Евгения Кретова - Круиз на поражение

Только от этого не лучше. После смерти родителей Лины год назад, он так расслабился, так уверился в полном контроле над ее жизнью, что не особо вникал, где она работает. Вроде как визажист. Мир моды его не интересовал, он считал его абсолютно пустым и стерильным – поверхностные интересы, разговоры о тряпках и распродажах, мужики если есть, но все равно что бабы. Игоря это устраивало.

Лину иногда звали на показы. Тогда она приносила какие-то смешные деньги, выходило пять или шесть тысяч в месяц.

В груди стало горячо, душно: у нее что-то изменилось за последнее время.

Он снова и снова прокручивал последние недели, пытаясь найти знаки, мимо которых он прошел. Взгляды, оброненные фразы. Попытки что-то спрятать… И ничего не находил. Та же настороженная покорность. То же напряжение.

Но что-то изменилось.

Появилось упорное молчание. Демонстративная покорность. Вызов.

Ему это нравилось. Игорь схватил свой сотовый, просмотрел список контактов: ни одного, чтобы выяснить, где она была сегодня.

С остервенением врезал по стене, до боли, до искр из глаз, до сорванных в кровь костяшек.

– Я найду тебя, лживая тварь, – тихо пообещал. – И ты пожалеешь, что родилась.

Уже поздно ночью, доведя себя до состояния тупого животного, перестав чувствовать и понимать, он нажимал кнопки пульта управления.

– Завтра днем ожидается…

Прогноз погоды. Щелчок.

Погоня. Мужик упал. Крупный кадр и его остановившийся взгляд. Щелчок.

– Ставка рефинансирования…

Щелчок.

Простенькая песенка, девица вертит тощим задом перед камерой. Думает, это кого-то заводит. Щелчок.

Черный автомобиль в кювете, толпа народу вокруг. Полиция. Скорая. Бегущая строка внизу экрана. Игорь успел прочитать «авария», «не справился с управлением». Хотел уже переключить. Когда сменился кадр: огни, модный показ, тощие модели плывут по подиуму. И голос диктора:

– Примечательно, что пострадавшим оказался Стефан Марроне Пасс – восходящая звезда мира высокой моды. Сегодня он подписал контракт и стал одиннадцатым претендентом на место стажера…

Модная старуха в желтом. Группа людей на сцене… Аплодисменты…

Не интересно.

Мелькнувшее на заднем плане, у кулис, лицо Ангелины.

Игорь подскочил, добавил звук. Но диктор уже начал новый репортаж.

Мужчина бросился к компьютеру, загрузил браузер. Забил в поисковик «Стефан Марроне Пасс». Сегодняшний показ. Новости с пометкой «молния».

Фото разбившегося авто. Молодой парень, немного растерянный и хмурый. С диким взглядом. По виду – иностранец.

Игорь прокрутил джойстик вниз, просмотрел другие новости. Через пару минут он знал все.

«Значит, «Жемчужина морей».

Игорь распрямился, мгновенно протрезвел. Сжал кулаки.

– Слушай, я даже не думал, что это такой кайф – быть без машины. Кажется, что всю жизнь я собирал московские пробки, чтобы сегодня просто дышать городом.

Они уютно устроились у окна. Небольшой столик на двоих, диванчики. Между ними – свеча и миленький букетик крохотных подмосковных роз, с крохотными же, чуть больше вишни, бутонами. Золотой свет кружевного абажура скрадывал краску, которой заливалось лицо девушки, освещал интересом глаза ее собеседника. Стефан охотно болтал, не позволял паузам затягиваться, и Ангелина никак не могла понять – то ли он просто деликатно дает ей возможность осмотреться, то ли просто болтун. И если в первом случае его болтовня вызывала симпатию, то во втором – раздражала.

Ангелина толкнула ногой дорожную сумку, сунула глубже под сидение.

Она предпочла бы место у стены, в углу. Но новый знакомый потащил ее к окну – любоваться ночным городом. Здесь же ей все время казалось, что мимо проходящие официанты и гости небольшой пиццерии, поглядывают на них, как на пару. И от этого она боязливо поглядывала в окно: ей все время казалось, что сейчас в нем мелькнет профиль Игоря, его удивленный и строгий взгляд.

– Мне кажется, ты нервничаешь. Это так? – Стефан неожиданно умолк, положил руки перед собой. – Эта поездка далась тебе дороже, чем ты планировала?

Ангелина посмотрела на него и поняла, что не хочет, чтобы он знал. Он – мостик в новую жизнь, без Игоря. Тащить в нее прошлое – это все равно что в грязной обуви по только что вымытому полу. Неслыханно. Обидно. И глупо.

Она осеклась. Автоматически поправила напульсники. Призналась честно:

– Я не очень хочу говорить об этом. Ты не обидишься, если я промолчу?

Он моргнул. Могла бы просто перевести разговор на другую тему или сказать, что не хочет отвечать. Но вот это «не обидишься ли ты, если я не отвечу» заставило Степана посмотреть на нее внимательнее.

Она красивая. Невероятно, ослепительно. С таких лиц рисовать Мадонну. Тонкие, изысканные черты, чуть опущенные ресницы, смуглая и при этом тонкая, чувственная кожа. Она никогда не смотрит прямо перед собой, будто всегда отгораживаясь от окружающего. Она улыбается мягко и застенчиво, будто в себя.

Стефан привык к яркой, броской красоте, красоте напоказ. И эта девушка притягивала, словно магнит, и искрилась тайной. И это заставляло, затаив дыхание, любоваться ею, словно подглядывать. Что, собственно, он и делал – замерев и забыв о приличиях, пялился. Она бросала на него настороженные взгляды и смущенно отворачивалась. А он продолжал смотреть, не в силах отвернуться.

И чувствовал, как что-то подспудное, дикое, пробуждается в нем: Стефан поймал себя на мысли, что хочет ее поцеловать.

– Да ну, – воскликнул скорее этой шальной мысли, чем деликатному вопросу Ангелины. Спохватился, откашлялся. Передвинул приборы на столе, чтобы скрыть неловкость – он-то свои мысли прекрасно слышал. Сообразил, что вырвавшаяся фраза все-таки подходит к их странному разговору, отмахнулся: – Не хочешь, не рассказывай, конечно.

Им принесли закуски, пиццу и два бокала красного вина.

– Давай, отпразднуем с тобой начало новой жизни, – он поднял свой бокал. – Во всяком случае для меня. Сегодня я обматерен на двух языках, лишен крова, наследства и финансирования. Для меня этот кастинг «Киар Алари» – единственный шанс не умереть от вечного позора.

Он лукаво подмигнул.

Ангелина смущенно улыбнулась:

– А оно точно того стоит – оказаться без крова, путей назад?

Стефан вдруг стал серьезным:

– Стоит, Геля… Страх отнимает половину жизни, неуверенность превращает ее остаток в серое болото.

Ей нравилось, что в этой, новой жизни ее зовут «Геля». Непривычно и солнечно. Она улыбнулась:

– Что будешь делать, если не пройдешь кастинг?

– Не знаю. Об этом я буду думать, если это случится. Мысли материальны. Если ты придумал запасной путь, он тебе непременно понадобится, – молодой человек поставил бокал на стол. – Если эта поездка важна для тебя так же, как для меня, то ты тоже не должна думать о возвращении назад.