Владимир Великий - Исповедь изгоя

Кускова жила в кирпичной девятиэтажке, в самом центре города. Трехкомнатная квартира находилась на четвертом этаже. Дополнительную комнату ее отец получил, как профессор. Молодому гостю нравилась все, что было в квартире. Особенно его поразили небольшие картины, посвященные природе. Их было около десятка. Увидев недоуменный вгляд Чурсина, хозяйка произнесла:

– Эти картины рисовал мой папа… Сибирская природа была его хобби…

Темное одеяло ночи все больше и больше окутывало город. Хозяйка постелила гостю в комнате своего отца. Затем она предложила ему принять ванну. Чурсин с радостью принял предложение. Он зашел в ванную комнату и открыл кран с горячей водой. Страсть к горячей воде, горячему пару он приобрел еще с самого детства, когда с отцом ходил в собственную баню. Отец любил жаркую баню, парился до изнеможения. Маленького сына он в прямом смысле кидал на полок, поддавал воды на раскаленные кирпичи и принимался отчаянно хлопать березовым веником по голому телу мальчишки. Сначала Егорка страшно сердился на отца, часто плакал, однако, затем привык. Уже с десятого класса парился с отцом наперегонки. Поджарый и долговязый мужчина все больше и больше уступал первенство своему высокому и выносливому ребенку.

Через некоторое время Чурсин опустился в ванну и закрыл глаза, принялся размышлять. Он все еще не мог представить себе то, что он сегодня совершил в парке. Происшедшее не умещалось в его голове. В том, что он поступил опрометчиво, даже очень нагло, он уже нисколько не сомневался. Что его в тот момент осенило или угораздило, он до сих пор по-настоящему не понимал. Вполне возможно, толчок для этого дал стакан вина, а может, и красота наставницы, которая была одной из самых красивых женщин университета. Егор Чурсин, еще будучи студентом, как и многие его однокурсники, «прокручивал» в своей голове и в сердце естественную красоту средних лет женщины и сравнивал ее с красотой студенток, которые были значительно ее моложе. Юноша всегда отдавал пальму первенства старшей. Первенствовала она и сейчас.

После ванны он направился в комнату и сразу плюхнулся в постель. У него очень приятно заныло тело, сказывалась почти круглосуточная беготня. Думать о высоких материях ему в этот момент не хотелось. Его тело и его мозг отдыхали, отдыхал и весь организм. Отдыхал, как загнанная лошадь, которая день и ночь таскала тяжести, забыв обо всем на свете. Неожиданно по коридору раздались легкие шаги, затем что-то зашумело. Чурсин понял, что хозяйка вошла в ванную комнату и включила воду. Он, недолго думая, быстро вскочил и на цыпочках подошел к ванной комнате. Затем приложил ухо к двери и замер. Открывать ее он не стал. Не от страха, а от уважения к этой прекрасной женщине. Ему казалось, что, в противном случае, она его намерения поймет неправильно, и все это может кончиться непредсказуемо.

Минут через двадцать дверь ванной открылась и появилась Кускова. Она была в ночной сорочке розового цвета. Ее полукороткие белые волосы были еще слегка влажными. Лицо было розовым и дышало свежестью. Свежестью дышало и все ее тело. Она, увидев перед собою голого мужчину, неожиданно отпрянула, даже слегка попятилась назад. Затем сильно ойкнула и внимательно посмотрела в глаза того, кто стоял возле двери. Он и она, они оба вместе смотрели в глаза друг друга. Смотрели очень внимательно и не отводили их в сторону. Голубые глаза очаровательной блондинки в этот миг особенно нравились нагому мужчине. Чем пронзительнее он вглядывался в их голубизну, тем больше убеждался в одном. В этих глазах господствовала тоска, тоска по любви. Он с силой прижал к себе хрупкое тело женщины и страстно поцеловал ее в губы. Она с нескрываемой радостью приняла его поцелуй и закрыла глаза. В этот же миг она оказалась в сильных мужских руках, которые бережно понесли ее в спальню…

Они пришли в себя только ранним утром. Всю ночь они принадлежали любви, любви страстной и ненасытной. Для Егора Чурсина это была первая ночь в его жизни, которую он провел с женщиной. И этой женщиной оказалась очень красивая блондинка, его наставница. Ее красота и ее страсть тянули его к ней вновь и вновь. И он шел навстречу этой красивой женщине, которая с каждым ее движением и с каждым ее поцелуем становилась частицей его жизни.

