Джоанна Росс - Тайные грехи

– Да, мы с Ли были мужем и женой.

Халил вперил в него долгий, пронизывающий взгляд.

– Некоторые вдвойне обласканы судьбой… Ну а теперь расскажите мне о вашем сценарии «Глаз тигра». Я слышал противоречивые отзывы.

– Ну ты даешь!

Марисса тяжело дышала; в спальне стоял тяжелый дух – после необузданного секса.

– Ты и сама неплоха, старушка, – для беременной.

С этими словами Джефф куснул ее сосок. Марисса ахнула от удовольствия.

Интересно, подумал Джефф, как бы Мэтью понравилось, если бы он узнал, что бывший кореш трахает его жену. Надо как-нибудь прихватить «Полароид». Сделать несколько слайдов и преподнести Мэтью – для семейного альбома.

– Новая игра! – объявил он, выскакивая из постели, чтобы достать из ящика комода четыре шелковых шарфа фирмы «Гермес». В мгновение ока он привязал лежащую на животе Мариссу к столбикам кровати. – Ты – прекрасная рабыня. Захвачена в плен на острове Спайсер. – Он взял с кресла свой кожаный ремень и хлестнул Мариссу по ягодицам.

– Ух!

– Заткнись, сучья дочь! Я – капитан работоргового судна! – Он с удовлетворением коснулся алых рубцов на ее коже. – В каждом рейсе я выбираю себе какую-нибудь одну красотку, которая удовлетворяет все мои желания.

– Ни за что! – гордо заявила Марисса, входя в роль. – Лучше умереть!

– Жаль, если пропадет такая задница! – Джефф ударил ее еще разок – по верхней части бедер. У Мариссы приятно защекотало между ног. – Нет, мы сделаем это медленно и красиво.

Марисса извивалась под ним, делая вид, будто сопротивляется; и мечтая, чтобы муж подольше не возвращался домой.

Шри-Ланка оказалась совершенно другим миром.

Древние арабские мореходы знали этот остров каплевидной формы под названием Серендипа, а один британский писатель восемнадцатого века, описывая этот край сюрпризов и чувственных наслаждений, даже ввел в обиход слово «serendipity» – умение извлекать из всего изысканное удовольствие. Для китайцев Шри-Ланка была Островом Самоцветов – намек на обилие драгоценных камней: рубинов, топазов и сапфиров величиной с яйцо крапивника. В индийском эпосе страну называли Несравненной.

Таинственный остров, утопающий в сизой дымке тумана и в древних легендах, пленяющий взор невиданными красотами, а воображение – древними захоронениями; родина прекрасных, закутанных в сари женщин и странствующих монахов… Но для Мариссы эта страна, прежде называвшаяся Цейлоном, до конца дней будет ассоциироваться с вечными муссонами, непроходимыми зарослями лиан, удушливым зноем, пиявками и невыносимой вонью от разлагающихся трупов и гниющих деревьев.

Она часами моталась верхом на слоне, в то время как Кристофер Бирк, с присущим ему стремлением к совершенству, спешил запечатлеть на пленке местные красоты, пока не зашло солнце. Специальный, скрывающий беременность костюм Мариссы был сплошь на косточках – она чувствовала себя закованной в броню. Все утро она страдала от спазмов в животе – не помогло даже свежее кокосовое молоко, которое туземец-гид расхваливал как превосходное средство от расстройства желудка.

День клонился к вечеру. Марисса уже несколько часов провела в седле – и вдруг почувствовала между ног липкую влагу. Она подняла юбку и увидела темно-красное пятно.

– Господи! – запаниковала она. – Я тут истеку кровью, в этих долбаных джунглях!

– Мне очень жаль, что так случилось.

Мэтью стоял в дверях. Таким расстроенным она его еще не видела.

Мариссу доставили в Коломбо на «лендровере» почти без сознания.

– Ты предупреждал, что съемки – адская нагрузка. Будешь теперь колоть мне глаза: я говорил! Доволен, да?

Как ни странно, потеря ребенка многое изменила. Не то чтобы Мэтью вдруг полюбил жену, и все же он сожалел о несбывшейся жизни, которую они зачали вместе. Он и злился на Мариссу за то, что она подвергла неродившееся дитя смертельному риску, и в то же время испытывал к ней неожиданную жалость: что ей пришлось перенести!

– Вряд ли в данном случае «доволен» – уместное слово. Ну как ты?

– Хреново! Когда меня отпустят?

– Через пару дней. Ты потеряла много крови. Доктор хочет, чтобы ты еще какое-то время побыла под наблюдением.

Марисса скривилась, увидев ползущую по стене безобидную ящерицу, охотницу за насекомыми.

– Хочу домой! Прямо сейчас!

Она была на грани истерики. Мэтью напомнил себе, через что ей пришлось пройти. Это помогло ему сохранить терпение.

– Ладно, заберу тебя в отель. Наймем сиделку – пока ты не окрепнешь настолько, чтобы совершить путешествие.

– Долго нам тут торчать?

– Сразу, как только Бирк позвонил, я связался с Ли. Она зафрахтует специальный самолет до Лос-Анджелеса.

Змея ревности подняла свою уродливую зеленую голову.

– Надо же – первым делом обратился к Ли!

Мэтью испытал знакомое ощущение: словно глухой рокот в жерле вулкана перед извержением.

– Ты снимаешься на студии «Бэрон». Ли – ее глава.

– Как любезно с твоей стороны постоянно напоминать мне об этом! Давай также вспомним, как она этого добилась: трахаясь с отцом!

Вместо того чтобы почувствовать острую боль, Мэтью утомленно вздохнул. Сценарий был до того знаком, что он мог бы играть с ней эту сцену во сне. Марисса исходила злобой – что, по мнению Мэтью, говорило о потрясающей способности ее организма к самовосстановлению. После опасного для жизни выкидыша посреди джунглей – у нее еще хватает сил скандалить!

– Давай не будем, – предложил он кротко. – Тебе нужно отдохнуть.

– Что мне нужно – так это раз и навсегда поквитаться с этой мерзавкой! – Красивое лицо Мариссы исказила злоба. – Я думала, что добилась этого, отняв у нее тебя, но нет – стоит мне уехать из города, как вы – прыг в постель! Насмехаться над мной!

– Слушай, это просто смешно. Во-первых, ты никого и ни у кого не отнимала. Мы с Ли были разведены, когда это случилось.

– Но ты продолжал любить ее. Да, Мэтью? Несмотря на то что она осталась с твоим худшим врагом, ты не смог выбросить ее из головы. Думаешь, я не знала? Почему, ты думаешь, я пришла к тебе точно в таком же платье, как у нее, и надушившись теми же духами? Потому что знала: больше всего на свете тебе хочется трахнуть мою сестру. А еще – отомстить ей за ее грязную маленькую тайну. Так что я сделала тебе одолжение. В обоих смыслах.

Он подозревал что-то в этом роде, но гордость не позволяла признать, что им так легко манипулировать.

– Кажется, мне пора уходить.

– К Ли?

– Нет – к своей прежней жизни. Где от меня еще хоть что-то зависит.

Он бросает ее! Как все. Как родной отец, поспешивший смыться, прежде чем она узнала о его существовании.

– Валяй, уходи! – вопила она. – Но тебе следует еще кое-что узнать. Этот байстрюк, которого из меня выскребли, – даже он был не твой, а Джеффа! Я пришла к тебе беременная – и ты меня изнасиловал. А потом я спала с Джеффом всякий раз, когда ты выметался за порог. Как тебе это нравится?