Мария Высоцкая - Пресыщенность ядом

А потом слышу настойчивый голос, постоянно повторяющий моё имя. Открываю глаза, понимая, что надо мной навис Доронин.

Точнее, он держит меня, смотрит в мои глаза с явной злобой.

Отталкиваю его от себя. Мне плохо. Мне очень-очень плохо. Мне нужна таблетка. Ползу от него подальше, всё ещё не понимая, что реальность, а что воспоминания. Там горит наша машина, но если обернуться, то я вижу Доронинские ноги в брендовых кроссовках. Дурацких брендовых кроссовках.

Он обхватывает мою талию, поднимая с земли, а мне больно. Неприятно, я хочу, чтобы он меня отпустил. Пусть он меня отпустит и даст таблетку. Захлёбываюсь слезами и своим криком.

– Успокойся, – орёт, – перестань кричать.

– Не трогай. Мне больно. Больно. Там огонь.

– Какой огонь? Ты совсем поехала?

Я понимаю, что реально, а что нет, лишь когда он запихивает меня в салон своей машины и выливает на голову бутылку воды. Чувствую, как капли стекают по лицу. Слышу стук зубов. Меня продолжает трясти, но я стараюсь сосредоточиться на реальности. На том, что я не там, что всё кончилось. Я жива, мне не больно. Всё хорошо. Да, всё хорошо. Выдыхаю.

– Ты как?

Убираю свои руки. Доронин сидит на корточках напротив меня. Машина очень низкая, поэтому он почти на одном со мной уровне. Смотрю в его лицо, сглатывая вставший в горле ком.

– Что это было?

– Ничего.

– Серьёзно? Слушай, я ни черта не понял, но, может, к врачу?

– Не надо. Домой меня отвези, – отворачиваюсь, сжимаясь в комок.

Мне плевать. Я не знаю, правильно ли я поступаю, оставаясь в его машине и прося отвезти домой. Я уже ничего не знаю. Совсем. Я просто хочу, чтобы этот день закончился.

Он кивает и закрывает дверь с моей стороны, трогается с места плавно, поэтому я отчётливо вижу валяющегося на земле Захара и его машину со всё ещё горящими фарами.

Отворачиваюсь. Всю дорогу домой я прижимаю колени к груди и не моргая смотрю в окно. Внутри пустота. У подъезда без слов и эмоций выхожу из машины и, как зомби, иду к дому.

Музыка оглушает. Дягилев достаёт из кармана пакетик.

– По таблеточке?

– Нет.

– А я, пожалуй, кайфану.

Заглатывает содержимое, запивая ромом, и откидывается на диван. Вспышки неона с мелкими интервалами бликуют на его лице, которое поглощает улыбка.

– Ты опять за старое?

– Я чисто расслабиться. Так, по-лёгкому.

– Ты обещал, – смотрю на него в упор.

– Я помню, не наседай, мамочка.

– Да мне плевать, загнёшься где-нибудь.

– Всё-всё, – хлопает по моему плечу, – я понял. Выпьешь?

– Нет.

– Скучный ты, Доронин, не весёлый, – ржёт, заливая сверху вискаря. – Слушай, сегодня же моя очередь на нашу недотрогу.

– В плане?

– У меня для неё сюрприз.

– Какой?

– На то и сюрприз.

Молчу.

– Так что ты сегодня не лезь, хотя… тебя же отшили.

Захар смеётся.

– А я успокою, приласкаю. Послушаю, какая ты скотина. Не зря ж она так быстро спрыгнула.

– И это странно, не находишь?

– Хреново осознавать, что она не повелась на твою смазливую рожу?

– Свали уже.

– Не злись, Доронин, я любя. Готовь Континенталь.

– Губу закатай. Поехал я, башка болит.

– Давай. На созвоне.

Из клуба уезжаю под утро. Хочется спать, касаюсь головой подушки, и почти сразу трезвонит будильник. Сука. В универе появляюсь после обеда. Мой сегодняшний максимум – это одна пара, и в «Саламандру».

