Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я легион. Книга третья

Когда зверь разразился торжествующим смехом, я с силой дёрнул папку с антресоли, вырвал файл, шагнул в формацию… И меня выбило прямо на раскалённую решётку потрескивающего камина. Руки опалило. Я отскочил к окну и приложил обожжённые ладони к холодному стеклу. Ливень бьёт по черепице, заливает окна, штурмует запущенный сад, а сенсоры только на мгновение засекли маяк – размытый, но с чётким фрагментом – похотливые болотные глаза. Я не смог корректно определить координаты, и Варфоломеевская ночь началась:

– Вот ублюдок, охотливый до оргий! Уже восстановился. – Под издёвки демона в расход пошёл отцовский кожаный диван. Кочерга в форме эвольвенты, винтажно декорировала стены, а достигнув пика творческого гения Гордона в авторском исполнении «спираль», обновила кладку камина. Глаза налились кровью, я шарил по голым стенам в поисках очередных жертв теракта. Но гнев помог отрегулировать радар, я настроился на сигнал, вошёл с ним в резонанс и увидел канал – корректно выстроенный коридор астрального переноса. Скачок…

И я шагнул под сень потолка с множеством светильников. Знакомые цвета, полотна на стенах, даже запах, догоревшие свечи, маленький ночник – её ночник. Я его помнил – нефритовая статуэтка льва. Всё выглядело родным. Стол с каменной столешницей, блюдо с персиками, чёрной «Изабеллой» и грейпфрутом. Многочисленные вазы с цветами, оформленные в её вкусе и её рукой…

Но я не мог определить координаты.

– Это невозможно. Она не дома. Но почему я в их гостиной? – Я не успел сообразить, как снова получил кувалдой по никчёмной тыкве. Чудом удержал связь, усилил изоляцию агрессивного арестанта и наблюдал его вакханалию со стороны. Растравленный приближением собратьев, зверь сатанел в каземате. Псы-охотники проламывали внешнюю броню. Трудились неустанно, методично и целенаправленно. На этот раз атаковали моё доминирующее левое полушарие. Удар пришёлся на премоторную область коры большого мозга. Локализация в области шестого цитоархитектонического поля Бродмана. Я поймал себя на бессмысленной персеверации – тупо шарю по знакомым стенам, пытаясь сконцентрировать то ничтожное, что осталось от моего хвалёного мышления. Наконец, я преодолел криз и вспомнил цель:

– Где я? Где он? Где Камилла? – Я чувствовал её нативный след – померанец, слитый в созвучие с древесным бергамотом и пробивающийся флердоранж. Но аромат пульсировал и раскрывался. У него был ещё один неясный компонент. Неизвестное включение. Оно витало в воздухе и заполняло собой озон. – Что это? Морской солёный бриз?! Дерьмо! Где я?

Всё ещё борясь с патологической инертностью, я пошёл на запах. Лестница, второй этаж, родное благоухание постепенно гасло под доминирующей вонью. Четыре двери. Я вошёл в левое крыло, скользнул в проём раскрытой двери, и меня накрыл коллапс. Знакомые до боли жёлто-голубые стены, её кровать, шёлковое кимоно на гнутой спинке стула, домашние сабо с меховой опушкой и приоткрытый полог. А над ним склонился мерцающий фантом. Порыв ветра в растворённое окно, и до меня донёсся шум прибоя и запах моря.

Я поседел и проклял свою дырявую дедукцию:

– Она не на конференции. Бриги были на выезде. Камилла улетела в их отсутствие. Одна. Западня! «Родные стены»? – Я горько процитировал сердитого флагмана и обнаружил продуманную, беспроигрышную комбинацию. – Гога поместил якоря не здесь! Он был на юге в доме Бригов. И вот она вернулась…

Я рассчитал период, учёл инерцию и получил исчерпывающие данные – земное существование Камиллы обрывалось через три минуты сорок шесть секунд.

Хищник вышиб визитёра. Призрак скользнул в окно. Но она не проснулась.

Зверь гневно ухмылялся:

– Он обошёл тебя. И имеет легитимный доступ. А ты не можешь выстроить последовательность действий, мозг расщеплён. Все функции нарушены. Доигрался, Навуходоносор. Это его территория. Он её пометил. На ней ментальное лассо! – Под завывания демона я выскочил за фантомом, оказался на наружней террасе… и провалился в свою выстраданную и прожитую сотни раз проекцию из будущего. Фактическое воплощение видения, которое мучило фатальной безысходностью.

Солёный ветер, ночной мрак, неспокойный тёмный сад, бушующее море, галечный пустынный пляж и полыхающее зловоние скользкого разгневанного монстра. Я его не вижу, но знаю, что он там. Сзади послышались мягкие нестройные шаги.

– Нет, родная. Стоп. Остановись. – Но она меня не слышит, не видит и не чувствует. Её сознание в плену императивной навязанной галлюцинации…

А я только зритель. До меня доносилось эхо моей реальности. Инфернальный артобстрел, броня на автомате. А я смотрел на своё управляемое чудо и прозревал: «Вот для чего я влачил бесславное существование. Дежавю, длиною в два года не поддавалось коррекции. Но сегодня я вычислил единственно верный вариант».

Меня выбило из канала, но я зафиксировал цель, объект захвачен. Я аккумулировал энергию и готовился к последнему удару. Зверь, до этого тихий очевидец, не упустил возможности высказаться:

– Предлагаю сделку. Ты – в обмен на её жизнь. Не противься демонической атаке. Опусти щиты. Ты только тратишь энергию в противостоянии. Калечишь физическое тело. Покорись. Исполнись бесами. И ты получишь преимущество.

– Я – шизофреник, но не идиот. Если не Гога, то через несколько часов я сам её убью. Так что обойдусь без твоего участия.

– Гордон, собери всё, что ещё осталось от логики. Ты не трансцендентен. Да, индивид с невероятным потенциалом, но твоя плоть не выдержит таких нагрузок астрального мира. Исход поединка предопределён. Атакует не гибрид, а его демон.

– Да похуй! – Запуская искусственное апноэ, я не испытывал никакого пафоса перед поединком и уже рвался закончить жалкую пародию на жизнь: «Достойно» .

Открытая каменная терраса. Пронизывающий ветер. У самой балюстрады замер силуэт. Ветер треплет смоляные волосы, рвёт шёлковую тунику. Её сиротливый взгляд прикован к гальке. Девочка уже спускается на ощупь в сад…

– Остановись! – Бесполезно. Влияние не преодолеть.

И вот он – демон. Удав альбинос Boa constrictor ядовито шафранового цвета не просто внушительный, он исполин. Каким же должен быть мой зверь, если такая гигантская рептилия уступает ему безоговорочно? Трудно вообразить. Но мы оказались хищниками одного вида. У меня была возможность оценить и позицию, и противника, и свои шансы. И даже вдохнуть её аромат. Морской солёный бриз вибрировал флердоранжем. Для меня. В последний раз.

Время закончилось. Моя реальность приобретала чёткие границы. Бесы. Я видел аффектированные морды, разверстые оскалы, задыхался гнилью и кривился от нетерпеливого визга над болевым порогом физического восприятия, ощущал пролом вторжения. Но всё оставил за собой и аккумулировал ресурсы для одного единственного удара.