Джейн Кренц - Цинния

— Разве ты этого не чувствуешь? — спросил он.

— Что? Фокусную связь? Конечно, чувствую. — Она взяла его руку и подставила под струю воды. — Она очень сильная, правда?

— Да. — Он подразумевал чувство глубокой близости, а не силу связи. Может быть, она не ощущала контакт так, как он. Вероятность, что только он один чувствует такую близость, привела его в уныние. — Я не знаю свой класс. Принятая шкала паранормального спектра не достаточна точна для талантов-схематиков.

— Как концентратор полного спектра с огромной практикой работы с талантами-схематиками, могу сказать, что ты зашкаливаешь за десятый уровень. — Она посмотрела ему в глаза. — Уверена, что ты об этом хорошо осведомлен.

Нет никакого смысла притворяться, что он нормальный.

— Наверно, да. — Он оперся на столешницу и любовался потоком собственной мощи на плоскости подсознания, в то время как Цинния ополаскивала его руку.

Он был в восторге оттого, что она держала его пальцы в своей руке. Ее рука была красива. Совершенный образец эволюции. Он мог проследить всю историю человеческого развития на примере ее тонких костей под невероятно мягкой кожей.

— Я полагаю, что ты никогда не проверялся? — спросила Цинния.

— Нет. — Он был очарован формой водяной лужицы на дне раковины. — Любой из тестирующих когда-нибудь мог бы проговорится. Это повредило бы бизнесу.

Она ухмыльнулась:

— Даже не сомневаюсь в этом. Быть схематиком — уже сомнительное удовольствие в глазах большинства людей, а быть выходящим за пределы шкалы схематиком — выдумка из романов про психических вампиров.

— Да. — Он специально усилил поток энергии через кристалл, чтобы изучить замысловатую форму капель воды, которой была забрызгана плитка вокруг раковины. В них он мог видеть целую математическую вселенную.

— Кстати о вампирах, — продолжала Цинния. — Я перечитала все романы Орчид Адамс про психических вампиров, но ты — первый реальный психический вампир, с которым я когда-либо работала. Если об этом узнает Клементина, она выставит счет за мою сверхурочную работу.

Он повернулся, и их глаза встретились. Она, наверное, шутит.

— Читать романы о выдуманных монстрах, талантах-схематиках, и играть в кости в казино, которым управляет один из них — две большие разницы, — сказал он.

— Верно. Большинство людей поостереглось бы играть на деньги в заведении, где владелец способен изменить закон шансов.

— Мне нет никакой надобности вмешиваться, — пробормотал он. — Распределение шансов и так на стороне заведения. Спроси любого специалиста по синергистической теории вероятности.

Он сделал глубокий вздох и ощутил присутствие своего привычного контроля. Слава Богу, легкое чувство опьянения постепенно отступало. Он все еще пропускал талант через кристалл на полной мощности, но больше уже не пребывал в таком восторге. Но как бы то ни было, тревожащее чувство близости сохранялось, и эрекция не ослабевала.

— Я верю тебе. — Она выключила кран и вручила ему бумажное полотенце. — Ник, мне очень жаль, что журнал был подделкой. Но я не имею никакого отношения к этому. Я только хотела помочь. Я закрою глаза на твое поведение сегодня вечером. Мне не нравятся люди, которые пытаются меня запугать.

Кристалл начал исчезать. Ник понял, что она сокращает поток собственной силы.

— Нет, подожди. — Инстинктивно он попробовал окружить кристалл хаотическими волнами рассредоточенного таланта.

— Не смей даже пытаться захватить меня таким образом, как в ту ночь в казино. — Цинния посмотрела на него с негодованием. — Я не знаю, кто из нас сильнее, и сегодня у меня нет желания узнать об этом.

— И ты говоришь, что я запугиваю. — Он обернул бумажное полотенце вокруг руки и неохотно приглушил свой талант. Он внимательно рассматривал, как совершенный кристалл переливался в плоскости подсознания. — Я сожалею о том, что случилось в ту ночь. Ты застала меня врасплох.

— Я застала тебя врасплох?! А как ты думаешь, что я почувствовала?

— Этого не повторится, — пообещал он.

— Да уж, лучше такое не повторять.

Он взглянул на нее:

— Что ты сделала с кристаллом, когда пыталась освободиться?

Она колебалась:

— По правде говоря, я не совсем уверена. Это был инстинкт. Я не думала, о том, что делаю.

— Каким-то образом ты искривила кристалл.

Она пожала плечами:

— Возможно, это обратная сторона медали моего дара фокусировать для талантов — схематиков. Оно было во мне изначально. Встроенный защитный механизм.

— Почему ты не боишься меня?

Она улыбнулась и развернулась, чтобы налить себе еще вина:

— Потому что я знаю, ты не сумасшедший.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Вероятно, это имеет некоторое отношение к тому факту, что мой собственный тип психической энергии является неординарным. Я уже говорила тебе, что я не обычный концентратор. Я могу работать только с талантами-схематиками. Исходя из вышесказанного, я стала кем-то вроде эксперта по ним. Возможно, единственный настоящий эксперт в мире. Благодаря «Синержи Инкорпорейтед» в прошлом году я отработала с таким большим количеством талантов-схематиков, что большинству исследователей это не светит и за целую жизнь.

— Ты не ответила на мой вопрос. Почему ты думаешь, что я не сумасшедший?

Она вручила ему бокал вина.

— Трудно объяснить. Я могу чувствовать что-то такое, когда работаю со схематиком. Что-то такое, что большинство концентраторов не в состоянии обнаружить во время работы с ними. Я когда-то фокусировала для схематика, который был точно не в своем уме. Поверь мне, я вижу разницу. У него был только третий класс, но он выпил из меня все соки.

— Как? Он пробовал взять под контроль кристалл?

— Да, но он был слишком слаб для этого. Это было не самое страшное. Меня пугал его талант как таковой. Это было… — Она нахмурилась. — Ненормально. Я не знаю, как еще описать.

Он не сводил с нее глаз.

— А я, значит, нормальный?

— Ну, я не стала бы так говорить. В тебе нет ничего действительно нормального, Ник. Но ты, конечно, не сумасшедший.

Он сделал глоток дешевого зеленого вина.

— Ты знала бы, да а?

— О, да. Я знала бы. — Она смотрела на него. — Твой отец был схематиком?

— Да.

— Может, ты так страстно желаешь найти его журнал, чтобы узнать, не талант ли привел его к самоубийству? Ты боишься, что такая же судьба постигнет и тебя?

Она была слишком проницательна. Было бы опасно продолжать какие бы то ни было отношения с ней, не говоря уже о риске тесного контакта, как умственного, так и сексуального. Но теперь она была частью схемы. Он понял, что выхода нет. А впрочем, ему даже и не хотелось искать выход. Может быть, она — его судьба. Но он был не готов отвечать на заданные в лоб вопросы. Ему бы пришлось сопоставить некоторые данные, а он предпочитал закрывать на них глаза.