Извас Фрай - Наша самая прекрасная трагедия

Вызвали нас троих. Нужно было подытожить работу докладчиков и оппонентов, прочитать замечания и комментарии, сделанные во время их выступления. Из всех, только Гоголь сделал одну заметку за всё это время – две точки и кривую дугу под ними, выражавшими ни то добродушную усмешку, ни то злорадную ухмылку. Я стал читать, но не с бумаги, а исключительно из своей головы, как выступила первая группа, вторая, а затем, как докладчики и оппоненты поменялись местами. Похвалил каждого из них и символически раскритиковал. Сказал где знания одних были неполными, а где у других неточными и у кого их было больше всего – я знал всё это, не из-за того, что вслушивался в каждое их слово и уж тем более не потому, что понимал их, а по той причине, что интонации и выбираемые позы говорят о содержимом речи то, что слова сказать не способны.

Я приложил на эту работу весь свой словарный запас, но местами сам был неуверен в правильности своей речи. Если у кого и были сомнения насчёт моего происхождения, то после этого они моментально исчезли. Мне казалось, что вот-вот после следующего моего слова на задних партах начнут хохотать, а затем и вся аудитория вместе с преподавательницей снисходительно посмотрят на меня с улыбкой. Но этого не произошло. Все понимали, что слышат, но ничем не выдали себя – наверное, смутились сами. Но это предало мне уверенности в себе. Последняя часть моей рецензии на выступление докладчиков и оппонентов получилась логичной и взвешенной. Впервые я произношу такую длинную речь и точно знаю: я выразил словами то, что хотел сказать, я сделал это на таком трудном и непонятном языке. Теперь, я ощущал, будто с самого рождения говорил на нём.

А Гоголь ответил на вопрос, на который не смогли ответить ни оппоненты, ни я сам. На этом его вклад заканчивался. Мы оценили работу обеих групп на высший бал – первым за знания, вторым за проделанную работу.

Мои предложения преподавательница внимательно выслушала и пронесла мимо ушей. Этого я так и не понял – зачем было меня спрашивать, как я оцениваю их работу, если моё мнение ни на что не могло повлиять? Девочка, стоявшая со мной и Гоголем, не сказала ни слова, а была своего рода талисманом, без которого не обходится ни одна хорошая команда – поэтому, она получила один и тот же бал наравне со мной и Гоголем, потевшими и работавшими головой языками – чуть ниже высшего. Тот же бал получили почти все, кроме некоторых оппонентов, до него не дотянувших и лучшей докладчицы, единственной, кто заработал высший бал.

Как раз прозвенел звонок. Делать в этой аудитории и с этой преподавательницей нам теперь было нечего. Как же быстро развеиваются чары.

Большая перемена не вызывала тёплых чувств и создавала лишь огромную пропасть скуки и безделья, спасение от которой блестело где-то там, на самом дне. И пока у меня было достаточно времени, я пытался вообразить себе идеальное занятие. Без чего ему не обойтись? Первые пять минут должны заинтересовать и держать в напряжении студентов весь оставшийся до конца час, и много времени спустя. Оно не может обойтись без музыки, но особой, выражающей тему лекции. Я представил, как преподаватель приносит огромные колонки в аудиторию и включает что-нибудь торжественное, к примеру, из классики, Вивальди «Времена Года. Зима». Она заинтересует всех – тех, кто слушал внимательно и даже тех, кто отвлекался, поглядывая в телефоны. А затем, настанет время второго трека. Все будут ждать чего-нибудь в том же духе: Бетховен, Моцарт… Вот только этого не произойдёт и на весь зал заиграет какой-нибудь известный всем в этой стране хип-хоп, скажем, «Безумие» популярной среди здешних моих знакомых группы «ЛСП». Текст, под зажигательный саунд, рассказывал о людях, алкоголе, любви и равнодушии. Я оглянусь и увижу, что все слушают её. Кто-нибудь обязательно выложит в инстаграме историю о «безумном преподе» или «безумной паре». «ЛСП» доиграет до конца и музыку заменит театральная пауза. А потом, наш преподаватель скажет что-нибудь вроде: «Вы услышали два произведения. Теперь, моя очередь спросить: что между ними общего и какие различия? Понимаю, вам трудно ответить на этот вопрос – ведь как можно сравнивать две совершенно разные композиции?! Это так же глупо, как сравнивать кофе и чай. Но нечто общее у них всё-таки есть. И то, и другое – музыка; а это в свою очередь значит, что оба этих произведения способны своим звучанием проникнуть к нам в душу, покорить людские сердца, хоть и каждый по-своему. У музыки есть нечто общее с религией, философией и любовью – все её разновидности разные, и в чём-то одном, всё-таки, одинаковые. Великий человек – тот, кто следует музыке своего сердца, а такие люди во все времена были дороже золота. Это – и есть тема моего предмета. Я покажу вам этот путь и вы пойдёте по нему, хоть он и проходит через множество трудностей, вы не пожалеете, что встали на него».

Что-то я совсем замечтался. Взглянув на часы, я обнаружил, что до возвращения на Землю осталось не так уж и много времени.

После пар, скучных и бессмысленных, я нашел в себе силы отправиться на студсовет. Попал я в него совершенно случайно, в один из первых своих дней здесь, когда во время занятия в аудиторию вошли парень и девушка с планшетами, чтобы записать желающих присоединиться к ним. Одного из них звали Влад – высокий, в пиджаке и красном галстуке, он подошел прямо ко мне и задал односложный вопрос: «Вступить хочешь?». Я кивнул, не особо понимая, чего именно хочу. Он записал моё имя, фамилию, группу. Как и все, удивился – сразу ясно, что родился я не в этой стране, где не привыкли видеть иностранцев каждый день, но отнёсся к этому спокойно и, улыбнувшись, сообщил, когда у них следующее собрание и где.

Влад был помощником главы совета. В его обязанности входило решать все организационные вопросы, почти всегда в одиночку. Он был единственным, кого я знал в совете.

Помещение этого кружка по интересам напоминало подсобное помещение, где всё было заставлено шкафами со всяким хламом: плакатами, книгами, рефератами десятилетней давности и так далее. Вид из окна открывался на заднюю стоянку колледжа и на стадион со спортивным комплексом. Здесь собрались, в основном, девушки с разных курсов и групп. Места было мало, поэтому многим приходилось стоять в небольшом пространстве между шкафами, и лишь те, кто приходил раньше ещё мог успеть занять сидячие места, присев на столы или подоконник. Стоя близко друг к другу, чуть ли не толкаясь, сложно было отделаться от чувства, что случайно зашел не в ту дверь и набрёл на секту каких-то психов. Только лицо Влада, выражавшее глубокое спокойствие и сосредоточенность над решением важных задач, всё же напоминало мне, что я нахожусь в студсовете, и что мне выпало быть одним из тех, от кого теперь зависит общественная жизнь всего колледжа.