Анна Веммер - Монстр в ее постели

На том конце – задумчивое молчание. Если Паша чего и ожидал, то точно не этого.

– Процент? – переспрашивает он.

– Сорок.

Сейчас все зависит от двух вещей. Первая: насколько сильно мой братик достал сотрудников и готовы ли они пожертвовать комфортом, чтобы плюнуть ему в утренний кофеек. Вторая: есть ли у Паши подушка безопасности, чтобы год-два работать за копейки с расчетом получить миллионы потом. Он знает, что такое сорок процентов в раскрученной айти-фирме, и знает, что я могу ее раскрутить.

– Я бы обсудил при встрече, – наконец говорит он.

Я прилагаю максимум усилий, чтобы в голосе не слышалась торжествующая улыбка. Все-таки братик всех достал. Значит, у меня есть шансы.

Наверное, я бы смог реализовать себя в чем-то другом. Найти новую нишу, раскрутиться там, где ниже конкуренция, но это не так интересно и не так пьяняще, как оставить Артемку с носом. Увести у него Пашу – отличный старт. Правда, он же и одновременно объявление войны, но если бы я боялся конфронтаций, я бы не оказался в тюрьме. Не хотелось бы туда вернуться из-за дерьма, ошибкой природы назначенного моим братом.

– Когда тебе удобно? За обедом пойдет? Вы все еще в том же здании? Можно в «Оливер».

– За обедом пойдет, но давайте не в «Оливере», там часто бывает шеф. Думаю, его не стоит держать в курсе всех моих собеседований. На площади есть кофейня, встретимся там.

– Договорились. Собираюсь.

– Вадим Егорович… рад, что вы вернулись. Не ожидал, но рад.

Никто не ожидал. И до сих пор о том, что я на свободе, знают только заинтересованные. Для остальных я – убийца, которому дали пятнадцать лет.

Это ведь так много. Какая разница, что с ним случилось? Он еще долго пробудет за решеткой.

Даша

Мои последние деньги уходят на то, чтобы накормить Ваньку после школы в столовой и оставить в антикафе за игрой в «Дженгу». К счастью, я должна вернуться не позже, чем через час, так что ничего не случится. А в антикафе есть чай, печеньки, развлечения и какой-никакой присмотр. Это не хостел, слава богу, здесь никакие документы не требуются. Час здесь обойдется мне в две сотни, но я не хочу брать Ваню на встречу с братом Вадима. Не хочу, чтобы он слышал даже обрывки нашего разговора.

– Если что – звони, понял? Ни в коем случае не уходи! Я вернусь быстро, у меня встреча неподалеку. Понял, Вань?

Брат хмурится, но кивает.

– Это по работе?

– Да. Раз мы теперь живем с соседом, я больше не могу водить клиентов. Поэтому я хочу снять помещение и открыть там свой кабинет.

– Круто, Даш! А можно я после школы буду приходить к тебе и сидеть, пока ты работаешь? Я тихо, честно!

– Можно. Но сначала надо этот кабинет открыть. Так что жди меня здесь. Можешь играть, а можешь поделать уроки. Но я все равно проверю!

Упоминание уроков действует магически: Ванька тут же хватает с полки игру и уходит в уютный уголок с креслом-мешком и низким столиком. Я приношу ему чай и блюдце с печеньем, оставляю депозит и убегаю, потому что время не ждет, Прокопенко уже на месте, и у него всего час, чтобы спасти мою жизнь.

До сих пор дрожат руки. И кожей под одеждой я чувствую уверенные прикосновения чужих рук. А рядом неуловимо витает слабый аромат крема, который я использовала после тяжелых дней, когда кожа на руках краснела от постоянного ношения нитриловых перчаток. Теперь придется выкинуть и покупать другой, потому что от одного вида «Пантенола» я краснею и задыхаюсь.

Ненавижу!

– Дарья Сергеевна?

Красивый молодой мужчина в дорогом костюме поднимается, едва я вхожу. Я чувствую себя неуютно в просторном светлом ресторане. Это все комплексы: мы никогда не могли себе позволить такие места, и под «мы» я подразумеваю себя и Ваньку. Папа объездил половину Европы, его новая любовь постоянно выкладывает фотки из модных мест, а мама не отказывает себе в завтраках и ланчах во имя просветления.

У ресторана красивое название «Оливер», а у Артема Прокопенко – глаза. Я не могу отвести от них взгляд и чувствую одновременно приятное смущение, какое бывает при встрече с симпатичным парнем, и дикий стыд от воспоминаний о его брате.

– Присаживайтесь. Я взял на себя смелость угостить вас ланчем. Здесь хорошая кухня.

– Спасибо, я сыта.

– Хотя бы попробуйте, раз уж я все равно его заказал и из моего счета он никуда не денется. Повар расстроится, если ему вернут нетронутые блюда.

Я еще больше краснею: Прокопенко правильно понял мой отказ и ненавязчиво намекает, что заплатит за ланч. Может, будь мы на свидании, я бы не покраснела, но это лишь разговор, так что я чувствую себя слегка… униженно? Нет, не то слово. Неловко.

– Итак, Дарья. Я ознакомился с документами и поговорил с юристами, похоже, мой брат действительно имеет право жить в квартире. Приношу свои извинения за это недоразумение. Поверьте, я не знал об этой лазейке. Вадим отказался от приватизации, я не думал, что он посмеет вернуться. Он вообще не должен был выйти из тюрьмы так скоро.

– Да, в суде мне тоже сказали, что все законно. И я не знаю, что делать.

– Ну, – Прокопенко пожимает плечами, – поскольку я во всем виноват, предлагаю откатить сделку. Я верну сумму за квартиру вашему… супругу?

– Отцу.

– Отцу, простите, конечно. Провернем обратную сделку. Я верну вашему отцу сумму за квартиру, она останется в моей собственности, и брат будет там жить. Родственников не выбирают. Наверное, это лучше, чем если он отправится на теплотрассу. Отец бы не позволил ему умереть на улице. Он верил, что даже убийцы достойны второго шанса. Когда ваш отец сможет выйти на сделку?

Я тяжело вздыхаю. У меня не было надежды, что брат Исаева поможет. И то, что он пытается – уже больше, чем то, на что я рассчитывала. Но…

– Боюсь, папа не захочет откатывать сделку. Он в Европе, они с мамой разошлись, и эта квартира куплена для нас. Он не прилетит.

А еще он купил квартиру по дешевке, и возвращенной суммы спустя столько лет и скачков цен не хватит даже на студию на окраине. Что комната в коммуналке, что соседство с Исаевым – все одно.

– Тогда проблема. Собственник квартиры ведь он?

– Да.

– Боюсь, что на этом мои полномочия – все. Не знаю, как помочь вам…

– Вы можете поговорить с братом? Убедить его оставить нас в покое. Хотя бы… я не знаю, может, отдать нам большую комнату? Он выгнал нас в крошечную детскую! Я не могу работать, брату тяжело учиться. Он курит на балконе, в квартире невозможно дышать!

Ладно, я преувеличиваю. Запах есть только в непосредственной близости от балкона, но все равно меня это бесит.

– Боюсь, Даша, Вадим не станет со мной разговаривать. Он ненавидит меня. Я…

Артему явно тяжело говорить о брате, он делает глоток воды и долго смотрит в окно, на оживленную улицу.