Антонина Иванова - Виктория

Тяфа, который прыгал около сестер, поддерживал их возню громким лаем. В квартире стоял такой шум, что приходилось вмешиваться маме. Тяфка понимал, что это его веселье привлекает внимание самой старшей. Но ее показное внушение совсем не действовало на псиный восторг. Сначала Тяфа притих, повел ухом в сторону мамы, будто прислушивался к ее увещеванию, а затем тявкнув в знак примирения, с веселым лаем бросался к сестрам. Радуясь, что он является непременным участником веселья, пес еще с большим рвением подбегал к маме, приглашая и её к их общему развлечению. Кто может притормозить его неугомонное веселье, так это только Вика.

Про Вику говорят, что она сильная, и добавляют: с характером. Однако самый сильный в их семье – это их мамочка. Девочка задумалась. Она вспомнила ночь, когда проснулась от того, что услышала из комнаты мамы странные звуки. Прислушавшись, Вика поняла, что мама плачет. Девочка соскользнула с постели и побежала к мамочке. Забравшись на диван, она прижалась к ней и стала её гладить. Обнимая свою старшенькую дочь, мама стала ей рассказывать о себе, об отце, о ней, о Ленке, о тё Томе.

Истории о жизни излагаются до сих пор.

Лера, то есть мама Вики и Еленки, родилась в семье военного. Её отец, укрепляя границы Родины: от Кушки до Новой земли, от Калининграда до Сахалина, дослужился до полковника. Вместе с ним «службу несли» жена и дочь. Родители Леры были романтиками. Им хотелось всё увидеть, побывать на всех рубежах необъятной страны. Поэтому офицерская кочевая жизнь им была не в тягость.

Мама, имея диплом Текстильного института легкой промышленности, не смогла в своей странствующей жизни применить этот «легкий» арсенал знаний. В военных городках с работой всегда было напряженно, и, как большинство офицерских жен, мама не работала. И всю заботу о муже и дочери она добровольно возложила на себя.

Папа служил, Лера училась, а мама старалась, чтобы ничто не мешало выполнению их задач.

Потрясение, вошедшее в их семью, мама тоже пыталась спрятать в себе. Когда при выполнении своего долга погиб отец, мама, как тогда казалось Лере, очень сдержанно перенесла это горе. Похоронив мужа, мама твердо решила переехать на свою историческую Родину, в российскую глубинку. Это решение удивило дочь ещё и потому, что ей оставался один год до выпускного бала. Лера не видела никаких причин такого быстрого бегства. Тогда мама не объяснила дочери, что как только полковника похоронили, его семья стала никому не нужна. Начальство полка потребовало освободить их квартиру и переехать в меньшую, без коммунальных удобств. Мама не хотела вливать в душу дочери свою обиду, свое разочарование в людях. Эти недомолвки, не доведенные до сердца дочери, остались пограничной межой в их отношениях. О чём, в дальнейшем, с горечью вспоминала Лера.

Обустроившись в двухкомнатной квартире, оставшейся после бабушки, жизни матери и дочери потекли по двум параллельным колеям. Лера, успешно окончив школу, поступила в Политехнический институт. Мама, без стажа работы, утратив квалификацию дипломированного работника, нахлебавшись душевного опустошения, пыталась изо всех сил выкарабкаться из «моря перемен». Она и сейчас продолжала выполнять свою задачу: ничто не должно мешать учёбе дочери. Но временные подработки в небольшом губернском городке не давали устойчивого заработка, и Лере приходилось иногда по вечерам и выходным дням вместе с мамой мыть лестницы многоэтажных домов. И тогда закрадывалась обида на маму. Лера понимала, что мама ни в чём не виновата, но это чувство почему-то возникало. И только потом Лера поймет, как она была далека от самого близкого ей человека. Но это придет позже…

Институтские годы, в которых осталась страшная памятка о смерти мамы, проходили без излишних усилий. Учеба не угнетала Леру, она всегда училась легко. Однако в студенческой жизни ей чего-то не хватало. Она с легкой завистью смотрела на однокурсниц, бегающих на свидания, обсуждающих со смехом, а то и со слезами, девичьи секреты.

Кратковременные сердечные томления у Леры были, но со стороны кавалеров она усматривала больше мальчишеского самоутверждения, чем понимания серьезных отношений. Поэтому на однокурсников девушка смотрела с легкой иронией «взрослого» человека.

На третьем курсе Лера стала замечать повышенный к себе интерес одного из преподавателей института. Многие студентки добивались его расположения. Но к этим девичьим «посягательствам» педагог относился снисходительно. Однако Лера отметила, что в её присутствии педагог теряется и краснеет. Она понимала, что это обозначает. Но для неё семейные мужчины были «табу». Поэтому симпатия преподавателя не переросла «в служебный» роман.

Своё, то, Лера встретит в другом институте.

Социалистическое общество уже вовсю размывал поток «плюрализма». И считая, что сейчас не до «Альмы Матер», многие студенты стали покидать стены своей «кормящей матери…». Наступила эра: «Куй железо, пока…». Но Леру, от вольнодумного решения, удерживала дисциплина, привитая в семье военного. Да и себя, пока, она не видела нигде, кроме как в ЖКХ. А для этого не надо было четыре с половиной года учиться. Поэтому, следуя народному изречению: «Ученье – свет, неученье – тьма», теоретические знания Лера пошла закреплять в единственный в их городе НИИ, куда её направили на практику.

Руководительница практики Тамара Петровна отнеслась к Лере тепло и дружелюбно. С первых минут знакомства между ними установилось обоюдное понимание. При собеседовании куратор практики провела с Лерой инструктаж «безопасности» взаимоотношений с коллегами.

Сразу у входа в отдел, куда её привела Тамара Петровна, за столом с табличкой «Дежурный отдела», сидел немолодой сотрудник, уткнувшись в книгу. Бросив взгляд в содержание книги, Лера выхватила несколько фраз: «юбка с нее сползла…»; «он резко дернул её на себя…»; «все закончилось очень быстро».

Дежурный по отделу так был увлечен чтением, что совсем не отреагировал на вошедших.

Тамара Петровна, прикрыв ладонью чтиво дежурного, легонько подтолкнула практикантку вглубь отдела. Хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание сотрудников отдела, она ободряюще посмотрела на Леру.

Из инструктажа своей наставницы девушка поняла, что увидит в отделе около двух десятков работников. При обозрении помещения она, кроме дежурного, увидела только несколько человек. Но это нисколько не смутило Тамару Петровну. Она воодушевленно обратилась к коллегам:

– Господа-товарищи! Это Валерия. Будущий молодой специалист, направленный в наш институт, к нам в отдел на практику.

Из-под стола, стоящего напротив дежурного отдела, показалась женская голова. Окинув взглядом Тамару Петровну, голова снова нырнула под стол и вынырнула с карандашом в руках. Но так и осталась в позе «голова без туловища».