Наталья Дунай - Кощей

Константин Николаевич сел напротив на корточки.

– Я не решил еще, что мне с тобой делать. Столько времени прошло, а я так и не решил.

– Неужели ты до сих пор злишься? Правда злишься?

Он смотрел на неё и молчал.

– Ну чем ты недоволен? Все ведь этого хотят! А любовь тебе и не нужна была.

– Мне ты не нужна была.

– Ну и ладно! Отпусти меня, и я больше не приду к тебе.

Но он вдруг рассвирепел:

– Ты думаешь, я забыл, что ты сделала? Думаешь, забыл и простил? Ведь это ты, ты это с ними сделала?! – в злобе он замахнулся на неё.

Она закрылась руками и закричала, что есть мочи:

– Неужели это все еще имеет для тебя значение!

Константин Николаевич не мог больше продолжать это спор. Он встал и вышел.

– Да брось, не играй со мной в эти игры! Я ведь уже ничего не могу исправить. Я правда знаю только то, что рассказала. Я не лгу тебе! Эй, эй… Здесь холодно. Прошу тебя, – продолжала она кричать сквозь слезы.

Но в ответ последовал лишь шум закрывающегося замка.

– У меня было много планов, я хотела учиться, – всхлипывая, проговорила она уже тише.

Константин Николаевич не слышал её, он удалялся прочь от гаража твердым шагом. На сегодня у него закончилось терпение и хотелось вернуться в свой дом как можно скорее. Ночи еще были холодными, и воздух, проникая в легкие, словно приносил с собой какое-то беспокойство, и оно клокотало внутри. Стоя на самом краю пропасти, так трудно удержаться, поэтому сейчас было даже неплохо, что дома его ждали – это позволит отвлечься. Он пока еще не предполагал, чем эта встреча может для него обернуться. И была последняя холодная ночь, и ветер вдруг стал отчаянным и звенящим. Он как будто хотел сорвать все провода, все листья, все мысли, он несся впереди как послушный пес по команде, а возле хозяйского дома стучался в окно освещенной комнаты, а потом бежал обратно, связывая воедино такие разные судьбы.

Анна же, лежа в чужой кровати, не слышала этого стука, она увлеклась чтением: это была не историческая книга, а, скорее, сказка. В ней рассказывалась история о воеводе, уставшем от войн и жившем с семьей за чертой города. Однажды в лесу он спас юную деву от шайки разбойников, но та была колдуньей, влюбилась в своего спасителя и не желала принимать отказ. Книга была отнюдь не детской, слова её сплетались в мрачные картины, и неуемная тоска скрывалась в них – ничто не предвещало счастливого конца.

Из холла послышался шум – вернулся хозяин квартиры. Делать вид, что она спит, было уже поздно, как и закрывать плотно дверь – он наверняка видел свет, просачивающийся сквозь щель в темноту, поэтому Анна отложила книгу и вышла.

Константин Николаевич сидел на кухне за столом с чашкой чая, уставившись в экран смартфона.

– Ты еще не спишь? – не поднимая глаз спросил он свою гостью.

– Книгу читала, мне не спится.

– Понятно, а вышла зачем?

– Хотела поблагодарить вас за помощь.

Тогда Константин Николаевич наконец посмотрел на нее:

– Не стоит. В конце концов это я отправил тебя туда работать.

– Тогда спасибо просто за то, что вы хороший человек, – пыталась Анна всеми силами показать свою признательность.

– Я не хороший человек. Просто есть вещи, которые я считаю неправильными.

И, немного помолчав, он добавил:

– Тебе спать не пора?

– Не могу уснуть, слишком много всего в голове. Что в больнице?

– Все нормально.

Константин Николаевич встал, достал бутылку коньяка и налил ей рюмку.

– Выпей, поможет.

Он с интересом смотрел, как она пьет, и затем спросил:

– У тебя был кулон, ты его случаем не потеряла в этой суматохе?

– Нет, я его не надевала даже, – жмурясь от алкоголя сказала она.

И подумала: «Как он все замечает?»

– Ясно, а то я подумал: вдруг дорогой.

– Нее, – она все еще не могла нормально говорить: коньяк оказался крепким. – Мне его подарили.

И снова подумала: «А теперь опять про деньги».

– Близкий человек?

– Вовсе нет, – всю историю она не стала рассказывать. А то обзовет опять дурой или ненормальной. – На самом деле я его купила за дешево у какой-то девчонки-беспризорницы, она просила денег на еду. Мне стало её жаль. Может, она вообще его украла, – Анна сама удивилась, как ловко ей удалось все переврать. – Это странно, что я его ношу?

– Он же красивый, – пожал плечами директор и снова уткнулся в телефон. – Иди-ка спать, – буркнул он.

Она послушно отправилась в «свою» комнату и снова открыла книгу:

«Нельзя знать заранее всей жестокости того, кто одержим тобой. Ведьма приходила к дому каждый день в одно и то же время и наблюдала за людьми, живущими там. Её зависть была безгранична, её жадность была ненасытной. Как ни прогоняй, как ни кричи, как ни пугай… Надо было убить.

– Ты не знаешь, на что я способна! – крикнула однажды ведьма.

Глупый дурак и невежда! Думал: она лишь одна из тех странных людей, что живут вдалеке ото всех и верят, будто могут общаться с духами и навести на кого-то порчу. Не знал дурак, что она не одна из тех людей, что живет она в этом мире еще со времен сотворения его, что раны её глубоки сверх меры, а чувство обиды слишком сильно. И взяла она старую книгу, наделенную недосягаемыми знаниями, настолько непонятными, что ведьма сама боялась прикасаться к ним. Но все-таки она открыла её».

– Брр. Лучше спать, – сказала Анна сама себе и выключила свет.

Ей приснился странный сон о том, как охотники гнались за ведьмой. Поначалу ни лиц, ни фигур было не разобрать, но в какой-то момент ведьма во всем своем уродстве всплыла у неё перед глазами и закричала: «Убей! Убей его!» Как часто это бывает во снах: ты не видишь детали происходящего или конкретных людей, но осознаешь их. И Анна понимала, что ведьма говорит о Константине Николаевиче. «Убей его, убей его! – кричала она, и голос её становился все противнее, – или он убьет тебя! Он убьет тебя! Убьет тебя!» И она мерзко смеялась с этими словами, расплывающимися в радужных огнях калейдоскопа. Из-за этих головокружительных узоров, которые плюс ко всему начали пульсировать, Анна проснулась резко и с дурным чувством: сон оставил тягостный осадок – а может, и не сон, а произошедшее ранее наяву.

Она переоделась во вчерашнюю одежду и вышла из комнаты, в квартире никого не было. «Он ушел? И даже не оставил ключей или записки о том, как с ним связаться». От нечего делать девушка стала осматриваться в чужой квартире: никаких фотографий, сувениров, лишь несколько антикварных штучек, аккуратно расставленных на полках. В холле даже штор на окнах не было, зато было много света. На кухне также ничего лишнего, она вообще была почти пустой, отсутствовала даже привычная современному человеку микроволновка, только чайник и салфетки стояли на разделочном столе.