Лариса Шкатула - Внучка алхимика [litres самиздат]

– Не могу, – глухо проговорил он, – я дал слово самой императрице, что верну Варвару родителям. Она у них единственная дочь.

Он поднялся из-за стола и окинул взглядом присутствующих.

– Простите, господа, но я должен наедине поговорить с мадемуазель Софи.

– Пожалуйста, в доме семь комнат, и все свободные! – Шарль сделал приглашающий жест; то ли это был его дом, то ли он попросту был старшим по званию в группе французских полицейских и потому принимал все решения единолично.

– Пойдемте, Софья Николаевна, – проговорил Тредиаковский, – мне надо сказать вам пару слов.

Он предложил ей руку, и они пошли по коридору, чтобы зайти в одну из комнат, в которой горел канделябр со свечами, а на небольшом столике, возле которого стояли два глубоких кресла, был приготовлен поднос с кофейником и крошечными бутербродами.

– Садитесь, моя дорогая, – Григорий придвинул кресло несколько растерянной Соне – уж больно ласковым был голос мужчины. – В ресторане, куда я вас недавно пригласил, нам так и не удалось поесть. Но Шарль, как гостеприимный хозяин, позаботился о нас, так отчего бы не воспользоваться этим?

Он снял с подноса чашки, тарелки и ловко сервировал стол, так что Соня и не успела предложить свои услуги. Впрочем, она была так растеряна, что и мысли её, и действия несколько замедлились против обычного.

– Софья Николаевна, – начал он, пристально глядя ей в глаза, – я очень виноват перед вами.

– Виноваты? – растерянно переспросила она. – Но в чём?

– Например, в том, что я использовал вашу беду в своих целях. Или в том, что назвался не своей фамилией. Или в том, что позволил себе… полюбить вас, не имея на это никакого права. Я пообещал помочь вам перепрятать ваше золото в надежное место, с тем, чтобы после перевести их в деньги или недвижимость…

– Погодите, Григорий Васильевич, Гриша… вы смешали в кучу всё, даже… свою любовь ко мне. Хотите сказать, что деньги, ваше инкогнито и… чувства стоят в одном ряду?

– Что вы, Сонюшка, простите, Софья Николаевна, я проговорил это скороговоркой, можно сказать, вывалил лишь потому, что вскоре нам предстоит расстаться, и я не решусь сказать вам о своих чувствах отдельно, так что вы никогда о том не узнаете… Впрочем, может, это и к лучшему!

– К какому – лучшему?! – возмутилась Соня, в момент забыв про всю свою робость. Лишь мелькнула у неё мысль: "Ого, ваше сиятельство, растете на глазах!" – Хотите сказать, что будет лучше, если два любящих человека навеки расстанутся, не узнав в друг друге свои половинки?

– Если я правильно понял, – проговорил он чуть дрогнувшим голосом, – вы тоже любите меня?!

Они оба, не сговариваясь, поднялись с кресел и протянули друг к другу руки. И прильнули, на время забыв обо всём.

– Боже, как я несчастлив! – горестно проговорил он, с трудом оторвавшись от губ Сони. – Едва нашедши вас, моя любовь, я вынужден расстаться неизвестно, на какое время! Но вы не печальтесь, я попрошу Шарля, он сделает всё, как надо, поможет забрать ваше золото. Я расскажу ему, как это сделать. Кстати, я узнал, ваш жених Леонид Разумовский теперь на хорошем счету, работает в Стокгольме. Шарль посадит вас на пароход, и вы сможете привезти свое богатство прямо графу в руки!..

– Но я не хочу! – вскричала Соня. – Я не хочу ехать ни в какой Стокгольм.

– А что вы хотите?

– Поехать с вами в Марсель!

Он решительно отодвинул княжну от себя.

– Об этом не может быть и речи!

– Но почему? Почему?! Разве вы не говорили сами, что мы вполне можем работать вместе. Что я легко всему учусь. Что мы понимаем друг друга с полуслова. А если Вареньку к тому времени, как вы приедете, успеют куда-нибудь увезти, продать? А вдруг её будут держать где-то, куда сможет проникнуть только женщина?

– Соня! Вы, простите за прямоту, существо домашнее. Вы не умеете быстро бегать. Прыгать с высоты. Драться. Использовать оружие. О, да всего не перечислишь, это целая наука! Вас ждет прекрасное будущее – быть женой молодого красивого генерала, который, тем не менее, может и не принимать участия в военных баталиях.

– Я поеду с вами в Марсель!

– Однако, вы упрямы. А как же ваша служанка? Мы не сможем взять её с собой.

– Я уже обо всем подумала: мы оставим её в деревне у вдовы Фаншон. Там, где сейчас Антуан де Баррас. В конце концов, это его сыночек надругался над бедной девушкой. Пусть теперь папенька искупает вину перед Агриппиной.

– Однако, вы распорядились! – фыркнул Тредиаковский, или как там его зовут на самом деле! – Пожалуй, в вас можно разглядеть неплохие задатки для той работы, которой я принужден судьбой заниматься.

– Можно подумать, вам она не нравится.

– В том-то и беда, что нравится! Надо сказать, я на неплохом счету у князя Н., – по-мальчишески похвастался он. – Впрочем, вам пока не стоит знать его подлинное имя.

– Значит, мы едем вместе? – утвердительно проговорила Соня, с радостью отмечая его "пока".

Пока не скажет, но когда-нибудь потом… Значит, он тоже не хочет расставаться с нею! Внутренний голос что-то ещё пытался бурчать о приличиях, о том, что молодой незамужней девице не к лицу… Но всё существо её пело: в Марсель! Она поедет в Марсель!