Марина Хробот - Кошка в сапожках

Мне показалось, Сергей задрожал от страха. Я пожала плечами.

– С тебя тысяча в день. За риск.

Сергей отбросил газету, вытер ладонями пот со лба и закрыл лицо.

– Спасибо.

Я села на кровать.

– Кто же тебя так подставил?

– А? – Сергей поднял голову. – Не знаю. Знаешь, что странно? В газетах написано, что пропали деньги.

– Там были деньги?

– Да. В открытом сейфе. Много. И в рублях, и в валюте.

Мне стало еще интереснее.

– И где же деньги?

– Не брал!

– Слышь, брателла! – в бытовку заглянул Виталик. – Пойдём помогать, нам нужно пропылесосить и пролить водой все напольные покрытия в Шапито и ряды зрительских сидений. Дышать нечем от пыли.

Разматывая длинные шланги, Сергей чертыхался про себя…

Бывают, бывают в жизни стечения обстоятельств, после которых остается хвататься за голову и спрашивать себя, глядя в зеркало или в кусок треснувшей жизни, – как же это меня угораздило?

Несколько лет подряд Сергей спокойно ездил в Городок, так он отвлекался от нелюбимой работы в Москве. Сдавал налик Белле Игоревне, тётке с классическими данными провинциальной главной бухгалтерши – пятьдесят четвертого размера и пятидесяти четырёх лет. Оформление занимало часа полтора.

А дальше Сергей доставал из камеры хранения палатку, спальник, котелок и ехал на автобусе до деревни Бабино, где занимал прабабушкин домишко и бродил по окрестным лесам, собирая грибы и ягоды. Смотрел по пузатому телевизору две программы, пил с соседом самогон и чувствовал себя свободным.

В последние годы в Городок ездил не он, а кто-нибудь из заместителей. Но захотелось забрести на несколько дней в лес прогуляться, погреться под среднерусским солнышком, поискать грибы и отдохнуть душой в одиночестве.

Позавчера, завернув сорок три тысяч долларов в полиэтиленовый пакет, он привычно собрал сумку с вещами. Мама отпустила спокойно, а вот дочь Анечка, как предчувствовала, повисла на шее и просила без неё не уезжать.

Дочку Сергей любил не просто как нормальный отец любит ребенка, но ещё и жалея. Аня в четыре года попала под мотоцикл, выбегая через дорогу, и с тех пор хромала.

С женой, периодически погуливающей со своим начальником по работе, он развелся несколько лет назад. После аварии, когда дочка охромела, родная мать практически перестала к ней подходить, брезгуя трогать кровавые бинты и испачканные полотенца, Сергей сторговался с женой на определённой сумме и за месяц оформил регистрацию установления опекунства. За него пришлось отдать «той женщине» ещё и мамину однокомнатную квартиру. Мама с удовольствием переехала к Сергею присматривать за внучкой. После отъезда ненавистной невестки она за свой счёт освятила квартиру.

Взяв билет в СВ, Сергей надеялся избежать говорливого и пьющего соседа. Зря надеялся. Обычно в полупустом, из-за дороговизны билетов, вагоне СВ на этот раз свободного места не оказалось. Попутчик попался на редкость компанейский. Общения хватило до утра и на три бутылки водки.

Утром Сергей шагнул из вагона на жаркую платформу Городка с острым желанием забраться по горло в бочку с холодным пивом.

Примерно в то же время Иван Соловьёв ехал на работу на новом кроссовере БМВ. Иван клял всех пешеходов, водителей и свою разыгравшуюся язву.

В офисе Иван наорал на охранника Животинкина и буркнул секретарше: «Не трогай и вали домой». В кабинете напился «Альмагеля» и ждал, когда пройдет тягучая боль в желудке. Сообщение о том, что главбух Бэла Игоревна весь день пробудет в банке, разозлило его так, что язва сама закрылась и замолчала.

Сам себя Иван попросил не волноваться, один день и без бухгалтерии можно поработать, только не нужно пренебрегать святым действием – выдачи указаний по производству.

Но через минуту к нему в кабинет ввалился Сергей. Потный, в старых джинсах и в мятой футболке, он начал выкладывать на стол деньги. Они вывались из порванного пакета и не были сортированы «по картинкам», как принято при сдаче в банк и смявшиеся. Иван с ненавистью взглянул на московского парня, которого часто видел лет пять назад, в директорате, и на него тогда, просто технолога, этот мажор внимания не обращал.

– Мы вчера давали телефонограмму по всем филиалам, что принимаем оплату только в рублях!

Сергей поднял покрасневшие глаза на желчного Ивана, устало достал из сумки бутылку пива, открыл и стал жадно пить, введя исполняющего обязанности директора, не пьющего и не курящего, в ступор.

– Вы чего себе!.. П-позволяете!

– Пиво будешь? – спокойно спросил Сергей, выставив на стол вторую бутылку.

Иван почувствовал, что его сейчас же, немедленно вырвет от отвращения. И к пиву, и к самодовольному москвичу в аромате утреннего перегара.

– А ну, пошел отсюда вон! – он хотел добавить «алкоголик», но его смутила очень простая футболка за двести долларов и платиновые часы с сапфировым стеклом за много-много тысяч.

– Слушай, – Сергей сделал еще несколько глотков пива и сел удобнее. – Чего ты разорался? Я привез тебе деньги. Ну, не тебе лично, фабрике. Деньги-то реальные, не фальшивые, в срок и без налогов. Ты их возьми, парень, и не выпендривайся.

– Я отказываюсь тебя обслуживать. Иди, проспись и возвращайся после обеда, – стал закипать Иван.

Как же он ненавидел этого московского хлыща. Ему-то, как он слышал, его магазин «Рыболов-Охотник», элитный обувной цех и склады достались в наследство от отца. А Ивану пришлось зубами и ногтями выдирать фабрику из долгов. Её филиал – заливочный цех, где из пластика, из резины и других гибких материалов лили подмётки, вышел на уровень, когда стало возможно продавать продукцию на сторону.

– Значит, денег не возьмешь? – Сергей прикрыл нос, сдерживая пивную отрыжку.

– Нет! – Иван откинулся в кресле. – Можешь жаловаться хоть замминистра лёгкой промышленности. Он, как я слышал, тоже за здоровый образ жизни.

– Чего ты несёшь? – удивился Сергей. – Ладно, не буду напрягать здешний дружный трудовой коллектив, пойду отосплюсь в гостинице и заскочу во второй половине дня. Может Белла Игоревна появится, я к ней давно привык. Она пива тоже не пьёт, зато не хамит.

Во время монолога Сергея, Иван смотрел с крепнущей неприязнью.

– Лучше не возвращайся.

Как верно подмечено в народе, неправильный опохмел ведет к длительному запою.

Дойдя до единственной одноэтажной гостиницы, Сергей выложил на стойку ресепшена паспорт и деньги. Женщина-администратор, его ровесница с глубочайшим декольте в фиолетовой футболке, смотрела на него благожелательно.

– Мне одноместный номер… – вздохнул Сергей и продолжил. – И как можно быстрее, трясёт меня.

– Вижу, – сочувствовала молодая женщина. – Бывает.