Тилли Бэгшоу - Оборотная сторона полуночи-2. Как феникс из пепла

– Элла, тебе ниспослан уникальный дар. Ты дитя не только любви, но и науки. Твоему мозгу подвластно то, что недоступно мозгу других людей. В «Группе» тебе все объяснят, когда придет время. Сейчас мы не можем точно сказать, насколько глубок твой дар и каковы его потенциальные возможности, но мы с мамой знаем, что ты используешь его во благо. Мы верим в тебя, дорогая, и любим тебя.

По щекам Эллы медленно катились слезы. Ей хотелось пролезть сквозь экран, чтобы обнять его, поцеловать… а потом высказать все, что накопилось, и встряхнуть его так, чтобы почувствовал ту же боль, что и она. Как он мог с ней такое сотворить? Родной отец! Этот так называемый «дар» обрек ее на каждодневные страдания: головные боли, паранойю и одиночество, глубину которого ему, вероятно, не дано было понять. Как они с матерью посмели испытывать свои экспериментальные генетические штучки на людях, на собственной дочери? Как можно вмешиваться в то, что создано Господом Богом?

– Оставайся верной себе, дорогая, – продолжал Уильям. – Целиком положись на «Группу» и постарайся набраться терпения. Поверь, со временем ты все поймешь. – В глазах отца стояли слезы, и Элла заметила, что ему стоит больших трудов сдержать их. – Самое главное – прошу, никогда не забывай, как сильно мы с мамой тебя любим. Поцелуй за меня бабушку. Прощай, моя драгоценная любимая дочурка.

Снова раздалось шипение, и экран погас навсегда.

– Нет, – еле слышно прошептала Элла. – Нет, нет, нет, нет, нет!

Неужели это все? Он ведь ничего о маме не сказал. Где она? И почему ее не было на видео?

Элла в отчаянии снова подключила флэшку в надежде, что видео появится, но файла нигде не было: он исчез, стерся, как и обещал визитер.

Нееет! Элла вскочила и с силой вцепилась себе в волосы от безысходности, граничившей с паникой. Должно же быть что-то еще! Плохо, конечно, что в ящике Мими не оказалось ни одной весточки от мамы. Но почему ее не было на видео? Почему она не сидела рядом с отцом, ничего не говорила и не попрощалась с ней? Разве Рейчел Прэгер совсем не было дела до родной дочери? Разве Элла была для нее всего лишь подопытной свинкой для жертвоприношения всемогущей «Группе»?

Элла начала ненавидеть эту «Группу». Кто они такие, чтобы влезать в чужую жизнь, разлучать родителей с детьми, а потом, вернувшись через много лет, заявлять на них права как на собственных детей?

Захлопнув крышку лаптопа, Элла резко швырнула его на кровать. Теперь от него толку нет, он сломан, а жесткий диск безнадежно испорчен. «Как моя жизнь», – подумала Элла с горечью и принялась мерить шагами комнату, словно зверь в клетке, чувствуя себя вымотанной и одновременно полной какой-то кипучей энергии. Ее охватило всеобъемлющее желание все узнать и понять. И вместе с тем казалось, что чем больше она узнавала, чем больше у нее появлялось разрозненных фрагментов противоречивой и непонятной информации, тем сильнее ее мучили неуверенность, растерянность и любопытство. Она вообще кто: человек с душой и самосознанием, дочь своих родителей или их научный проект? С каждым новым ударом Элла чувствовала, как ее самооценка рассыпается прямо на глазах, но неудержимое желание все узнать двигало ею, словно пагубное влечение, хоть она и знала, что оно может ее и погубить.

Увидеть и услышать отца было великой радостью и одновременно страшной пыткой, потому что он очень многого не сказал, потому что быстро исчез и потому что ни разу не произнес слово «прости», хотя должен был за многое попросить прощения. Но главное – за то, что так и не вернулся.

Элла наполнила ванну такой горячей водой, что едва могла терпеть, когда залезла. Глядя, как кожа ее краснеет, словно у омара, она надеялась, что эта неприятно обжигающая тело вода смоет всю душевную боль, но увы…

«Выбор невелик, – сказала она себе в плотном облаке пара. – Можно утонуть, а можно выплыть. Можно самой управлять своей жизнью или превратиться в марионетку».

Только что просмотренное видео подтвердило рассказ визитера о ее научных корнях. Родители действительно пытались ее запрограммировать, как компьютер, чтобы она стала полезной «Группе». Сам Джордж Оруэлл [2] Оруэлл Джордж (наст. имя Эрик Блэр; 1903–1950) – английский писатель и публицист; в романе-антиутопии «1984» (1949) изобразил будущее мировое общество как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении, пронизанный страхом и ненавистью. не смог бы такое придумать. Они верили, что имеют право управлять не только ее разумом и телом, но и всеми ее решениями, то есть «судьбой», как выразился отец. «Группа» совершенно однозначно промыла мозги чете Прэгер, и вот теперь они из могилы хотели и дочь отправить на промывание мозгов.

Нет. Не выйдет!

Элла уже отвергла бабушкино видение судьбы – отшельническую жизнь в христианском благочестии на полностью отрезанном от остального мира ранчо. Вырываться из нее было больно, но у Эллы получилось. И в этот раз тоже получится.

Ладно, с ее мозгом кое-что сотворили и проблема действительно есть, но решить ее она способна одна, без помощи секты, которая изначально и заварила эту кашу. Она еще сможет жить нормально, если захочет, как живет Боб: в городе, с работой, семьей и друзьями. У нее получится, а Боб поможет все обустроить.

Вот только… голоса, головные боли, тошнота, бесконечный рев, который никогда не смолкает. В конечном итоге они сведут ее с ума. Как ей надеяться сохранить работу или отношения, когда в любой момент на нее может навалиться оглушительный шум и боль, отчего она падает и теряет сознание?

Ей нужно научиться управлять голосами, подчинить себе этот чертов дар, в чем бы он ни заключался, потому что, пока этого не произойдет, не стоит и жить, какую бы жизнь она ни выбрала.

Элла вылезла из ванны, потом, роняя на пол капли воды, улеглась на кровать, чтобы прохладный воздух комнаты вытянул жар из тела.

Как бы она ни относилась к визитеру, как бы люто его ни ненавидела – ключ к ее будущему у него, и не потому, что она своим состоянием обязана ему, родителям или всей этой дурацкой «Группе», а потому, что он, вероятно, мог бы научить ее управлять голосами в голове, или, по крайней мере свести с теми, кто на это способен. Возможно, если эти голоса смолкнут, у нее появится шанс слышать реальных людей, научиться с ними общаться, вписаться в окружающий мир.

– Где ты? – выкрикнула Элла. – Где ты, сукин сын?

– Закройте глаза.

Элла резко повернулась, схватила лежавший на полу коврик и попыталась прикрыться. Голос прозвучал так четко, что она решила, будто его обладатель где-то в номере, огляделась, обшарив глазами каждый уголок, но… никого.

– С закрытыми глазами вы будете лучше меня слышать.