– Привет, я думал, ты не придёшь, – Захар опирается на стену, на его роже очки, в руках бутылка минералки.

– Я тебя тоже не ожидал увидеть. Ты в хлам был, когда я вчера уезжал.

– Друг, я и сейчас не лучше, – делает глоток воды, стаскивая авиаторы на нос.

– Ты на таблетке до сих пор, что ли?

Тишина в ответ.

– Придурок.

– Слышь, Дань, отвали с этой темой. Не твоё дело.

– Если ты куда-нибудь вляпаешься и опять меня подставишь…

– Даня, ну куда я вляпаюсь? Какие на хрен здесь могут быть неприятности?

На другом конце зала замечаю Разумовскую, и не я один. Захар тоже.

– Слушай, как так вышло, что она тебя послала? Понтов у неё много! Но не переживай, друг, я за тебя отомщу.

– Не трогай её.

– У нас уговор.

– Без жести.

– Я буду нежен.

***

Часов в пять ко мне прибегает Викуша. Эта нимфетка всполошила своим приходом всё, и моё спокойствие в первую очередь.

– Чего тебе?

– Даня, он обдолбался, взял ребят и куда-то поехал. Его надо найти, он же что-нибудь натворит. Понимаешь? Отец его убьёт. Мы должны его найти!

– Я чем могу помочь? Если твой брат идиот…

– Он говорил про спор. Его как переклинило. Вы спорили? Вы опять спорили?

– Не твоё дело.

– Он под таблетками, – поджимает губы, отскакивая от меня.

– Давно?

– Месяц почти.

– И ты молчала.

– Он сказал, что просто балуется. Захар нормальный был всё это время, а сегодня… не знаю, что случилось, но он не в себе.

– Ты на самом деле такая дура?

– Не хами мне, – поправляет браслет на запястье.

– Куда он поехал?

– Не знаю. Сказал, что проучит её. Кого её? Даня?

– Никого. Домой вали. Я его найду.

Викуша порывается поехать со мной, но мне её компания к чертям не нужна, потому что что-то подобное уже было с Захаром в Лондоне, этот идиот тогда активно закидывался таблетками, потом перешёл на порошок, а как итог, вывез какую-то девчонку на заброшенный аэропорт.

Подробностей я не знаю, но догадаться не сложно, пока он утром валялся почти без сознания, к нам пришла полиция. Заявление о насилии. Правда, через пару дней девка сказала, что это не он и она ошиблась, но по городу разъезжала на новой тачке. Дягилев-старший подсуетился.

Мне, в принципе, плевать, что он там придумал сейчас, как и на тот случай, это исключительно его дело. Вот только если в этот раз всплывёт, что я причастен здесь хоть как-то, отец меня придушит собственными руками. Иногда мне кажется, что он только и ждёт моего очередного косяка, после того случая… в котором Дягилев сыграл одну из главных ролей.

Папа тогда предупредил очень доступно, проверять на себе я не хочу. Поэтому лучше попридержать этого козла. Мне из-за него проблемы не нужны. Да и ему самому, батя ж мой их семейку в порошок сотрёт. В тот раз не тронул, а в этот так просто Дягилевы не отмоются. Мокрого места не останется. Ну и девчонку жалко. Она-то новую тачку явно не возьмёт за молчание.

Поэтому, не теряя времени, еду во двор Разумовской, если я там буду, он не сунется, сейчас в нём играет азарт, который на хрен мне не сдался. Притащу урода обратно и поеду спать.

Завернув в сквер, вижу лишь уезжающую Дягилевскую тачку. Сука. Не успел.

За городом дорогу почти перекрывает камаз, поэтому резко оттормаживаюсь и спустя минуты три топлю в два раза быстрее. Я понимаю, что он меня заметил и играет. Стритрейсер херов.