Инесса Давыдова - Верона. Часть III

– Нет, – быстро ответил я.

– А когда был последний раз?

Черт! Зачем ей это?

– За день до знакомства с тобой.

Она перевернулась на бок и удивленно уставилась на меня своими бездонными глазищами. Я видел, как отражались всполохи огня в стекловидном теле ее глаз.

– И еще… В середине сентября приехал из Ростова, зажал какую-то телку в клубе. От чего чуть не блеванул. После этого никого. Только ты…

Я рассказал ей, как сто раз порывался приехать в общагу, чтобы поговорить с ней. Как сворачивал с полпути, а если добирался, пялился в пустое окно. Каким было для меня облегчением заметить мельком ее силуэт или наблюдать, как она рисует, сидя на подоконнике. Как боролся с собой, как не чувствовал вкуса еды и терял интерес к жизни. Как мучился оттого, что не было ее номера мобилы. Черт! Я даже поведал ей про рыжую чертовку, что подвернулась мне во Владике. Как чувствовал отчаяние, когда подумал, что сорвался, и какое потом испытал облегчение от ее признания.

Я впервые был тотально откровенен. Говорил без напряга. Не утаил ни одной важной детали. Верона слушала молча, одобряюще поглаживала мои руки и грудь, а когда я закончил, спросила:

– Разве ты не понимаешь, что изменился? Это же очевидно. Так чего ты испугался?

Приподымаюсь на локтях.

– Я на собственной свадьбе пялился на сиськи виолончелистки!

– Ты же не слепой. Конечно, ты будешь заглядываться на смазливых девчонок и шикарных женщин. Все это делают, женаты они или нет. Я тоже смотрю на красивых мужчин, но это ничего не значит.

– Думаешь, таким признанием ты меня успокоила? Верона! – я одернул ее руку. – Не заводи меня! На кого это ты пялилась? А?

От моего крика она вздрогнула, но потом улыбнулась и потянула к себе.

– На кого бы я ни смотрела, ты мой единственный. Самый умный. Самый красивый и самый сексуальный. Я люблю тебя . Остальное не имеет значения. Я всегда буду только твоей.

Звучало как-то шаблонно и неубедительно.

– Если что-то во мне изменится, ты узнаешь об этом первым, при чем задолго до того, как я перейду от осмысления к реальным действиям.

Вот это то, что мне было нужно!

– Обещаешь?

– Мамой клянусь, – ответила она на блатной манер, который никак не вязался с ее нежным обликом, и я расхохотался во весь голос.

– Я люблю тебя, малышка.

– И ты опять ловко перевел тему с себя на меня, – она тянет меня за нос, – а еще меня называешь хитрюгой!

– Я такой!

***

Все пошло не по плану. Вроде начали, как и договаривались, с нежности, но с каждым прикосновением Верона становилась все жестче и смелее. Ее пальцы впились в мои волосы с такой силой, что я взвыл во весь голос. Она кусала мои плечи, царапала спину и руки. Завела меня так, что я зарычал и начал отвечать ей тем же. Дыхание было тяжелым и сиплым, в глазах полыхал огонь.

Когда Верона оседлала меня, схватил ее за бедра и прижал к себе так сильно, что Сэм вошел на полную глубину. Думал, у Вероны глаза вылезут из орбит. Она замерла, с минуту приходила в себя, а потом набрала темп. Задвигалась так быстро, что мне пришлось ее немного осадить.

– Эй-эй, малышка, если ты будешь так частить, я быстро кончу и вырублюсь после двух бессонных ночей.

Она улыбнулась и обозвала меня слабаком. Охренеть! Конечно, от такого мне крышу снесло!

Когда бы мы с Вероной ни занимались сексом, я подсознательно боялся причинить ей боль. Она хрупкая, как тростинка. Я не без оснований опасался, что своей долбежкой могу ей что-нибудь сломать или вывихнуть. Но все это были цветочки по сравнению с тем, что произошло в нашу первую законную ночь. Я буквально озверел и провалился в бездну страсти. Отпустил вожжи самоконтроля, и меня понесло. Вроде только что видел ее лицо над собой, потом провал и собственный дикий крик.

Открыл глаза и ужаснулся. Стою на четвереньках. Верона лежит на спине. Ноги согнуты в коленях и припечатаны к груди. Я сжимаю ее лодыжки. Сэм зажат в ее лоне так сильно, что боль пульсирует в паху. Верону накрывает волна тех самых спазмов, что были в ночь на Сицилии. Мне показалось, что сегодня они даже сильнее. Я чуть не задохнулся. Хватал ртом воздух, как рыба. Бешеное биение сердца перекрывало все звуки. Думал, сдохну прямо на ней.

Когда ее отпустило, я резко вышел, вызвав у нее вскрик, и отполз к дивану. Она опустила ноги и застонала.

– Детка, ты кончила?

Она смотрит на меня в недоумении.

– А ты что не слышал? Я же кричала на всю Швейцарию. Кажется, нас сейчас выселят из номера.

Я мотаю головой. Вид как у дурика после транквилизатора. Голова не соображает. Дыхалка сбита.

– Верона! Что ты делаешь со мной? Я уже второй раз слетаю с катушек!

– А мне нравится – ты становишься таким одержимым и ненасытным, что аж дух захватывает.

– Не помню, как оказался сверху…

– Я сама мало что помню…

Она смотрит на меня таким взглядом, что я забываю свое имя, а заодно и ее. Мы все еще тяжело дышим. Я подползаю к ней ближе и начинаю осматривать ее тело.

– Господи, что я с тобой сделал?

– Только то, что я сама просила, – смеется Верона и прижимает мою ладонь к своей щеке. – К тому же ты выглядишь так же красочно, как и я.

Я принес из спальни подушки и одеяло. Лег на спину, притянул к себе жену и закопался в ее волосах.

Вера

Эту поездку я не забуду до конца жизни. С первых минут пребывания в Швейцарии началось какое-то безумие, и остановить мы его смогли только по возвращении в Москву. Не припомню, чтобы меня охватывала такая страсть. Будто в самолете нам в еду подмешали афродизиак, и его действие началось, как только мы переступили порог номера отеля.

Руссо это безумно пугает, ведь его многозадачный мозг исключен из игры, а ему нужно все контролировать. Как только по его телу пробежала волна оргазма, он в ужасе отполз к дивану и уставился на меня, будто видит впервые. Мне хотелось его успокоить, найти нужные слова, но по его виду я поняла, что лучше дать ему время и не делать акцент на произошедшем.

В доставленных из аэропорта чемоданах я обнаружила черный женский брючный костюм от Victoria Beckham и туфли-лодочки. Такой наряд не только стройнил и вытягивал силуэт, но и подходил к деловым встречам, ведь, по словам Руссо, у него расписан весь день.

После изумительного обеда, который прошел на открытой веранде с потрясающим видом на долину, мы отправились в Цюрих. Когда к отелю подогнали спортивное купе темно-бордового цвета, я усмехнулась и назвала мужа пижоном. Ни минуты не сомневалась, что это наша арендованная машина. Из второй совместной поездки я сделала вывод, что Руссо в России предпочитает не афишировать достаток, дабы не привлекать лишнее внимание. В зарубежных поездках, напротив, отрывается по полной и ни в чем себе не отказывает.