Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я легион. Книга третья

– Труси за мной, шакал. – Монстр захлёбывался в ярости. Человек во мне под натиском Гордона-вампира стремительно сдавал позиции. Главные силы отступали от линии фронта, неся огромные потери, и обнажали тыл для разъярённого чудовища. Сражение было предопределено – у меня больше не было арьергарда. Никто не прикрывал мой тыл и не вступал в сражение фронтально. Мой надёжный сдерживающий фактор отсутствовал уже десять месяцев и только что покинул меня ночным рейсом в неизвестном направлении. Я потерял себя.

Техничный форсинг энергетических ударов – Княжин-вампир парализован. Его механизм мутации повреждён. Гога пятился и зло отплёвывался кровью:

– Ты о ней не знаешь. Я пришёл издалека. От тех, что посланы. Убить. Я предал. Чтобы ею обладать… А ты… помеха. Предписан к устранению… – На его шее уже было ментальное лассо. Я рванул за ограждение, бросив сумку на взлётной полосе. Жертву швырнуло следом за металлический решетчатый заслон. – Они идут за ней. Времени не выиграть…

Глаза заволокло кровавой пеленой:

– Бред. Кто ещё они такие?

– У них нет человеческого имени. Последний раз прошу. Объединимся, – схватившись за горло, Гога задыхался, но полз за монстром. – Я присягну тебе…

Кусты, стальная хватка, сонная артерия. И кровь на иннервированные внутренности монстра. В сознании постепенно проявлялся демонический шум реципиента. Бесы готовились к экстренной демаркации. Зверь торжествовал. Готовая свита заходилась в панике. Периферийная кровь из русла сосудов почти удалена. Княжин деревенел, закатывал глаза, хрипел. А моё перерождение было завершено на восемьдесят два процента. Здравого рассудка оставалось только несчастных восемнадцать. Демонический хаос нарастал перед фронтальной эмиграцией бесов. Параллельно грянул штурм неотступных инфернальных оккупантов. Внутренний голос надрывался в хрипе, но я уже не разбирал отдельных слов. Девяносто шесть процентов – без четырёх предел. Готов убивать за одно упоминание о ней.

Внезапно, на последнем вираже перерождения память выхватила её гневную тираду: «Ты – человек! Гордон, сражайся! Я же в тебя верю!».

Полномасштабный сбой. Железные тиски самоконтроля. Блокада. Уши заложило от металлического воя. Демон в кандалах. Мгновение, и хаос преисподней удалился. Ясное сознание. Зверь не то, чтобы высказаться, он не мог пошевелиться. Арахнид уже валялся на траве с перекошенным лицом.

– Вставай, ублюдок. Исчезай! – Паршивая, синюшная скотина распласталась на земле и блеяла без остановки, а меня интересовал мой рейс. Я должен был немедленно убраться, чтобы воспользоваться временной передышкой воспалённого рассудка. Мутация сворачивалась, плоть возвращалась в натуральные пределы. Обтирая рот и подбородок, я тяжело дышал. – Даю день. Найду – убью. – Я схватил сумку и, на бегу придавая себе человеческие черты, последним взлетел по трапу.

Два часа полёта. В иллюминаторе первые лучи восходящего солнца. Эпическая картина карельского ландшафта. А в неспокойном духе и намёка на восторженное созерцание. Мелкие, поросшие соснами, камы с холмистыми заболоченными равнинами, цепи сельговых гряд, прибрежные песчаные равнины, Олонецкая низменность. А хищник борется с тетанусом. Челюсти заклинило в традиционном тризме, сосредоточенные щели вместо глаз, мороз по коже.

– Какого чёрта я вскочил на самолёт?! Следующий только через двое суток. Я от неё за тысячи километров и не чувствую её. Дерьмо! Она сменила номер. Я в полном ступоре и в информационной изоляции. Как же я упустил этого ублюдка?! – Хищник скрипел зубами, силясь не разразиться отборным матом. Здравый смысл еле пробивался сквозь сплошную полосу помех чёрной ажитации: «Соберись. Полетишь через Москву. Дома будешь к вечеру. Не пеленгуешь её, охоться на гибрида. Возьмёшь его след – найдёшь её».

Чтобы не раздавить в приступе стенического аффекта подлокотники, я сжал до онемения кулаки. Сосед – манерный лысоватый мужичок повёл плечами и укрылся пледом с головой. Я преодолел аффект и приступил к детальному анализу беспрецедентного форс-мажора:

– Этот похотливый шакал остался в повреждённой плоти. Но что вызвало его остротекущий рецидив? Камилла больше не регистрируется на демонических радарах. – Я невидяще уставился в иллюминатор и потягивал коньяк из фляги. Жертва дразнила и, постоянно исчезая, держала в напряжении. Хищник подавлял схватки мутации подручными средствами. Лысоватый мужичок только косился на мрачного соседа, но рисковать с душевными беседами не отваживался. Мудрое решение. Оппонентом для обратной связи выступал неизменный собеседник:

– Нет, Навуходоносор. Это не рецидив, а ломки в абстиненции. Ты видел, чего он продуцирует? – Я сделал глоток обжигающего допинга и покачал головой: «Было не до сканирования» . Сосед участливо раскрыл рот, но одного взгляда каменной статуи с непроницаемым выражением лица оказалось достаточно, чтобы он снова юркнул под плед и отключился. – Хм. Вот данные. – Ржавое соло услужливо вскрывало файлы с подробным нативным следом. Теперь, владея исчерпывающей информацией, хищник мог отслеживать все передвижения и пассы своей жертвы.

– Но каковы причины такой зависимости? Она осталась только в его памяти.

– Равно, как и в твоей. – Демон заскрипел сарказмом. – Но причина твоих ломок очевидна. А вот что движет арахнидом?

– Мною ничего, кроме любви не движет!

В ответ послышалось ироничное фырканье:

– Ах, мальчик, духовный мир имеет строгую полярность. Тебе только это предстоит узнать. Не век ты будешь бегать в диссидентах. Но в твоём случае бескорыстная любовь-агапэ не прокатит. Камилла Бриг – твоё недостающее звено. Она была, есть и им будет оставаться. – Восторженная патетика мгновенно оборвалась. Мне предъявили жёсткий аргумент. – Пока ты не возьмёшь её.

– Нет. Она индифферентна. Нас ничего не объединяет.

Уловив едва подавляемое мною отчаяние, зверь забрызгал слюною, забивая гвозди в крышку гроба Гордона-человека:

– Твои воспоминания о ней – не возвышенное чувство, а физиологическая потребность. Монстрам чужды понятия – любовь, самопожертвование, добродетель.

– Я монстр – девиант. Но что провоцирует его? Почему он так на ней завязан?

– Он вскоре сам заявит. – Демон подавился жёлчью, а я прикусил щеку:

– Ублюдок. Убью его. – Монстр глухо зарычал и иронично процитировал. – Мда, миледи. Даже и не знаю, что избрать? Влечёт меня и то, и это. Желаю разрешиться. Умереть. А оставаться во плоти – полезнее для вас 16 16 Послание к Филиппийцам 1:22-24 – Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечёт меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. .