Максим Друзь - Три узды

Некоторые исследователи идут дальше в своих рассуждениях. Несколько лет назад даже разразился небольшой академический скандал, связанный с этим вопросом. Тогда группа московских ученых опубликовала статью о том, что какие-то, доселе не идентифицированные микробы могут стимулировать религиозное поведение людей. Не могу сказать, что полностью согласен с выводами этой работы, но логика, которой руководствуются авторы, по крайней мере, показательна в рамках нашей сегодняшней лекции. Действительно, с точки зрения чистой биологии, религиозное поведение нерационально, то есть не приводит к какой-то непосредственной пользе для человека как живого существа. Вера в богов не делает его более сытым, более физически защищенным или, скажем, сексуально удовлетворенным. В то же время, большинство религиозных обрядов – возникших совершенно независимо в любых известных нам обществах – предполагают массовые скопления людей. Ну, вы знаете: все эти купания в Гангах, целование мощей по очереди, да и просто групповые молитвы – все это на руку разнообразным возбудителям, которые только и мечтают о таких роскошных эпидемиологических условиях. Поэтому, говорят авторы гипотезы, здесь мы вполне можем иметь дело с неявным управлением человечеством паразитами 1 1 Желающим глубже погрузиться в тему рекомендуем статью Panchin et al. (2014) Midichlorians – the biomeme hypothesis: is there a microbial component to religious rituals? (англ.), а также YouTube-канал «Все, как у зверей». …

– Какие выводы можно сделать из сказанного? Их три.

Во-первых, любой человек, по природе своей являясь абсолютно социальным существом, с легкостью и, если угодно, радостью, позволяет манипулировать собой всем, кому от этого есть хоть какая-то польза. Это неотъемлемое следствие его глубокой эволюционной адаптации.

Во-вторых, манипулировать человеком можно как извне – посылая ему определенную последовательность сигнальных стимулов, так и изнутри. И конечно же, во втором случае вовсе необязательно заражать его какой-нибудь дрянью – это слишком ненадежно. Гораздо технологичнее будет ввести ему правильным образом подобранную формуляцию из нехитрого набора препаратов – а дальше уже она будет стимулировать подопытного поступать нужным вам образом.

В-третьих, и главных, есть только один способ отличить, действуете ли вы по собственному умыслу, или вследствие умелой манипуляции. Задумайтесь: полезно ли действие, которое вы совершаете, для вас лично? Если нет – вами однозначно управляют. Иными словами, именно иррациональное поведение индивида является признаком сторонней манипуляции. Любое биологически необоснованное действие, то есть такое, которое энергетически затратно, но не имеет видимой непосредственной выгоды, почти наверняка происходит под воздействием манипулятора. Помните об этом… Вопросы?

Наступила тишина, и я уже начал надеяться, что, как обычно, все обойдется без лишней дискуссии, и тут с первого ряда вылез какой-то умник:

– Но ведь люди постоянно совершают бессмысленные, с точки зрения биологии, вещи, – поправляя очки, заявил он. – Вот мы, например, сегодня проснулись ни свет ни заря, умылись, пришли сюда учиться… Это вполне иррациональное поведение для животного, вы не находите?

– А в чем вы видите противоречие? – парировал я. – Это как раз то, о чем я говорил в самом начале – и я не заметил, чтобы вы проспали конкретно эту часть… Да, манипуляции в широком смысле являются причиной почти всех поступков, которые совершает современный человек. Но вам следует научиться различать те ритуальные действия, которые вам навязывает общество, в котором вы родились и существуете, и те, которые вы совершаете по желанию и в пользу конкретной злонамеренной личности. Общество как явление неразумно, бесцельно, ему, честно, на вас плевать – лишь бы вы не сморкались в колодец и не желали чужой ослицы. Для этого оно, в конечном счете, и заставляет вас умываться, учиться, застегивать ширинку, петь песенки про Дедушку Мороза, и прочим неосознанным образом социализироваться. А вот когда вами, в своих корыстных целях управляет другой человек… Вы чувствуете разницу?

