Лайза Джексон - Завтра утром

Ей засигналили. Вздрогнув, Никки заметила, что уже зеленый. Она нажала на газ, взвизгнули шины, и она мельком заметила водителя грузовика, который воздел руки к небу, как бы спрашивая, о чем она только думает. Она не могла отвлечься от ужасающих стонов, царапанья, завываний, панических воплей, исходящих из динамиков. Она с трудом повернула за угол.

Дрожа, направилась к парковке.

Машина остановилась. Слезы лились из глаз. Жуткое царапанье, удары и крики лились из колонок.

— Помогите… пожалуйста… Эндрю! Никки! Кто-нибудь… я сделаю все… где я? — Никки стало трясти. Симона плакала, шептала что-то непонятное, но Никки все равно чувствовала ее отчаяние. Ее страх. Ее животный ужас.

— Только не это… — прошептала Никки в пустой машине. — Нет! Нет! — В ярости она бессильно ударила кулаком по рулю.

Затем на какое-то время стало тихо, и снова голос Симоны. Слабый, почти угасающий. Задыхающийся.

— Я не вижу… пожалуйста, выпустите меня, — умоляла она, и Никки зажмурилась, словно таким образом могла изгнать кошмарный образ Симоны в гробу, несомненно прижатой к разлагающемуся телу, медленно погибающей от удушья. — О боже, помогите…

— Если бы я могла, — прошептала Никки, сердцем чувствуя, что уже поздно.

Мучительный крик прорезал салон автомобиля, вопль страха, такой чудовищный, что Никки поняла — он будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Она распахнула дверцу, и ее вырвало на тротуар, а жуткие предсмертные звуки все еще неслись из магнитолы.

Она выпрямилась, вытерла рот рукавом и закрыла глаза. Представила, сколько ужаса испытала ее подруга.

— Пожалуйста, Господи, не дай мне умереть одной… Раздался страшный мучительный вопль, и Никки громко всхлипнула.

— Нет… нет, пожалуйста, Симона…

Она напрягала слух, но больше ничего не слышала. Только бездушное шуршание пустой пленки.

— Происшествие на кладбище Пелтье, — сказала Морисетт, как только Рид вышел из «кадиллака». Она стояла у машины с открытой водительской дверцей. Ждала, докуривая, когда Клифф Зиберт сядет на пассажирское сиденье. Услышав это, Рид напрягся. Он сразу подумал, что жертва — Симона Эверли. Знал, что Никки будет в отчаянии. — Ночью разрыли могилу.

— Черт. — У Рида дернулась челюсть.

— Эй, он отстранен от дела! — угрюмо напомнил Зиберт. — Поехали.

— Секунду, парень. — Морисетт выглядела раздраженной и усталой до чертиков. Она выбросила фильтр от сигареты в лужу, где тот зашипел и затих. Это дело достало ее, как и всех. — Есть еще немного времени, — бросила она через плечо. — Из диспетчерской послали машину, и команда Дайаны Мозес уже едет, так ведь?

— Да, но это наше расследование.

— Подожди минуту. — Когда младший полицейский забратся на пассажирское сиденье, Морисетт захлопнула водительскую дверцу «лендкрузера». — Идиот и истерик, — пробурчала она под нос, подойдя к Риду. — В общем, мы точно не знаем, но, скорее всего, в том гробу лежит Симона Эверли. Поезжай с нами и, если это так, свяжись с Никки Жилетт сам. Они были близкими подругами, а я, черт возьми, нагрубила ей вчера.

— Давай не будем делать преждевременных выводов.

— Какова вероятность, что там не она? — спросила Морисетт.

Риду не хотелось об этом думать.

— Встретимся там, — сказал он, и у него зазвонил мобильник. Судя по определителю, звонила Никки.

Или тот, кто украл ее телефон. Внутри все сжалось.

— Рид, — ответил он. Морисетт тем временем залезла в машину и выехата со стоянки.

— Слава богу. Пирс… ох… он связался со мной, — прошептала она судорожно.

— Кто? — Но он и так знал. Он уже шел к машине.

— Я получила конверт. Запись… господи, это Симона. Он убил ее. Этот проклятый ублюдок похоронил ее заживо и послал мне запись. — Она плакала, всхлипывая и шмыгая носом.

— Где ты? — Прижав телефон к уху, он нашел ключи и завел мотор.

— На дороге, недалеко от дома. — Она назвала ему улицу и адрес.

— Ты в безопасности?

— Что ты имеешь в виду?

— За тобой никто не ехал? — Он погнал «кадиллак» по дороге.

— О господи, — прошептала она и замолчала. — Я не знаю.

— Закрой все двери и оставайся на связи со мной. Я приеду через десять минут.

— Хорошо.

Он уложился в семь, и Никки обрадовалась ему так, как никому в своей жизни. Она распахнула дверцу машины и бросилась в его объятия.

— Эта скотина… Эта сволочь убила ее. — Ей хотелось раствориться в его крепких руках, закрыться от мира, найти успокоение в чьей-то силе.

— Тихо, — прошептал он ей в волосы. С серого саваннского неба падал дождь. Он прижал ее к себе, и это казалось так естественно. — Я с тобой.

Она вздрогнула, пытаясь стереть из памяти крики Симоны, разумом понимая, что не поможет подруге истерикой, и все равно словно распадаясь на миллион болезненных кусочков.

— Он оставил это у меня в машине. — Никки шмыгнула носом, отстранилась, подняла глаза и увидела, каким заботливым стало его лицо.

— Машина была закрыта?

— Нет, но я могла забыть… не знаю… он уже побывал в ней. Украл мой сотовый.

— У тебя есть запасной ключ?

— Нет… то есть да. Я оставляла его отцу много лет назад, вместе с ключами от дома. На всякий случай, если вдруг что.

— Больше никому?

— Нет, вряд ли…

— А Симоне?

Никки хмыкнула, вспомнив о крутом «БМВ» подруги.

— Она ее никогда не брала.

— А как насчет бывшего парня?

— Шона? — Да.

— Очень давно, может быть. За эти годы я одалживала машину куче народа. Она такая старая, что там магнитола кассетная, а не дисковая.

— Могу я взглянуть на запись? Она кивнула.

— А послушать?

— О господи…

— Это может и подождать.

— Нет… Послушай. — Она с неохотой высвободилась из его объятий, и они сели в ее машину. Никки завела двигатель, перемотала кассету и поставила воспроизведение. И снова голос Симоны заполнил небольшой салон машины, и снова жуткие образы прорезали мозг Никки. Наконец наступило молчание.

— Иисусе, — прошептал Рид, и это прозвучало почти как молитва.

— Она умерла… — У Никки вновь потекли слезы, слезы боли, скорби и вины. Невыносимой вины. Если бы только она встретилась с подругой вчера вечером. Если бы позвонила…

Он взял ее за руку. Переплел их пальцы.

— На кладбище опять раскопали могилу. Краска отлила у нее от лица.

— Вы ее нашли?

— Пока не знаем. Наряд отправлен на кладбище Пелтье, это сразу за городом.

— Надо ехать туда. Срочно.

— Я не смогу устроить так, чтобы тебя пустили на место, — сказал он, глаза его потемнели, пальцы еще сильнее сжали ее руку. — Можешь остаться в машине или присоединиться к прессе, но это все, что я могу сделать.

— Но ты скажешь, Симона это или нет?

— Конечно.

Она откинулась на подголовник, закрыла глаза и глубоко вздохнула, как Джейк Вон требовал от них до и после тренировки.