В эту ночь он очень многое узнал из жизни красивой хозяйки, которая все говорила и говорила. Он ее не перебивал, давал возможность ей выговориться, как старшей по возрасту. Ей было уже сорок три, ему всего лишь двадцать два года… Ее жизнь, как оказалось, была для него во многом неведомой. Несмотря даже на то, что они вместе провели в стенах университета почти пять лет. Водораздел между их судьбами был куда больше, чем общее. Во время своего монолога Кускова иногда плакала, что вызвало неподдельное беспокойство у ее любовника. Он то целовал ее в губы, то осыпал поцелуями ее глаза, из которых катились маленькие капельки соленоватой жидкости. В этот момент она замолкала и прижималась к молодому и очень сильному телу мужчины. На какое-то время они сплетались в единый живой клубок и отдавались любви…

Утро подошло очень незаметно. Лучи весеннего солнца все настойчивее проникали в спальню. Никто не хотел вставать. Влюбленные пришли к единому решению. Сначала еще немного поваляться и понежиться в постели, затем покушать. Чурсин едет домой только в воскресенье. Он «семинарит» с понедельника. У профессорши Кусковой занятий в этот субботний день не было. Встали они в десять часов утра. Выползти из-под одеяла их вынудил страшный голод. Через час они уселись за стол.

Распорядительницей застолья была хозяйка. Ее глаза в это утро необычайно светились, что очень радовало гостя. Он был особенно счастлив, когда она, наполнив два бокала шампанским, подошла к нему и прильнув к нему губами, тихо прошептала:

– Гошенька, мне было очень приятно сегодня с тобою… Я очень благодарна тебе за все это, мой любимый…

Она тотчас же услышала в ответ:

– Мне также было очень приятно с тобою… Я счастлив, что первой женщиной в моей жизни была именно ты, моя Инна…

Они почти одновременно пригубили бокалы и через несколько мгновений их губы сомкнулись вновь. Очередное наступившее утро пришло также стремительно, как и ушел прошедший день. Егору Чурсину никак не хотелось покидать гостеприимный уголок, в котором жила очень красивая женщина. Он все больше и больше хотел целовать ее нежное тело и быть в плену ее страстной любви. Он еще долго стоял на улице и махал рукой женщине, стоявшей возле окна. В том, что она плакала, он нисколько не сомневался. Как не сомневался, что через полгода он вновь окажется в ее жадных объятиях.

По приезду на вокзал Чурсин изменил своей привычке. Вместо общего вагона он купил билет в плацкартном вагоне. Он хотел, как можно скорее, вытянуться на отдельной полке и укрыться чистой простынью, словно она еще держала в себе тепло и страсть очаровательной женщины. Через полчаса он погрузился в море мыслей и воспоминаний, которые были ему навеяны за время сиеминутной встречи с Инной Кусковой. Чем больше он размышлял, тем однозначнее был его вывод. Без этой блондинки он уже не представлял свою дальнейшую жизнь. Все боли, которые пережила эта женщина, сейчас проходили и через его сердце. Судьба вчерашней наставницы для бывшего студента была сегодня ему далеко небезразлична. Причиной этому была его любовь к Инне. Он сейчас в равной степени с нею сопереживал все трудности ее жизненного пути. У его любимой рано умерла мать. Через десять лет после ее смерти умер отец. Его фотография в траурной рамке до сих пор находилась на стенде участников Великой Отечественной войны. Инна каждый день проходила мимо фотографии своего отца, проходила со слезами на глазах. Несмотря на то, что ее отец был известный профессор, карабкаться по каменистой тропе науки пришлось ей самой, и только одной.