Лилия Фандеева - Если бы не ты…

Наташа Илюхина подумала. Леонид Тихонов нравился ей всегда. Он не уступал Алексею ни во внешности, ни в остальном. Просто Леня был тихим романтиком, а Лёшка – нарцисс сияющий. Почему она выбрала Тихомирова, а не Тихонова оставалось для всех загадкой. Первого марта восемьдесят шестого года состоялась регистрация, и Наташа стала Тихоновой. В июне этого же года они получили дипломы об окончании университета. Двадцать седьмого сентября в семье родилась дочь, которую назвали Миланой. «Она такая маленькая и миленькая – пусть будет Миланой», – говорил счастливый отец. Чуть раньше в семье Антоновых родился сын Павел. Семьи Антоновых и Тихоновых после рождения детей ещё больше сдружились. Алексей Тихомиров пропал из поля зрения друзей лет на десять, а Светлана Баева продолжала дружить с семьёй Тихоновых и была крёстной матерью подросшей Миланы.

У Миланы были дедушка и бабушка со стороны матери и отца, но тянулась она больше к Илюхиным старшим. Мария Васильевна была проще и понятнее для Миланы, чем Антонина Степановна. Да и Николай Никитич больше занимался внучкой, чем Михаил Васильевич. Илюхины могли выслушать Милану, посоветовать, подсказать, попросить, научить, а Тихоновы часто выказывали недовольство по разным причинам и хотели видеть в лице Миланы образцовую внучку.

Милана полностью соответствовала своему имени. Она не была красавицей, но была очень миловидной девушкой. Тёмная шатенка с синими глазами привлекала взгляды многих. При росте до ста семидесяти сантиметров и весе в шестьдесят килограммов, она была подвижной без всяких дополнительных физических нагрузок. Она хорошо водила машину, плавала, каталась на коньках и роликах, и даже целый год посещала регулярно секцию самообороны. Иногда с грусть вспоминала, что в своё время бросила танцы и музыкальную школу. Она очень быстро загоралась идеей научиться тому и другому, но её хватало на год-два, и интерес пропадал. Родители не настаивали и давали свободу выбора. Первое время у неё были проблемы в школе с английским языком. Школа была с углубленным изучением языка, и пришлось заниматься с репетитором. Это помогло ей сдать английский в одиннадцатом классе на «отлично». ЕГЭ она сдала без особых проблем и поступила на экономический факультет в университет, где раньше учились ее родители. Милана была доброй, нежной и дипломатичной. С ней было интересно общаться, она умела выслушать собеседника и дать практичный совет. Но, в тоже время предпочитала держать людей на расстоянии. Много времени и внимания уделяла своей внешности, следила за модой и одевалась стильно и со вкусом. При этом вещей было немного. Они менялись только тогда, когда вышедшие из моды были «реализованы». Она была романтичной натурой, постоянно находилась в поиске новых впечатлений, обстановки и людей. Умела поднять настроение, завести душевную беседу и поддержать близких людей в сложный момент жизни. Милана, или как её называли домашние Лана, благодаря урокам бабушки, вкусно готовила, любила принимать гостей. Были у неё и отрицательные черты характера: нетерпимость и требовательность к окружающим. Это, при всех достоинствах, не мешало ей жить. Близких друзей, кроме детей Антоновых, она не заводила, а одноклассники и однокурсники были её приятелями.

С Павлом и Полиной Антоновыми Милана дружила с раннего детства. Павел поступил после школы в университет, но учился на коммерческой основе на одном факультете с Миланой, а Полине оставался еще год обучения в школе. Теперь обе семьи жили за городом в десяти минутах езды друг от друга. Бизнес Тихоновых был меньше, и дом выглядел скромнее. Антоновы поднялись с помощью отца Елены, который не столько хотел помочь зятю, сколько обеспечить дочь и внуков. Две семьи отмечали в доме Антоновых поступление детей в университет, когда Павел поцеловал Милану в своей комнате. Она еле освободилась из его объятий.

– С ума сошёл? – вытирая губы тыльной стороной ладони, еле переводя дух, спросила Милана. – Может, и под юбку полезешь?

– Полезу! – подталкивая её к кровати, сказал он.

– Не подходи, – прошептала Милана.

– Кричать ты не будешь, постесняешься, – говорил Павел. – Скажи ещё, что ты этого не хочешь. Ланка, ну что ты как не родная. Я тебя очень хочу. Ты сегодня такая соблазнительная. Чего ты упрямишься? Нас родители уже давно поженили.

– Значит так, жених, или ты приходишь в себя и открываешь дверь, или я устраиваю в твоей комнате погром. Объяснять будешь всё и всем сам, – говорила она, беря с тумбочки тяжелый светильник. – Ну!

– Не нукай. Можно подумать я у тебя первый, – говорил он, поворачивая ключ в замке.

– А ты не думай. Ты не будешь даже десятым, придурок. Часто ты практикуешь секс при наличии гостей? Извиниться не хочешь? – спрашивала Милана, ставя на место светильник.

– Извини. Мне казалось ты не против тесного общения, мы же дружим.

– Крестись, когда, кажется. Еще одна подобная выходка и нашей дружбе придёт конец. Ты вообще подумал, чем может обернуться это твое «хочу»? Я тебе повод дала? С чего ты ко мне воспылал? – сердилась искренне Милана.

– Ладно, забудь и иди вниз к нашим, – сказал он, упав на кровать. Это у семнадцатилетнего Павла был первый случай поражения, и его следовало пережить.

Милана познакомилась с Егором Ланским на вечере посвящения в студенты. Егор учился на третьем курсе юрфака, и ему было двадцать лет. Это был шатен с серо-голубыми глазами. Правда, на ярком солнце его стрижка слегка отдавала рыжиной. Стройный, подтянутый, где-то даже с военной выправкой молодой человек, сразу понравился неискушённой девушке. Милане в сентябре исполнилось только семнадцать, и она была самой юной на курсе студенткой. Познакомиться познакомились, но встречаться стали только после зимней сессии. Милана не могла себе позволить «навязываться», а Егор не мог решиться сделать шаг первым, наблюдая, как рядом с девушкой всё время находится Павел Антонов. Милана и Павел продолжали дружить, но теперь она уже не доверяла Павлу своих тайн.

Павел отмечал своё восемнадцатилетие второго апреля в клубе. Милана знала, что родители в гостях у Антоновых. Подъехав к своему дому и заметив отсутствие света, она пригласила Егора в гости. Их поцелуи закончились близостью в её комнате.

– Милана, что с тобой? Что-то не так? – смущённо спросил Егор.

– Я думала, ЭТО бывает как-то иначе. Ты как будто спешил и укладывался в отведённые рамки времени, – смущённо ответила она.

– Прости. Я виноват. Меня так удивило и одновременно подстегнуло одно обстоятельство, что я уже себя не контролировал. Я исправлю свою поспешность, и ты узнаешь, как это бывает, но в следующий раз, а сегодня, для тебя повторение будет лишним, – целуя её, говорил Егор.