Алиса Елисеева - Люблю ее, прости!

Как говорила моя хозяйка, (хорошо снимать квартиру умной женщины), Алиса – это тот человек, который сказал, что бездомный, и ни друзей, ни семьи не имеет. Ну и ладно, пусть пока мной пользуется.

Дождавшись перерыва, я позвонил.

Алиса всхлипывала «не могу говорить».

– Скажи что случилось! Быстро!

– Она сказала, что моя жизнь под угрозой, и меня положииили…

Я не хочу, не хочу тут мучиться! Я тут умру! Я хочу выбраться отсюда.

– Незнакомый женский голос где–то вдалеке сказал – «С кем ты говоришь? Дай трубку»

– Алло?

– Кто это? Что происходит?

– У нас тут истерика. Привели в палату, а она начала рыдать и говорить про то, что дед у нее умер, и она тоже отправится к небесам.

Молодой человек, успокойте свою жену. Вам можно приехать сейчас, хотя посещение с 16:00. Но вам можно. Тут беременные лежат, им спокойствие нужно, уже вон переполошились.

– А можно как-то вам самим успокоить? Я сразу приехать не могу.

– Можно, но не желательно! Тут срок такой, что только пустырничком лучше успокаиваться. А она вон капельницу увидела, и в слезы. Давайте я ей снова трубочку дам, поговорите, ласковые слова скажите.

– Алиса. Слышишь меня? Ты не умрешь. Ты вообще никогда не плакала. Я вчера первый раз видел, как ты плачешь. Забыла, что ты мне обещала? Там же не больница, там люди ложатся не умирать.

Слова было трудно подбирать. Стоя на улице перед офисом, я пытался сказать что–то вразумительное, а в трубке были сплошные рыдания.

– Слушай, если тебе так плохо, просто проверься, и я тебя заберу.

– А мне сказали две недели!

– Ну не две, может быть одну, а может меньше. Я узнавал. У нас сотрудница одна беременна.

Врать я не любил, но выхода, похоже, не было.

– А ты точно приедешь?

– Ну да, куда я от тебя теперь денусь.

– А тапочки привезешь? (всхлип)

Я улыбнулся, кажется, Алиска пришла в себя.

– Какие еще тебе тапочки. Новые, что ли?

– Да…! Розовые!

По голосу уже было слышно, что рыдания прекратились.

– Ну, знаешь, ведешь себя как пятилетка.

– Ты же не бросишь меня?

Да, я прав. Алиса действительно тонула. Боялась, что и я руку ее отпущу. Инстинктивно схватила первое, что попалось, чтобы просто выбраться. Первую, даже не руку, а ветку дерева над водой. А как только выберется на твердую почву, пойдет дальше. И ветка эта спасительная будет уже не нужна.

– Я тебя не брошу, друзей в беде не бросают.

Всё! Расставил точки над «и». Теперь главное не переходить границы дружбы. Алиса – его друг. И ничего больше.

– Спасибо тебе. Можно попросить? Привези мне, пожалуйста, вещи и …я хочу яблок. Просто уже так долго ничего не хотела, а сейчас…

– Привезу. И вещи и яблоки. Буду в 7 не раньше. Все, пока. Больше не истери, ты взрослая девочка, правда?

– Угу.

– Делай все, что тебе говорят и быстрее выпишут.

…

Алиса успокоилась. Боже, как же на нее всегда действовал этот парень. Просто как ее вторая половина, которая разумна, спокойна, все по полочкам.

Любая истерика Алисы тут же проходила, когда он начинал так с ней говорить.

В детстве, как она помнила, когда Алису кто–то возмущал, и она начинала буйствовать – достаточно было одного спокойного слова, и ей уже не хотелось кричать и беситься.

А ведь он прав! Я почти никогда не плакала! Я раньше только смеялась и улыбалась. Иногда была стервозной, или злилась. Но плакать не хотелось.

Только что он там сказал, друзей не бросают в беде? Значит так? «Друг» ее вполне сейчас устраивал. Друг, с которым приятно целоваться и обниматься. Но переходить на более близкие отношения не хочется. Сейчас не хочется.

Алиса всегда чувствовала, что близости мешает именно то, что они когда–то были друзьями. Он был больше братом, чем парнем, и… слишком хорошо ее знал.

Только теперь, когда полное длительное расставание изменило их обоих до неузнаваемости, Алиса испытывала несколько другие чувства. Иногда он был все такой же «свой», а иногда просто как незнакомец.

Например, пока они не виделись и не общались, она считала его дураком, и жутко злилась, что за все время от него не было ни одного звонка.

Хоть бы вид сделал, что ему жаль наши отношения, или поборолся бы за нее. Ведь он знал, где живет Наташка и она вместе с ней. Алиса ему говорила.

Или нет?

Алиса тут вдруг осознала: «всего два раза отказалась с ним встретиться, сославшись на поездку и подруг – и он уже оставил все попытки».

Наверное, у него на работе девицы более доступные!

Надо, во что бы то ни стало, выяснить как он на самом деле жил эти полгода. В армии–то девиц не было, а здесь? Скучал ли вообще, почему не звонил…

Вернулась медсестра: «Успокоилась, наконец? Пойдем. Обслужим тебя вне очереди, чтобы не устроила скандал. Сначала УЗИ!»

Алиса покорно побрела за медсестрой, ширкая огромными одноразовыми тапочками, похожими на бумажные стельки.

Алиса лежала одна в палате, когда раздался звонок. Звонил уже знакомый номер.

– Я все привез, пропуск мне дали. Поднимаюсь?

– Да! Я уже в порядке. Ты прав, не так уж тут и страшно. Я тебя встречу в коридорчике, где диваны.

Алиса быстро вскочила с кровати и принялась прихорашиваться. Боже, ну и страшный у нее вид. Глаза покраснели, волосы растрепаны. Хорошо, косметика была с собой.

Алиса подвела стрелки и быстро нанесла румяна.

Она уже поняла, что зря устроила все это в больнице. Теперь медсестры смотрели с осторожностью, не выкинет ли она еще что-нибудь. Слава богу, смена уже пришла другая, и другие девчонки заходили проведать из соседних палат. Все было нормально.

Все пузатые, веселые. Такое чувство, что гордятся своими животами и выпячивают, чтобы побольше казались.

Алиса тоже уже не прятала живот. Как будто, это – трофей.

В холле были парочки. Некоторые с детьми. Взволнованные глаза.

Одна девушка плакала на плече у парня. Она была самая расстроенная из всех.

– Привет! Аль, рад видеть тебя. Ну, ничего страшного не случилось пока, выглядишь здоровой!

Он пошутил. Глаза смеялись.

– Привет. Прости за истерику. Мне показалось, что здесь я останусь навсегда. Ты же знаешь, еще не лежала в больнице никогда.

– Ты и не лежишь в больнице. Ты, как мне сказали, «сохраняешься».

– Не знаю. Я до сих пор еще не поняла, что здесь делаю. Вот зачем мне это сейчас надо!

– Надо, не надо, все равно уже поздно выбирать.

– Хорошо, а как ты? Я даже не спросила. Может у тебя девушка есть, и она будет ревновать?

–А это неважно. Мы же друзья? Ну… ты же не стала со мной вот так жить. Так и давай оставаться друзьями. Завтра я еще приеду.

– Нет. Не надо завтра. У меня все есть. Даже друг теперь есть настоящий.

Алиса занервничала, но вид постаралась сохранить безмятежный. В крайнем случае, она знала приемы, как избавится от всяких девушек. Правда, если они безумно богаты…