Сергей Мозголин - Приглашение к счастью

Благодаря тому, что мундир Ахтырского гусара имел исключительное право пропуска в особняк Ольги Александровны по ул. Сергиевской 46, Лео без промедления был допущен в апартаменты великой княгини, устеленной Бухарскими коврами. Во время непродолжительного ожидания он обратил внимание на большой портрет императора Александра третьего. Глядя на него, Лео с гордостью подумал о том, что этот могучий человек мог позволить себе роскошь, во время рыбалки на гатчинском озере, ответить ожидающим его послам: «Европа может подождать, когда русский царь удит рыбу». Потом его заинтересовал портрет кисти Серова, на котором была изображена трогательная девочка с распущенными волосами.

– Здесь мне одиннадцать лет – услышал он за спиной тихий голос, настолько мягкий, что не пришлось даже вздрогнуть от неожиданности.

Стремясь исправить свою оплошность, Лео вытянулся в струну и, придерживая шашку, резко развернулся. Едва затих малиновый звон его шпор, он отрапортовал

– Ваше Императорское высочество, ротмистр граф Гончаров, честь имею явиться по случаю назначения меня в 12-й гусарский Ахтырский, генерала Дениса Давыдова, Ея Императорского высочества великой княгини Ольги Александровны полк,

– Рада Вас видеть, Леонид Георгиевич – великая княгиня грациозно протянула руку для поцелуя – офицер в мундире Ахтырского полка всегда желанный гость в моём доме.

В зале бесшумно появился пожилой лакей. С подчёркнутой важностью и достоинством, он нёс, как знамя, сервированный серебряный поднос и пышные бакенбарды на лице. Наполнив бокалы шампанским, он застыл возле стола, демонстрируя полную невозмутимость и осанку английского лорда. Княгиня, едва заметным движением руки, отпустила его, одновременно приглашая гостя к столу.

– Давайте, Леонид Георгиевич, выпьем по традиции за нового Ахтырского гусара.

Лео с готовностью осушил бокал тогда, как Ольга Александровна, лишь пригубила его.

– Не сожалеете о своём решении оставить гвардию, Леонид Георгиевич?

– Гвардия стоит того, чтобы сожалеть о ней, Ваше Императорское высочество.

– Леонид Георгиевич, я осведомлена о событиях предшествующих этому и хочу заметить, что Ваши действия были безупречны.

– Благодарю Вас, Ваше Императорское высочество.

– Я не буду Вас убеждать, что Межибужье, это самое лучшее место в Империи, после столицы, но поверьте, Подолье имеет своё непередаваемое очарование и восхитительный южный колорит. Я уверена, что в скором времени, Ваша душа, наполнившись им, перестанет тосковать о столичной суете и всей блестящей мишуре ей присущей.

– Я очень рассчитываю на это, Ваше Императорское высочество. – немного слукавил Лео.

– Я уверена, Леонид Георгиевич, что Вы не будете разочарованы своим выбором – продолжила Великая княгиня – Ахтырцы имеют прекрасную боевую репутацию и славные полковые традиции. Кроме того, полк и сейчас на хорошем счету у государя. Немалая заслуга в том его командира – полковника Трингам . В скором времени у Вас будет возможность лично убедиться в несомненных достоинствах этого замечательного полкового начальника.

– Ваше Императорское Высочество, для меня довольно уже того, что полк находится под Вашим патронажем – опять слукавил Лео, отдавая должное светскому этикету.

– Я очень привязана душой к своим гусарам и смею надеяться на взаимность. К сожалению, не имею возможности часто навещать их. Последний раз, когда я пользовалась их гостеприимством, они устроили для меня охоту. И я, до сих пор помню ужас, в незнающих страха глазах этих рубак, когда я упала с лошади.

Лео с вежливым вниманием слушал рассказ шефа, в голосе которой чувствовалась теплота и нежность, незримой нитью связывающая её с далёкими подопечными кавалеристами.

– Я открою Вам секрет, Леонид Георгиевич, вчера, при встрече с государем, я просила его, чтобы Ахтырский полк принял участие в летних красно-сельских манёврах. И моя просьба была удовлетворена. Более того, он принял решение, этим летом собрать в Красном селе, кроме гвардии и другие армейские полки, шефство над которыми имеют члены императорской фамилии. Думаю, что возможность побывать в столице и показать себя во всей красе пред лицом государя, воодушевит полк и немного развеет его провинциальность.

При этих словах Лео почувствовал, как радостно затрепетало его сердце. Это означало, что через три месяца он снова вернётся в столицу. И не на несколько дней, а на всё лето. Настроившись на долгую разлуку с любимой, он даже не смел мечтать о таком подарке.

– Ваше Императорское высочество, я не сомневаюсь, что это будет воспринято, как знак высокой чести и великого доверия оказанного полку Вами и государем – ответил он, с трудом скрывая охватившее его волнение.

– Не возьмёте ли Вы на себя труд передать от меня письмо полковнику Трингам, в котором я проинформирую его о принятом решении.

– Буду рад служить, Ваше высочество.

– Когда Вы планируете отъезд?

– Завтра вечером.

– Хорошо, сегодня же письмо будет у Вас. Может быть, у Вас есть ко мне просьбы или пожелания? – поинтересовалась Ольга Александровна, озарив гусара очаровательной улыбкой.

– Никак нет, Ваше Императорское высочество – ответил Лео, сияя, как полковая труба на солнце. Он и так был безмерно осчастливлен этой прекрасной женщиной.

Великая княгиня встряхнула серебряный колокольчик, и в зале появился, всё тот же лакей-лорд с небольшим предметом в руках, обёрнутым в бархат.

– Это святой образ Ахтырской Божьей Матери – тихо произнесла Ольга Александровна, развернув материю. – Позвольте мне благословить Вас, Леонид Георгиевич?

Лео опустился на одно колено и, склонив голову, принял благословление.

– Примите её от меня на добрую память.

Лео поднялся, несказанно тронутый происходящим. Перекрестившись, он поцеловал отделанный небольшими рубинами образок.

– До встречи в Красном Селе, Леонид Георгиевич – попрощалась великая княгиня, протянув ему руку для поцелуя.

Лео, с чувством, прижался губами к благословившей его руке.

Поезд на Киев, вздрогнув, тронулся с места. Плотная осанистая фигура отца, оставшегося на перроне Николаевского вокзала, медленно поплыла назад. Долгий красноречивый взгляд и прощальный взмах руки, как последнее благословение и скупой знак любви при расставании с родным человеком. Лео оторвался от окна и, прикрыв глаза, откинулся на мягкую спинку диванчика. Он покидал бурлящую столицу, раздираемую политическими склоками, вздрагивающую от тревожных гудков бастующих предприятий, но всё-таки остающуюся державно величественной и притягательной. И это не праздная прогулка на русские сезоны в Париж и не весёлая вылазка в карнавальную Венецию. Он покидал мир титулованных и влиятельных вершителей судеб, то пространство между небом и Невой, где парят ангелы Петропавловского собора и « Александрийского столпа».