Анна Линн - Я пришла издалека

Здесь, в новой и романтической обстановке, я вдруг почувствовала, что Андрей мне вовсе не безразличен. Раньше я не ощущала разлуки. Я была уверена, что забыла его, избавилась от вредной привычки. Но не все так просто. Вредные привычки очень живучи. Как однажды написал Марк Твен: «Нет ничего проще, чем бросить курить; я и сам проделывал это множество раз». Каждый курильщик знает: после долгого перерыва кажется, что уже все, на этот раз ты уж точно бросил. И поэтому из любопытства или за компанию выкуриваешь сигаретку. Потом – еще одну, и не замечаешь, как возвращаешься к старой норме – полпачки за день.

Андрей не утратил своей привлекательности, напротив – в нем появилось что-то новое, какая-то сила и уверенность. Он всегда нравился женщинам. Высокий, хорошо сложенный, с тонкими чертами лица, умными серыми глазами и вечной иронической улыбкой, он был чертовски обаятелен. Мягкий голос, длинные музыкальные пальцы и утонченные манеры… Красив и к тому же умен. Не мужчина, а мечта.

Нужно отдать ему должное: при всем успехе, который он имел у женщин, он не воспользовался этим ни разу за то время, пока мы были вместе. В этом отношении он был безупречен, что объяснялось ленью и привередливостью. Ему не хотелось тратить время и силы на ухаживание, к тому же ему было трудно угодить. Редкая женщина имела шанс ему понравиться, хотя пытались многие. Иногда меня шокировало, как ядовито он высмеивал какую-нибудь наивную дамочку, кокетничавшую с ним весь вечер. От его внимания не ускользало ничто. Ни плохая кожа, скрываемая макияжем, ни неухоженные руки, ни вульгарные интонации… Бедняжка наивно полагала, что произвела впечатление и ей делают тонкие комплименты, но тут комплименты переходили в издевательство, не оставляя никаких шансов. Случалось, Андрей заходил слишком далеко в этом своем развлечении, и гостья демонстративно выскакивала из-за стола, судорожно одевалась и выбегала на лестницу, хлопнув дверью. Больше она в наш дом не возвращалась.

Так можно было нажить себе много врагов. Но я заметила, что он никогда не издевается над теми, кто действительно может ему навредить. Он выбирал жертв не из своего круга, а случайно оказавшихся в числе его знакомых. Признаться, я немного побаивалась своего мужа. В нем странным образом сочетались мягкость, нерешительность, интеллигентность – и какая-то скрытая жестокость, циничный холодок в глазах. Иногда мне казалось, что я совсем его не знаю, что он способен совершить нечто невообразимое… Впрочем, это были лишь фантазии. Ничего невообразимого он не совершал, больных собачек ногой при мне не пинал, а некоторая загадочность только прибавляла ему притягательности.

С тех пор как мы расстались, у меня было несколько коротких романов, которые не принесли мне ничего, кроме разочарований. Я пришла к мысли, что большинство мужчин – грубоватые самовлюбленные типы, начисто лишенные воображения. Среди моих кавалеров были: один фотограф, один геолог, два стилиста, повар и подполковник милиции. С кем-то я встречалась неделю, с кем-то – пару месяцев. Разницы никакой. Они отличались друг, от друга внешностью, возрастом и социальным положением, но сущность была одна и та же. Они даже говорили одинаковыми фразами, и я видела их насквозь. Я поняла, что можно сменить и сотню любовников, оставаясь при этом с одним и тем же скучным среднестатистическим мужчиной.

Андрей был другим, пусть и не совсем положительным героем. И вот после четырех лет замужества и двух лет разлуки я была готова начать все сначала, если только он этого захочет. «Не глупо ли?» – подумала я, изучая свое отражение в зеркале. Оттуда на меня неодобрительно смотрела молодая женщина с зелеными глазами, тонкими губами и темными вьющимися волосами. Закрытое черное платье мягко подчеркивало линии тела. Это платье я купила в прошлом году в Париже, потратив все деньги, которые были с собой. Оно было простым и строгим. Я давно заметила эту странность: чем проще выглядит вещь, тем она дороже. Что-нибудь ядовито-розовое с вышивкой и золотыми пуговицами можно запросто приобрести на каждом углу, а достойную вещь отыщешь только в дорогом магазине, и то не во всяком. Впрочем, это вполне справедливо. Благородство стоит денег.

Андрей должен был оценить мой облик по достоинству. Он заметит и элегантность платья, и неброский макияж (я пользовалась только дорогой косметикой, которая создавала впечатление ненакрашенного лица), и уверенность в себе. Ну вот, кажется, я и приняла его правила игры. Он будет рассказывать свои новости, стараясь меня поразить, а я буду всем своим видом демонстрировать успех и благополучие, которого добилась сама, без всякой помощи. Похоже на военный парад. Ружья и пуговицы начищены, парадная форма отутюжена, специальное парадное выражение лица принято. Вперед, шагом марш!

Он уже ждал меня, развалившись с газетой на синем кожаном диване. Мистер Гиббонс о чем-то беседовал с портье. Его коренастая фигура совершенно не вязалась с цивильным интерьером гостиницы. Ему больше подошли бы зеленые луга и стадо овец, подумала я.

Когда двери лифта с грохотом раздвинулись, выпуская меня в холл, Андрей машинально поднял голову на шум, посмотрел в мою сторону и, как мне показалось, застыл на некоторое время. Придя в себя, сотворил какую-то непонятную улыбку, вскочил и сделал несколько шагов мне навстречу.

– Ты просто неотразима! Мне кажется, раньше я знал совсем другую женщину. – Он незнакомым жестом подхватил мою руку и поцеловал ее.

Я была удивлена и не знала, что ответить. Он считал себя выше подобных комплиментов и в жизни не имел привычки целовать даме руку. Даже в шутку. Похоже, и я знала раньше совсем другого мужчину. Чтобы сменить тему, я неестественно бодро поинтересовалась:

– А куда мы идем?

– В один маленький китайский ресторан. Там подают великолепную утку по-пекински, а еще можно выбрать живую рыбину из аквариума, и тебе ее тут же приготовят. Но я предпочитаю утку. На рыб лучше посмотреть просто так – восхитительное зрелище.

– Согласна на утку. Ты всегда был гурманом, плохого не посоветуешь. К тому же я страшно проголодалась.

Китайская кухня была моей новой слабостью. Эту слабость я привезла из Парижа вместе с платьем и новым ощущением жизни. Мои парижские друзья каждый вечер водили меня в какой-нибудь маленький восточный ресторанчик – индийский, тайский, японский, турецкий… Все это было прекрасно, но больше всего мне понравилась именно китайская кухня. Как удачно Андрей угадал мои вкусы. Или они просто совпали?

Я давно заметила: лучший способ выяснить отношения с кем бы то ни было – это вместе пообедать, не важно, дома или в ресторане. Если представления о вкусной еде категорически не совпадают, тогда наверняка во множестве найдутся и другие противоречия. Значит, люди просто настроены на разные волны. И скорее всего не смогут поговорить ни о балете, ни о литературе, ни о политике. Близость людей или их отчужденность проявляется во всем, даже в такой, казалось бы, мелочи, как гастрономические пристрастия. Меня, например, всегда раздражали мужчины, любящие сладкое. Вид мужчины, пожирающего сгущенку большой ложкой прямо из банки или какой-нибудь несусветный тортик, внушает мне настоящее отвращение, А пить сладкий чай или кофе – это просто абсурд. Зачем, спрашивается, портить естественный вкус благородного напитка?