Маргарита Борисова - Крестики-нолики втроем

– Товарищ подполковник, Меньшикова по 159-ой прибыла, – и бесшумно вышел из кабинета, оставив меня наедине со следователем, сидящим за массивным столом. Мужчина, одетый в синюю форму с двумя большими звездами на каждом плече, пронзительным голубым взглядом осмотрел меня с ног до головы, и мне захотелось поежиться – то ли от смущения, то ли от холода – ледяной поток кондиционера, висящего под потолком, был направлен прямо на меня.

Лицо мужчины казалось мне таким знакомым, что я начала перебирать в памяти всех знакомых, кто так или иначе связан с правоохранительной деятельностью, но так и не поняла, где могла его видеть.

Откинувшись на кожаном кресле, подполковник взял в руки протокол:

– Алиса Борисовна… Хм. Так значит, мелким хамством на дороге ваши прегрешения не ограничиваются, – ледяной тон низкого хрипловатого голоса заставил меня сжаться на неудобном стуле. О, нет! Это же тот самый водитель белого Мерседеса, с которым мы пересеклись сегодня в пробке. В строгой синей форме он выглядит совершенно иначе, и если бы ни этот холодный, пронизывающий насквозь взгляд, я бы никогда его не узнала.

– Это какая-то ошибка, шериф, – с едкой издевкой в голосе ответила я, рассматривая флаг и герб, висящие на стене за спиной следователя. – Вы такой молодец, что направили лучших бойцов на мое задержание… Ваша группа захвата кое-как справилась со мной.

Не отводя взгляд, следователь поднялся из-за стола и с еле заметной улыбкой ответил:

– Преступники вашего уровня зачастую начинают отстреливаться при задержании, так что не обессудьте.

– Преступники моего уровня?! – изумленно переспросила я. – Я швея, и могла бы только метать иглы и ножницы в качестве сопротивления, но и этого делать не стала из жалости к вашим сотрудникам, – злость разливалась по моим венам, пока я наблюдала, как неспешно следак подошел к шкафчику, достал оттуда коробку с красным крестом, видимо, аптечку, и медленно подошел ко мне, возвышаясь надо мной, как небоскреб над нищим.

Подвинув стул, он сел напротив меня, и неожиданно взял меня за щиколотку. От прикосновения большой теплой ладони я непроизвольно вздрогнула. Сняв пантолет с моей ступни и положив мою ногу себе на бедро, он внимательно осмотрел ранку, которую я заметила только сейчас – видимо, при задержании я где-то шеркнулась выступающей косточкой на щиколотке, и из ранки тонкой струйкой текла кровь, испачкав подошву ступни. Когда следователь осторожно вытер кровь спиртовой салфеткой, сбитую кожу защипало с такой силой, что я вскрикнула, и он заботливо подул на ранку, запустив потоком теплого воздуха стайку мурашек по всему моему телу. Если бы он снял с меня наручники, я бы сделала все эти процедуры самостоятельно. Интересно, такой сервис полагается всем подозреваемым, или только стройным длинноволосым блондинкам вроде меня?

Налепив пластырь на мою щиколотку, следователь поднялся со стула и снова отошел от меня, оставив за собой еле уловимый шлейф своего парфюма – явно такого же недешевого, как и его автомобиль.

– Спасибо, – смущенно произнесла я, заталкивая стопу обратно в кожаный шлепанец.

– Меня зовут Карпов Максим Алексеевич. Я старший следователь по особо важным делам, и в течение следующего месяца буду вести ваше дело, расследовать ваши преступные схемы, Алиса Борисовна, – заговорил он, откинувшись в своем кресле. Разве подполковник юстиции должен вести себя так расслабленно на рабочем месте?

– Максим Алексеевич, о каких схемах речь? Я ничего не понимаю, – искреннее недоумевая, спросила я, ерзая на стуле.

– У нас есть информация как минимум о семнадцати фактах «обнала» в вашей фирме на общую сумму более тридцати пяти миллионов рублей, и это только за последние полтора года, – холодным тоном ответил Карпов, листая стопку бумаг. От услышанного я замерла, не в силах даже сделать вдох.

– Я никогда не вникала в денежные дела нашего ателье… я должна позвонить своему бухгалтеру… Но она не отвечает на звонки третий день, как назло, – сбивчивым шепотом заговорила я.

– Совпадение? – Карпов поднял брови, и мое сердце рухнуло вниз. Пазл собрался: Ольга пропала, потому что знала или предчувствовала, что на нас готовится облава из-за ее финансовых махинаций. Бешеная карусель мыслей начала крутиться в моей голове, вызывая головокружение и легкую тошноту: вот почему Ольга никогда не давала мне вчитываться в документы, которые я подписывала… вот почему за последний год она сменила квартиру и трижды летала в отпуск на Мальдивы, рассказывая мне басни о новом богатом поклоннике, пока мне не удавалось отложить деньги даже на ремонт машины… Горькое осознание, что подруга, которой я доверяла как самой себе, так жестко меня подставила, ударило меня по голове, словно кирпич, прилетевший с высоты пятиэтажного дома. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, я начала вдыхать глубже, чувствуя, как зрение неконтролируемо погружается в темноту, теряя связь с реальностью. В ушах зашумело, и я перестала слышать, что говорит Карпов. В сознание меня вернули пара легких шлепков по щекам: я сфокусировала взгляд на лице с голубыми глазами, встревоженно вглядывающимися в мое. Густые ресницы, выступающие скулы, широкий прямой нос и четко очерченные губы – при близком рассмотрении следователь выглядит намного моложе, чем мне показалось сначала.

Сняв с меня наручники, Карпов подал мне стакан воды:

– Не буду врать, перспективы у вас, Алиса, не радужные, – заговорил он, оперевшись на стол бедрами. – Мошенничество в особо крупном размере наказывается лишением свободы до десяти лет.

Эти слова, равнодушно вылетевшие из его рта, словно повествующие о чем-то обыденном, пригвоздили меня к жесткому стулу.

– Господи, и что же мне делать, – прошептала я, схватившись за голову, пытаясь остановить возникающие в воображении картинки заключения. Десять лет тюрьмы. У меня ведь даже никогда не было ни одного административного штрафа! Я не нарушаю закон! Панический страх сковал мое тело, и я почувствовала, как мутная пелена слез застилает глаза. Закрыв лицо руками, я расплакалась, ощущая, как горячие струйки слез потекли по ладоням. На этом все и закончится. Вся моя жизнь будет закончена всего лишь через месяц, когда суд огласит приговор.

– Понимаю ваши чувства, – с ухмылкой заговорил Карпов, – вероятность вернуться к нормальной жизни после десяти лет заключения стремится к нулю, – он снова вальяжно расположился в своем кресле. – Скажу без ложной скромности, на 90% ваше будущее в данный момент зависит от меня. Точнее, от результатов проведенного мной расследования. И не сомневайтесь, оно будет всесторонним, полным и объективным, – с притворным благоговением перед озвученными словами он ухмыльнулся, покручивая в руках серебристую ручку.