Патриция Поттер - Танцующие тени

— Если не побоится выступить против федерального судьи, — заметил Вудворд. — И все же нам понадобятся чертовски весомые улики, чтобы засадить за решетку судью — особенно судью с такой репутацией, как у Макгайра.

Нейт кивнул.

— Надеюсь, нам поможет завещание Пола Мерритты. Если наследниками станут Саманта или Николас, мы получим доступ ко всем бумагам покойного.

— Ты говоришь о Николасе Меррите? — Вудворд удивленно поднял брови.

Нейт взглянул на Саманту, затем перевел взгляд на своего шефа.

— Да, — твердо ответил он. — Ник Меррит на нашей стороне.

— Выходит, ты изменил свое мнение?

— Он сам рассказал нам о Макгайре, — ответил Нейт, — и его информация совпала с тем, что мы выяснили сами. Так что я ему верю.

Вудворд помолчал, переводя взгляд с Нейта на Сэм и обратно.

— Что ж, подождем завещания, а пока наведем подробные справки о молодости судьи Макгайра. И еще, мисс Кэрролл, мне хотелось бы поговорить с вашей матерью.

Это был козырной туз Сэм и Нейта: о том, что Пэтси

Кэрролл вместе с Саймоном прячется в маленьком городке в Пенсильвании, не знал никто, кроме них двоих.

— Она приедет и даст показания, если вы вернете на службу мистера Маклина, — отчеканила Сэм.

Вудворд отпил кофе из стоящей на столе кружки и покачал головой.

— Не знаю, не знаю, — прогудел он. — Агент Баркер на него очень жалуется…

— Если вы не позволите ему вернуться к работе, то не увидите ни револьвера, ни моей матери. Она успешно пряталась тридцать лет — сможет прятаться и дальше.

— Вы с матерью — свидетели преступления, — заметил Вудворд. — Если мы не доберемся до вашей матери, то всегда сможем задержать вас.

— Тогда вы не получите револьвера. Я не доверяю никому, кроме Нейтана Маклина.

Вудворд нахмурился, затем пожал плечами и повернулся к Нейту:

— Ладно, будь по-вашему. Но учти: еще одна жалоба — и ты уйдешь из Бюро!

— У нас к вам еще одна просьба, — добавил Нейт. — Как я уже сказал, мы подозреваем утечку информации. Нам хотелось бы, чтобы местонахождение Саманты оставалось тайной для всех, кроме меня, вас и тех агентов, которых я сам выберу.

Вудворд сердито пошевелил мохнатыми бровями, робкого человека его гримаса, пожалуй, могла бы напугать — но Нейт был не робкого десятка.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Выбери двоих надежных людей и проследи, чтобы они не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Так когда я увижу Пэтси Кэрролл?

— Как только мы обнаружим информатора, — твердо сказал Нейт.

Вудворд смерил его сердитым взглядом.

— Ты что же, думаешь, я сам в этом не заинтересован? Речь идет об убийстве федерального агента. Пусть это произошло много лет назад, но мы не успокоимся, пока не раскроем это дело!

— Я тоже, — просто ответил Нейт. — Как насчет Баркера?

Несколько секунд Вудворд молчал, уставившись в стол, затем тяжело вздохнул.

— Надеюсь, что ты ошибаешься. Очень надеюсь. Но на всякий случай я отстраню его от источников информации.

После заупокойной мессы и похорон родные и близкие Пола Мерритты столпились в офисе его адвоката.

Сэм молча смотрела, как родственники рассаживаются на стулья, готовясь выслушать последнюю волю покойного. Ее матери здесь не было — Пэтси объявила, что не хочет видеть Виктора и прочих, по чьей вине ее жизнь превратилась в кошмар.

Отстраненно вглядываясь в лица родных, Саманта спрашивала себя, нет ли среди них убийцы. Анна после ареста так и не заговорила. Что, если, кроме нее и судьи Макгайра, в заговоре участвовал кто-то еще?

Все Мерритты держались так, словно не замечали Саманту — они по-прежнему не хотели признавать в ней родственницу. Один Ник, сидящий в углу, одарил ее дружеской и сочувственной улыбкой. Нейт стоял у дверей — присутствовать при чтении завещания ему разрешили по просьбе Саманты. К ее удивлению, эта просьба была подкреплена настоятельным требованием Ника. Присутствие Нейта не улучшало атмосферы в комнате: от одного его вида Виктор Мерритта и другие буквально исходили молчаливой злобой.

В ожидании адвоката Сэм размышляла о похоронах, на которых только что присутствовала. Слава богу, рядом с ней были Ник и Нейт — иначе один бог знает, как бы она выдержала мрачную заупокойную службу и неприкрытую злобу родственников. Сев в стороне от остальных, она мысленно молилась о многогрешной душе Пола, жалея о том, что так и не узнала этого человека — властного, порочного, безжалостного, но все же человека, который когда-то любил ее мать, а потом защищал ее, рискуя жизнью…

На лицах всех собравшихся в кабинете адвоката отражались одни и те же чувства: надежда, волнение и страх. Виктор и Рич, их жены, Роза, Джордж, Регги, еще несколько незнакомых ей людей — все надеялись урвать кусок от империи Мерритты.

Виктор, тяжело сгорбившийся в кресле, казалось, постарел на несколько лет. Он находился под подозрением в двух преступлениях — соучастии в убийстве федерального агента тридцать четыре года назад, а также инсценировке автокатастрофы, с помощью которой Мерритты скрыли побег Трейси. Виктор отказался пройти проверку на детекторе лжи, но ни у кого не оставалось сомнения, что он участвовал в обоих преступлениях — или, по крайней мере, о них знал. И сам он, судя по всему, понимал, что теперь ФБР от него не отстанет.

Джордж, сидевший рядом, вертелся на стуле и облизывал губы от волнения. Он пока не был ни в чем обвинен, но можно было не сомневаться: если ФБР всерьез займется кланом Мерритта, ему не поздоровится. Одна Саманта оставалась спокойной. Быть может, отец что-то и завещал ей — но что с того? Ей не нужны были богатства Мерритты, оплаченные слезами и кровью невинных жертв. И тем более не нужно проклятие, которое неминуемо принесут с собой эти деньги. Все, что ей нужно, — узнать, зачем Пол Мерритта вызвал ее в Бостон. Завещание было последней надеждой, последней ниточкой между Самантой и ее родным отцом. Если в завещании указано ее имя, она получит доступ ко всем документам Пола, ко всем его депозитным вкладам и банковским счетам.

И, возможно, к сведениям, означающим для нее самой — безопасность, а для кого-то другого — смертный приговор.

Адвокат, пожилой человек в очках с толстыми стеклами, довольно холодно поздоровался со всеми присутствующими. Произнеся несколько подобающих случаю слов, он отпер стальную шкатулку, стоящую на столе, и извлек оттуда пачку документов.

— Это последняя воля и завещание Пола Мерритты. Он продиктовал это завещание накануне смерти, в десять часов вечера последнего дня своей жизни, втайне от родных и домашних. Я присутствовал при этом и свидетельствую, что он находился в здравом уме и твердой памяти. Свидетелями при составлении завещания стали дворецкий Регги и повар Нортон.