Казимир Добродеев - Пролетарские байкеры. Книга 2

По мере движения по Виноградной улице, чувства эти ощущались все острее. Душевная боль нарастала, словно жар от горящей спички, которая маленьким огоньком сгорает до основания, пока не обожжёт пальцы, держащие её. Вот уже вдали показался знакомый синий дом, и палисадник с большой берёзой. Проехав еще немного, Сергей смог разобрать и ту самую скамейку, на которой он предложил Алене встречаться, ставшую для него родной. И два маленьких неразборчивых девичьих силуэта сидевших на ней. Проехав еще небольшое расстояние, он смог разобрать и их лица, знакомые ему до боли.

Вершинина и Лагуткина сидели и грызли семечки, о чем-то в полголоса беседуя между собой. Сергей, проезжая мимо, невольно повернул голову в их сторону, не в силах оторвать своих глаз. В этот момент, как ему показалось, его внутренняя боль достигла своего пика. Горькая тоска отразилась на лице Сергея в эту секунду, и сердце готово было вырваться наружу от волнения.

Для Алены эта внезапная встреча так же была неожиданной. Увидев Сергея, она растерялась и остолбенела. Её правая рука так и замерла в воздухе с поднесённой к губам семечкой. Такую реакцию можно наблюдать у людей, которые сплетничали о человеке, и тут он внезапно вошел в помещение. Продолжать разговор при нем невозможно, а новая тема еще не придумана. Молча, строгим взглядом она проводила мотоциклистов до двора Кошевого, и продолжила с серьезным видом наблюдать за ними. Потеряв нить прерванной беседы, Наталья последовала её примеру.

Сергей заглушил мотор, и слез с мотороллера. Бросив печальный взгляд в сторону подружек, он взмахнул им рукой в знак приветствия. Лицо Лагуткиной в этот момент исказила злоба. Она бросила в его сторону последний презрительный взгляд и отвернулась к Вершининой. Алена настолько резко повернула свою голову, что всплеснула своими иссиня-чёрными густыми волосами. И не поприветствовав его, они возобновили свою негромкую беседу, которую время от времени Алена нарочно прерывала громким и фальшивым смехом.

В душе Сергея все сжалось… Он насупил брови и сморщил переносицу так, будто испытал сильнейшую физическую боль. Наблюдавший за всем со стороны Укрытцев, вздохнув, подошел, положил ему на плечо свою руку и, по-отечески успокаивая, сказал:

– Ну, что ты брат нос повесил?

– Почему она так со мной? – обратив к Павлу мутный взгляд, полный непонимания и обиды, воскликнул Сергей.

– К чему теперь задавать такие вопросы, "Сапёр"? Ты ведь сам хотел покончить всё разом… Женщины жестоки и мстительны. Особенно, когда дело касается их разбитых сердец. Нужно было подумать об этом прежде, чем ставить точку в отношениях. А теперь ты получил те плоды, которые посеял сам…

Сергей вздохнул, и ещё раз взглянул на свою Аленку. Она была по-прежнему повернута спиной, а Вершинина не сводя с него своих ясных голубых глаз, что-то оживленно нашёптывала ей. Он горько сплюнул на траву, и вновь обратив свой взгляд к "Пауку", сказал:

– Ладно, некогда сопли размазывать… Пошли к "Кощею".

Просунув длинную худую руку через верх невысокой деревянной калитки, Сергей приподнял ржавый металлический крючок, удерживающий её, и они с Павлом шагнули во двор. Из деревянной конуры рядом с калиткой послышалось суровое рычание, и показалась оскалившаяся лохматая голова дымчатой сторожевой собаки.

– Да, не серчай Бобик. Мы – хорошие, – весело крикнул ему Укрытцев, и, как ни странно собака успокоилась. Бобик вылез из конуры, лег рядом с ней, и, положив морду, на передние лапы добрыми глазами уставился на двоих чужаков, уверенно шагавших к веранде.

Дверь открыл сам "Кощей". Одет он был по-домашнему просто. В спортивные штаны и майку. Его овальное лицо вытянулось от удивления, когда он увидел у себя во дворе Сергея и Павла. Он зевнул и ступил босыми ногами на крыльцо.

– Здорово, парни. Чем обязан?

– Здоров, Толян. Мы по делу, – предприимчиво заявил Харламов, – У тебя запчастей не осталось от "Юпака"?

– Смотря, что вам нужно… Так, осталось кое-что из чермета по мелочи. Цветнину я всю в приемку сдал…

– Нужна рама, передняя вилка и бензобак, – сказал "Паук".

– Бак у меня купили, а все остальное можете забрать. Я, признаться, раму хотел на свалку увезти, но пока не нашел транспорт. Так и валяется на огороде. В общем, если заберете, сделаете мне одолжение…

"Паук" с "Сапёром" радостно переглянулись, а Кошевой поочерёдно опустил свои длинные худые ступни в старые калоши, стоявшие на крыльце, и повёл ребят на задний двор. Калоши были на пару размеров больше и болтались на ногах "Кощея" при каждом шаге. Вальяжной походкой, он в вразвалочку проводил ребят до огорода, расположенного за домом и, открыв ветхую калитку, указал правой рукой на раму своего погоревшего мотоцикла. Она причудливо громоздилась среди молодых картофельных кустиков, усыпанных красными точками колорадского жука. Вилка была закреплена на ней, а значит, можно было все унести за один раз.

– Вот, можете забирать, – резюмировал Кошевой, – Только аккуратнее, не потопчите нам картошку…

Сергей обхватил руками две задних трубы рамы, торчащих, будто козьи рога, а "Паук" взялся за перья передней вилки и таким образом друзья вынесли мотоциклетный остов со двора. Кошевой все это время семенил впереди, хлюпая босыми ногами в резиновых калошах, подсказывал им путь и придерживал распахнутую калитку.

Погрузив раму в коляску, друзья обвязали её для надёжности тросом, поблагодарили "Кощея", и, простившись с ним, отправились в обратный путь. Отъезжая, Сергей бросил последний взгляд на Аленку, не зная доведется ли увидеть её снова. Она по-прежнему не смотрела в его сторону и о чем-то шепталась с Вершининой. Так и не увидел ее глаз напоследок. С тяжелым чувством возвращался он в гараж. Прежде он жил надеждой, что приведет свои дела в порядок, а там может и с Аленкой примирится. Теперь же он понял, что пропасть между ними растет. И даже при самом удачном разрешении тех проблем, которые обрушились на него, восстановить отношения с Лагуткиной будет непросто…

В гараже полным ходом кипела работа. Парни с серьёзными и сосредоточенными лицами шустро орудовали гаечными ключами, оглашая гараж легким металлическим позвякиванием. С мотоцикла одна за другой исчезали детали, оголяя черные трубы искривленной и покореженной рамы. К моменту, когда Павел с Сергеем вернулись с привезённой из Куликово ношей, ребят в гараже было уже четверо. К ним присоединился проезжавший мимо «Друппи». Он как мог, помогал им. В основном относил и раскладывал на застланный газетами пол мелкие детали и болты. Серьезную работу доверять ему не стали.

Увидев подъехавших "Паука" и "Сапёра" Храмцов выскочил на улицу, и, сияя белозубой улыбкой, пожал руку обоим друзьям.