Маргарита Борисова - Цена надежды

Мама уверила меня в том, что я обязательно справлюсь. Я и сама понимала, что в такой момент – пожалуй, тяжелейший за всю мою тридцатилетнюю жизнь, – никто, кроме меня, не сможет спасти жизнь моего мужа. Больше всего на свете мне хотелось бы сесть к нему на колени, зарыться носом в шею и рассказать о том, как мне тяжело. А он бы привычном жестом погладил меня на спине и тихонько прошептал своим бархатным голосом: «Не переживай, я разберусь». Но он не разберется. Настала моя очередь разбираться с проблемой. Ради него.

С каждым приходом в больницу я замечала, как меняют цвет синяки на лице и теле Ярослава, и отрастает его русая щетина, превращаясь в бороду. Это напоминало о том, что время идет неумолимо, не останавливаясь ни на секунду, не давая возможности перевести дух, собраться с мыслями. До операции оставалось примерно два месяца – слова врача о том, что если не сделать ее своевременно, мозг начнет постепенно умирать, – фоновым шумом стояли у меня в ушах круглосуточно. За два месяца я должна найти семнадцать миллионов рублей. Сумма, превышающая стоимость нашей евродвушки в новостройке как минимум в четыре раза.

Когда я набрала в строке поисковика айфона «продать почку на черном рынке» и увидела картинки, всплывшие по запросу, меня словно окатило ледяной водой. Нет, если я сойду с ума, о Ярославе никто не позаботится. Нет, это чистое безумие. Никаких черных донорских рынков. Ярослав бы никогда не позволили мне даже думать о подобных способах заработка. Я что-нибудь придумаю.

Я села за стол и выписала на лист бумаги всех людей, к которым могла бы обратиться по денежному вопросу. Список оказался намного скуднее, чем я могла представить, но отступать я не собиралась.

Итак, первый, кому я позвонила, был мой школьный бойфренд Влад. Да, это может показаться странным, но мы до сих пор вполне нормально, хоть и редко, общаемся. Все наши бурные юношеские любовные перипетии остались в далеком прошлом, и общение закономерно вошло в нейтрально-дружескую плоскость. Влад был самым популярным парнем школы, как обладатель смазливого лица, высокого роста и состоятельных родителей. Сейчас у него дела шли прекрасно, семейный бизнес родителей он унаследовал и приумножил, был женат и воспитывал двоих детей. Периодически он обращался ко мне с мелкими просьбами, связанными с профессиональной деятельностью моего мужа – грамотный гаишник всем бывает нужен – проверить на штрафы, уточнить информацию и прочими. Я никогда не отказывала, и Ярослав спокойно отвечал на все вопросы, не погружаясь в безосновательную ревность – она была совершенно не в его характере. И вот настало мое время обратиться с просьбой к старому приятелю.

–Влад, привет, поговорим? – выпалила я в ответ на басистое приветствие после гудков.

–Да. Эрика, я тебя слушаю, – его добродушный тон меня подбодрил, но начать разговор оказалось сложнее, чем я думала. Я ходила по комнате как заведенная – от стены к стене.

–Влад, у меня беда – мой муж оказался в больнице, ему требуется дорогостоящее лечение. Ты мог бы помочь… ну… хоть какой-нибудь…суммой? Я буду безмерно благодарна,– я замерла в ожидании ответа, а он, как назло, медлил.

– Хм… Сочувствую твоей беде, надеюсь, он выкарабкается… Большую сумму я, конечно, не смогу тебе дать, сама понимаешь, у меня ведь двое детей, им постоянно что-то нужно, кружки, развитие, аттракционы, растут как сумасшедшие, одежду покупаем по два раза за сезон…Да еще и машину жене решил сменить к осени, – вот эту болтливость я в нем просто не переваривала. От мужчины ожидаешь конкретики, а не увлекательных рассказов на темы, которые никому, кроме него, не интересны. – Тысяч двести смогу дать, не больше, – тут я облегченно выдохнула. Это мало, конечно, но лучше, чем ничего.

– Это было бы замечательно, я так признательна! – мой голос поднялся на тон выше, я буквально подпрыгивала от воодушевления. И тут он уверенным тоном добавляет:

– Под сорок процентов годовых, под залог птс машины. У вас же все та же машина, что и была? Хонда?

Меня словно ударили черенком лопаты по голове со всего маху. Я открыла рот, но ни звука не смогла извлечь из своего горла. Слова, сказанные им вполне обыденным тоном, крутились в моей голове как взбесившаяся карусель. Конечно, я не слишком надеялась на безвозмездную помощь, но условия, которые он озвучил, были намного более кабальными, чем даже обычный кредит. Нет, все-таки он нисколько не изменился – красавчик, который в старших классах приглашал меня на свидания в кино за свой (мой) счет, теперь заученной скороговоркой готов загнать человека, оказавшегося в трудном положении, в еще более глубокое болото нужды и долгов.

–Спасибо, Влад…. Я подумаю еще над твоими условиями… Перезвоню, если что. Пока, – пробормотала я.

– Звони, я всегда рад помочь, ты же знаешь – прозвучало в ответ как самая изощренная издевка.

Следующим в списке был Антон Андреевич Чернышевский. Когда я после универа недолго работала в отделе дорожного хозяйства администрации города, мы были коллегами. Антон старше меня на пару лет, но за последние годы получил такой впечатляющий карьерный рост, что из простого специалиста вырос в замглавы администрации города. Об этом я узнала из новостей, когда увидела его интервью. Человек, занимающий высокий пост и имеющий власть, наверняка имеет и деньги. Это такая же закономерность, как то, что за ночью наступает день.

Антон всегда был любителем красивых девушек. Когда мы работали вместе, я была его главной мишенью: он постоянно намекал на близкое общение, открыто флиртовал, даже зная о том, что я замужем, не давал прохода в коридорах городской администрации. Пойти к нему на личный прием с мольбой о помощи сейчас – значит быть готовой к самым разнообразным поворотам сюжета – либо он вообще не станет со мной разговаривать, либо предложит что-нибудь постыдное в обмен на деньги. Но я была готова ко всему.

Ради сегодняшней встречи я надела не ставшие привычными шорты и майку, а короткое красное в мелкий цветочный принт платье на запах, на завязках вокруг талии, с глубоким v-образным вырезом и коричневые сандалии на пробковой танкетке с двумя тонкими ремешками, открывающими изящую, тонкую ступню. Уже перед выходом пришлось впопыхах накрасить ногти на ногах алым лаком, прямо не снимая босоножек. Я знаю, что Антон – педант, и он заметит любую мелочь.

Пекло сегодня просто эталонно июльское. Кожаный руль в моей Хонде ЦРВ так сильно нагрелся, что прикасаться к нему было больно, как к тлеющим углям в мангале. Тончайшее вискозное платье моментально прилипло к спине и ногам. Но ничто не могло меня остановить.

Кое-как припарковавшись у здания городской администрации, я вошла в большое прохладное, уложенное мраморной плиткой фойе. Но разбежалась я напрасно – только миновав входные двери и рамку металлоискателя, я уперлась в грудь охранника с суровым лицом и волосами, тронутыми сединой на висках.