Алиса Гордеева - Ты обещала не убегать

Быстро сунув ноги в мягкие тапочки с кошачьей мордочкой, я, как мышка, стала пробираться в сторону гостиной. Да, я хотела подслушать их разговор! Нет, мне совершенно не было стыдно за это!

Гостиную от моей комнаты отделял длинный узкий коридор, по краям которого располагались гостевые спальни. Маленькими шажочками я продвигалась по нему в сторону гостиной, с силой напрягая слух, но все было тщетно.

– Да что они там, на языке глухонемых, что ли, общаются? – прошептала себе под нос.

Вход в гостиную был отделен от коридора большой витражной дверью с причудливым узором, и сейчас она была наглухо закрыта. Именно поэтому я ничего и не слышала. С другой стороны, больше я могла не переживать, что меня заметят за таким непристойным занятием, как подслушивание взрослых разговоров.

– При чем здесь это?! – глухо возмущался Горский.– Ты реально думаешь, что ему есть дело до моей дочери?! Не смеши меня! Этот ублюдок слишком просто отделался, я тебе скажу! Сколько прошло времени? Почти месяц? Ну и где он? Приехал, позвонил? Да я ему услугу, считай, оказал, избавив от своей дочери!

– Она все равно ему все расскажет, – не без сожаления ответил Лерой.

Черт, они говорили о Тимуре! Я сама еще не знала, как поступить. С одной стороны, не сказать ему я не имела права, но с другой – отец был прав. Прошел месяц, как я уехала, а Тимур ни разу не дал мне о себе знать. Ему все равно. И лезть в его праздную жизнь с клубами и блондинками мне совершенно не хотелось. А может, я просто боялась потерять последнее, что у меня оставалось, – надежду?

– Пусть так. Но только после суда! Мне проблем с Федей больше не нужно! Понял? – жестко, но тихо заключил отец.

– А Ермолай? Договор с ним действует только на Ксюшу. И то ты его нарушил, разбив Черниговскому морду. С ним бесполезно будет говорить, ты же знаешь! – Лерой опять вспомнил этого Ермолаева, а я все задавалась вопросом, кто же он такой. Нет, я точно его не знала, но фамилия… Фамилия казалась смутно знакомой.

– Забудь. Старику не до этого сейчас. С одной стороны Федя поджимает и грозится за собой на дно утащить, да и со здоровьем у него проблемы. Хотя не удивлюсь, если он сочиняет, чтобы на нары не отправиться следом за своим преемником. В любом случае, он не опасен.

В комнате вновь повисла тишина, долгая и тягостная.

– Не к добру, – вырвалась вслух мысль, и я тут же зажала рот рукой.

– Знаешь, Коль, я тут подумал… – как-то совершенно легко и непринужденно начал Лерой. Эта его манера речи совершенно не вписывалась в атмосферу разговора.– А отдай-ка ты мне Ксюшу в жены. Парень я нормальный, сам знаешь. А так, глядишь, и проблемы все разрешатся сами собой.

Мое волнение напрочь пропало и резко сменилось злостью и раздражением! Какого лешего Лерой творил?! Какие жены?! Он с ума сошел?!

– А что, Валер, идея мне по душе, – совершенно серьезно ответил Горский.– Забирай!

Здесь я уже не смогла сдержать в себе рвущийся наружу гнев! Да что они о себе возомнили?! Да как так можно?! Со всей дури я двинула по двери, та бесшумно открылась, а на меня уставились две пары глаз: одна – ледяная и холодящая душу, вторая – теплая и хитрая. Лед и пламя! Нашли же друг друга два обормота!

– Я ж говорил, – не сдержался Лерой и заржал, как конь. Горский, недолго думая, разразился еще более громким и заливистым смехом.

– Будешь ли еще подслушивать? А? – сквозь смех пригрозил он. – В следующий раз точно замуж отдам, поняла? Иди сюда, дуреха!

Горский подошел ко мне и крепко обнял, а я прижалась щекой к его груди и почувствовала себя самой счастливой: он принял меня и моего малыша. Все будет хорошо! Иначе он не допустит.

– Если честно, я уже отвык столько ходить. Вот серьезно! – Лерой ныл над душой последние полчаса.

– Привыкай! Я теперь обязана много гулять, а тебе от меня никуда не деться.– Я потрепала его по голове и пошла вперед.– Тем более, со среды обещают дожди. Наслаждайся солнышком, Лерой!

– Тогда, может, зайдем перекусить? Иначе я просто озверею! – в шутку зарычал он.– Смотри, через дорогу вполне милая пиццерия. Ну, пойдем, а?

Горский уехал домой несколько дней назад, раздав нам всем четкие указания. Я не стала с ним спорить, поскольку ничего подозрительного в них не заметила. До суда над Черниговским я должна была все так же находиться во Франции. А все потому, что тот, выпущенный под залог, сидел дома и все еще мог быть опасен для меня. Кроме того, отец переживал, что через меня он сможет давить на него и на следствие. Опасения Горского были мне понятны, как и его просьба никому не сообщать о беременности все это время. В принципе я и не планировала это делать, по крайней мере, месяцев до трех. Самым сложным оказалось другое: Лерой. Теперь он не имел права отходить от меня ни на шаг. Куда бы я ни решила пойти, он должен был быть рядом – так отцу было спокойнее, но только не мне. Как бы ни улучшились наши отношения в последнее время, мы все еще не были близкими друзьями, а в голове то и дело всплывали его слова. У меня не получалось довериться ему полностью. В каждом его действии я искала подвох, правда, пока не находила.

– Ладно, пойдем! – согласилась я. Мне и самой уже не терпелось где-нибудь посидеть и немного отдохнуть.

Осмотревшись по сторонам, я шагнула с тротуара на проезжую часть и хотела быстро перебежать через дорогу. Машин было немного, как мне показалось, но я ошиблась. Буквально через секунду я ощутила крепкие руки, обхватившие меня, и толчок, а следом мимо меня пронеслась машина такси.

– Черт, Ксюша! Ты что творишь?!– возмущался Лерой, осматривая меня с ног до головы. Он испугался. За меня.

– Я ее не заметила, – на автомате ответила ему, еще не до конца осознавая возможные последствия, если бы парень не успел оттащить меня с дороги, но постепенно приходило понимание, а вместе с ним на глаза навернулись слезы. В последнее время они все чаще становились моими верными спутниками.

– Ты так меня напугала, – тихо и мягко произнес он, крепко прижимая к себе и поглаживая рукой по голове в надежде успокоить.– Ну, все! Не плачь. Все же хорошо! Успокойся. Ладно? Вон там, смотри, пешеходный. Пойдем.

Он выпустил меня из своих объятий, но понимая, что меня все еще потряхивает, приобнял за плечи и повел к переходу.

В тот день мы долго сидели в пиццерии, много разговаривали, а мое недоверие к Лерою стало постепенно притупляться.

Практически каждый день на протяжении следующих нескольких недель мы совершали один и тот же маршрут: сначала пешком обходили весь парк за нашим домом, потом заглядывали в пиццерию на углу, а иногда просто уезжали изучать город. Меня, к счастью, миновала участь большинства беременных – токсикоз. Я могла есть все что угодно, меня не мутило от запахов, и каждое утро начиналось с улыбки, а не с тошноты. Поэтому я хваталась за любую возможность выбраться из дома и насладиться свежим воздухом. Каждый вечер, уставшие, но довольные, мы с Лероем возвращались в нашу квартиру, чтобы на следующий день начать все с начала.