Я нарочито зловещим взглядом обвел аудиторию.

– Еще вопросы?

– А можно, пожалуйста, мне… спросить? – это была та самая опоздавшая, высунувшая нос с последней парты. По-прежнему глядя в сторону, она забормотала так, что я еле мог разобрать, да еще и заикаясь: – Вы говорили, что есть разные воздействия, которые влияют на поведение, восприятие… и н-наркотические тоже. А может ли человек их вообще обнаружить, если его сознание уже изменено? Спасибо!

Я улыбнулся:

– Если говорить о вас, то могу заверить, что не сможете. Как и любой другой из здесь собравшихся. По крайней мере, пока. Но подготовленный человек, специалист в области мозговой деятельности – например, ваш покорный слуга, – без всяких сомнений, поймет, что с ним что-то не так. Так что вам еще предстоит этому научиться, и именно этим мы займемся на следующих занятиях.

Зазвенел звонок. Люблю, когда так точно совпадает: и время закончилось, и все, что нужно сказано. Вот, что значит опыт… и репетиции с таймером.

Впрочем, я забыл одну маленькую вещь. Брезгливо держа двумя пальцами список группы, я вновь обратился к девушке, которая уже двигалась на выход со всеми остальными:

– Простите, а как ваша фамилия? Мне следует, – я потряс рукой с листком, – отмечать присутствующих.

– Хомячкова, – тонким голосом произнесла девушка. Рядом с ней хрюкнули от смеха, и она тут же ожгла юмориста негодующим взглядом. – Но я с другого п-потока, не по расписанию… Меня, наверное, нет в списке. Извините.

– Хомячкова? – медленно переспросил я. – Скажите, а вы не родственница…

Я замолчал.

– Чья? – пропищала она.

– Нет-нет, – опомнился я. – Ничья. Я обознался. Вы можете идти.

Девушка сделала подобие неуклюжего книксена и выскользнула за дверь, а я все смотрел ей вслед, пытаясь собрать в кучу мысли и воспоминания. Неужели это та, что…

Я уже признавался в том, что не помню лиц, но сейчас настало время покаяться и в том, что я несколько подслеповат – а очки не ношу из ложной гордости. Я не разглядел толком ее лица, и теперь клял себя за это. Но невысокая фигура, закутанная в бесформенное платье так, что не понять – толстая или худая, белые косы до пояса, мягкий, переливчатый голос – и фамилия, что совсем невероятно! – разве могло это совпасть просто так? Все это толкало меня на невозможное предположение, что я только что наткнулся на очередную героиню своего прошлого. На какую-то секунду меня даже захватила безумная надежда, что это и в самом деле она, и, значит, все, что произошло с ней и со мной, можно исправить… А затем я с безжалостной горечью поспешил оторвать этой надежде голову: никогда и ни при каких обстоятельствах нелепая Хомячкова не могла быть той, воспоминания о которой пробудила. На то были уважительные причины: та прежняя была много лет как мертва, и ее, бедняжку, закопали вниз лицом в угоду бабским суевериям. Все полагающиеся по этому поводу причитания были давно и позорно выплаканы, а весь тот период жизни наглухо замотан в смирительную рубашку и отправлен без права переписки в еще более глубокий подвал памяти, чем тот, где томилась Эльза, – а дверь в тот подвал была забита, заварена, заложена двутавровыми балками и залита бетоном марки “100”. А если бы так получилось, что она не умерла, не лежала тогда под дождем с дрожащими под платком волосами, не изводила меня разрушительными приступами отчаянья и вины, то сейчас выглядела бы намного старше этой пигалицы-аспирантки. Так что нет-нет, не может быть, приём вопросов закрыт. Бывают, видно, в жизни и такие совпадения.