Алекс Делакруз - Необитаемый остров [СИ litres]

И начать надо будет с Ольги.

Антон чувствовал сейчас себя подобно властелину мира.

– Пошли копать, – совершенно невежливо потрепал его по плечу Женя, вырывая из потока блаженных мыслей и перспектив.

Георгия похоронили неподалеку от лагеря. Ольга, как и Ника, не смогли сдержать слез, а Анна внешне сохраняла спокойствие – наблюдая, как Женя и Антон забрасывают песком могилу.

После как-то само собой получилось, что ночевать все вместе направились в лагерь Анны и Жени – спать на земле теперь опасались все, а в хижине все-таки пол был поднят на сваях. Не сказать, что Анна с Женей сильно радовались новым постояльцам, но чувства свои умело скрывали.

На следующее утро все двигались сонными мухами. Никто еще не мог прийти в себя после внезапной смерти товарища по несчастью, но вернувшаяся после утреннего купания Анна всех расшевелила, надавав заданий, – надо было и рыбы наловить, и сигнальный костер поддерживать, и бамбука заготовить. По решению Анны, озвученному с общего молчаливого согласия, предстояло строить еще одну хижину – так как наличествующая для пятерых была тесновата.

Анну, когда она давала указания, из новоприбывших никто не перебивал – Антон до сих пор выглядел слегка растерянно – видимо испытывая шок после того, как при нем умер Георгий, Ольга была спокойна и покладиста, а вот Ника смотрела на мать вскользь, не глядя в глаза, – стараясь подчеркнуть вынужденность временной зависимости.

Женя тоже по большей части молчал – держась в тени Анны. Но вставил несколько дельных комментариев – по поводу сигнального костра на оставленном пляже. После некоторого обсуждения его слов было принято решение организовать лагерь на противоположном берегу острова. Там, где был старый, только ближе – на пляже у самого утеса выложить на песке еще одну надпись «SOS» и продолжать поддерживать на берегу сигнальный костер.

После встряски, связанной со смертью Георгия, жизнь невольных заложников острова потекла несколько вяло, по накатанной. Даже Ника, несмотря на бушующую у нее внутри жажду протеста, внешне сохраняла спокойствие и практически ни с кем не пререкалась, выполняя всю требуемую от нее работу. А такой оказалось неожиданно много. Один только процесс добычи и приготовления пищи на пятерых занимал достаточно времени – с учетом того, что Женя с Антоном были заняты постройкой второй хижины.

Когда новый дом достраивался, Вероника сохраняла невозмутимость, но внутри нее угнездилась червоточина беспокойства – как решат разместиться после появления второго дома. Ее мать до этого ночевала вместе с Женей, Ольге по возрасту подходил Антон, к тому же Ника видела, как он теперь засматривается на ее толстую жопу, а вот самой Нике при подобном раскладе предстояло быть лишней… Но разрешилось все неожиданно. Анна, как само собой разумеющееся, разделила дома на женский и мужской – мысль, которая почему-то озабоченной Нике в голову даже не приходила.

После постройки второй хижины быт как-то наладился, шок после близкой смерти прошел и жизнь вернулась в привычную колею – лишь с тем изменением, что ночевали теперь все время вместе, в одном лагере. Дни же проводили раздельно – как минимум двое почти постоянно были на другой стороне острова, поддерживая сигнальный костер только в одном месте.

В очередной из дней после завтрака к сигнальному костру направились Анна с Женей. Как-то так получилось, что вереница событий с переселением и с устройством быта лагеря на пятерых человек захватила их обоих достаточно сильно. Сегодня был первый раз, когда они остались по-настоящему наедине.

Обычно у костра дежурила Ника или Ольга – но вчера вечером инициатором дежурства выступила Анна, безапелляционно озвучившая за общим ужином план на следующий день, себе с Женей вменив в обязанности поход на пляж другого берега.

– Хоть отдохну немного, – добавила она напоследок. Не то чтобы Анна сильно перетруждалась – но неожиданно именно она оказалась в роли главы небольшой группы робинзонов и хотела просто расслабиться и позагорать, понежившись на солнышке, – все же отпуск, как-никак.

Шагая рядом с ней по лесу, неся полотенца, острогу с ластами и запас еды, Женя раздумывал, как себя вести с Анной. После того, как окрик Ники вырвал их из объятий друг друга, у него по сути не было времени и возможности поговорить с девушкой. Она же вела себя так, как будто между ними ничего не было, сохраняя дистанцию. Вот и сейчас, пока они шли к пляжу, Анна разговаривала с ним на отвлеченные темы, делая вид, что не замечает его состояния. Вскоре спутники вышли на пляж и, пробежав несколько шагов по мягкому песку, Анна бросила полотенце и, подняв сплетенные руки, вытянулась, будто стремясь поближе к солнцу.

– Ну что, давай поработаем? – развернувшись на пятке, обернулась она к Жене.

Он же, даже прикусив губу от волнения, подошел к ней и остановился рядом.

– Ань… тогда, на пляже – ты и я, это было только на один раз?

Анна посерьезнела и опустила руки, неожиданно сделав шаг вперед, оказавшись так близко, что Женя почувствовал ее дыхание на своем лице.

– Дурак ты, – едва слышно прошептала Анна и тут же закрыла губы Жени поцелуем.

– Подожди, – отстранилась она от парня через минуту, безуспешно пытаясь убрать его руки. – Давай хотя бы костер для начала разожжем! – произнесла Анна, еще более отстраняясь.

Костер они, конечно, разожгли. Только не сразу.

После, вдоволь насладившись друг другом и накупавшись, они лежали на песке и разговаривали. Анна неожиданно легко рассказывала парню о своей жизни, о проблемах, которые ей сейчас казались несущественными. Говорила о том, что вероятнее всего на работу больше не вернется. После резонанса, вызванного злополучным видео с Никой, ей было откровенно неприятно болезненное внимание коллег. И кроме этого, сказала Анна, – на фоне внимания городских репортеров к ней наверняка всплывет еще кое-что: как оказалось, когда она везла ночью Нику домой, ее остановила дорожная полиция, и теперь Анне предстоял суд – у нее обнаружили алкоголь в крови. Тот самый стакан виски, выпитый вечером, дал о себе знать.

– Так что, сам понимаешь, после суда по лишению – он, кстати, уже состояться должен был, меня заклюют. Так-то не факт, что резонанс был бы по этому поводу. Но сам понимаешь, если мы домой вернемся, тема по новой всплывет…

– Что делать будешь? – повернулся на бок и приподнялся на локте Женя.

– Не знаю, – легко пожала Анна плечами и, коротко глянув в глаза парню, вернулась взглядом к подернутому перьями облаков небу. – Поживу пока, а там видно будет. Может, перееду…

– Я тебя люблю.

Анна вздрогнула, прервавшись, и замолчала, по-прежнему глядя в небо.