Кит взял руку Джеррики в свою. – Добро пожаловать на борт, мэм.

Джеррика посмотрела через плечо на салон самолета: сиденья с откидывающимися спинками, телеэкраны, бар…

– Ух ты, как классно. Не то, чего я ожидала.

– Садитесь и отдыхайте, оглянуться не успеете, как доставлю вас в столицу.

Когда в самолет следом за ними поднялась женщина в мягких брюках и блузке и Грей встал, чтобы обнять ее, Джеррика едва не разинула рот.

– Ты шутишь? У нас будет собственная бортпроводница?

Грей рассмеялся:

– Мой отец привык к определенным удобствам. Джеррика, это Камилла.

Джеррика пожала руку стюардессе.

– Легкая у вас работа?

– Самая лучшая. – Камилла приложила палец к губам. – Только никому не говорите. Не хочу, чтобы сенатор Прескотт нанял вместо меня еще кого-то. Хотите что-нибудь перед взлетом?

– Терпеть не могу капризничать, но я бы выпила кофе. – Джеррика потянулась к ремню безопасности. – Я сама могу его сделать.

– Хотите лишить меня работы? – Камилла подмигнула и поставила свою сумку в один из шкафчиков. – Сливки, сахар? А тебе, Грей?

– Джеррика любит побольше сливок в кофе. Мне черный, пожалуйста, и, если у тебя есть сэндвичи, принеси нам парочку.

– Кофе я принесу, но еды придется подождать, пока мы не взлетим. Таковы правила капитана Кита. Капитан Кит, хотите кофе?

Кит поднял вверх большие пальцы:

– Да, пожалуйста.

Как только они получили кофе, самолет взлетел. Пока он выравнивался и поднимался на нужную высоту, Камилла принесла им теплые сэндвичи; Грей распорядился, чтобы Джеррике их принесли без мяса.

Она откусила английский маффин; теплая корочка и расплавленный сыр… она закрыла глаза.

– М-м-м… и почему у меня нет личного самолета?

– Потому что ты упрямая, как ослица, и не желаешь тратить деньги, которые лежат в банке. – Грей состроил удивленную мину. – Тебе хватит на то, чтобы купить и содержать собственный самолет?

Она слизнула с пальцев сыр.

– Понятия не имею, сколько он стоит… Наверное, нет.

Доев сэндвич, Джеррика прислонилась головой к иллюминатору и стала смотреть на бесконечную синеву. С высоты все ее проблемы казались такими далекими – все тревоги и хлопоты. А ей их хватало.

После часового перелета они приземлились в Вашингтоне (округ Колумбия). В аэропорту их встретила машина отца Грея с шофером.

На заднем сиденье машины Джеррика погладила кожаную подушку и прошептала:

– И все это за деньги американских налогоплательщиков?

– Нет. – Грей взял ее руку и положил к себе на колени. – Отец не смешивает личные дела с государственной службой, верно, Лоуренс?

Водитель постучал по зеркалу заднего вида:

– Верно, сэр. По-моему, ваш отец – последний честный человек в Вашингтоне.

Примерно через полчаса машина въехала в ворота, и Джеррика наклонила голову, чтобы лучше видеть величественный особняк.

– Оказывается, честным быть выгодно!

Грей пожал плечами; ему было так же неловко от богатства семьи, как ей – от многомиллионной компенсации от государства.

Когда машина остановилась, Джеррика кое-как поправила прическу пальцами и поддернула рукава, закрывая татуировку, которая змеилась по тыльной стороне ладони и оканчивалась синей птицей.

Грей сжал ей колено:

– Джеррика, ты понравишься им такой, какая ты есть… или нет. Для меня это значения не имеет.

– Знаю. – Повернувшись к нему, она поцеловала его в шею. – Большой дом.

– Да. – Он распахнул дверцу, не дожидаясь, пока это сделает Лоуренс.

Правда, он позволил Лоуренсу достать их чемоданы из багажника. Сам Грей помахал мужчине и женщине, стоящим на крыльце.

Джеррика узнала сенатора Прескотта, так как видела его в выпусках новостей – красивый мужчина с серебристыми висками и военной выправкой. Когда-нибудь Грей станет таким же.

Стройная, стильная женщина, стоящая рядом с сенатором Прескоттом, не смогла ждать. Она сбежала с крыльца и с распростертыми объятиями бросилась к Грею.

– Как хорошо, что ты дома! Жаль только, что поехал не прямо, а через Нью-Йорк.

– Мама, для задержки у меня имелась веская причина. – Он высвободился из материнских объятий. – Это Джеррика Уэст. Джеррика, это моя мама, Конни Прескотт.

Мать Грея пожала ей руку на удивление крепко для такой хрупкой на вид женщины.

– Приятно с вами познакомиться, Джеррика. Конечно, Грей рассказывал нам о вас… раньше. Просто прекрасно, что вы воссоединились.

Пожимая руку маме Грея, Джеррика смотрела ей в лицо в поисках чего-то искусственного, но улыбка на слегка тронутых помадой губах Конни отражалась и в ее голубых глазах. Грей, несомненно, был похож на отца, но глаза у него были мамины.

– Очень рада наконец познакомиться с вами. Пойдемте! – Конни взяла под руки Грея и Джеррику. – Пора познакомиться с отцом. И не волнуйтесь, он громко лает, но не кусается.

Когда они втроем подошли к мужчине на крыльце, Джеррика вздохнула и расправила плечи. Насколько все будет плохо?

– Папа! – Грей пожал отцу руку и взял его за плечо – вроде как обнял. – Это Джеррика Уэст.

Глаза сенатора осветились, когда смотрели в лицо сына, но морщины в углах глаз углубились, когда он повернулся к Джеррике. Она вздохнула и напряглась.

– Очень рада с вами познакомиться, сенатор Прескотт.

– Можете звать меня Скотти. Меня так все называют. Знаете, если мой сын женится на вас, ему придется много объяснять в ходе предвыборной кампании о вашем прошлом и вашей связи с тем делом в Нью-Мексико.

Конни шлепнула мужа по плечу: