Элеонора Брайтон - Игра

На следующий день он договорился с ним о личной встрече. Как только они опустились в кресла в его, заполненным разным антиквариатом, особняке со стаканом виски в руках. Антонио не стал ходить вокруг да около, а достал фотографию вазы династии Сун, которую уже столько лет мечтал приобрести Тоссед.

Даже краем глаза взглянув на фотографию, Антонио заметил, как загорелись глаза у Бена, и он чуть ли не дрожащими руками взял фото. Ему был знаком этот взгляд, он видел его у своей жены, когда она начинала рассказывать про своего любимого Матисса. Он подумал, что пока идет все по плану.

– Она – ваша, – произнес Антонио, беззаботно пригубив виски.

Бену было к пятидесяти, выглядел он моложе, мускулистый, седовласый, с голубыми глазами, холеный.

– Не понимаю вас, – произнес он не в состоянии оторвать глаз от вазы, – вы хотите сказать копия вазы.

– Нет, я имею в виду подлинник, мы с вами деловые люди и копиями не торгуем.

Только тогда Бен перевел на него хмурый взгляд. Он молчал, потом сделал глоток виски и спросил:

– Но что вы хотите взамен?

– Развода со своей женой.

Бен удивленно и ошарашенно смотрел на него целых пять минут, потом, наконец, произнес:

– Как бы это сказать, я… наверное, не подхожу… к этой роли.

– Она занимается историей искусств и была бы счастлива работать с вами, – добавил Антонио, пропустив его намек мимо ушей. – Большего я ничего не требую и не прошу, – он развел руками, показывая свои честные намерения.

– Но я предпочитаю работать один, у меня есть антикварный магазин, но… и не один. И да, я коллекционер, но…

– Я все сказал, мне нечего добавить, – ответил Антонио.

Через пять минут он ушел, не получив ответа. Но поскольку бизнесом он занимался не один год, то знал наверняка, нужно выждать время. Рыбка заглотнет наживку. Буквально через неделю, к нему пришло на почту электронное письмо от Бена, что он ищет ассистентку. Он уговорил Клер отправить свое резюме на его вакансию. Скоро пришел ответ, что с ней хотели бы побеседовать. Она примчалась к нему в офис на седьмом небе от счастья, потому что ее приняли. Клер прожужжала ему все уши, что она будет работать у выдающегося Бена Тосседа. Самого Бена Тосседа.

Антонио только довольно потирал руки, предложив ей отпраздновать это событие в ресторане, и весь ужин его не покидала одна единственная мысль, что он будет не единственным идиотом, который попадется на удочку «наивности и честности» его жены.

Она часто стала отсутствовать, ездить по стране вместе с Беном, участвовать в торгах. Постепенно прекратились ее бесконечные смс-ки и телефонные звонки, она перестала его караулить у подъезда офиса и гостиницы.

А через шесть месяцев он получил подписанные бумаги о разводе, а Бен Тоссед – вазу династии Сун.

Первый раз за полтора года Антонио снял люкс в гостинице, предварительно дав указание сменить всю мебель и сделать ремонт в пентхаусе отеля, а также выставить его дом на продажу, заказал еду в номер, открыл бутылку дорогого виски, включил какой-то канал по телевизору и буквально через час, довольный, пьяный и сытый, заснул в кресле. Проснулся за полночь, принял душ и завалился спать на королевских размерах кровати.

На следующее утро его разбудил звонок мобильного, жужжащего рядом с ухом.

– О! Черт! Что еще?! – сонно произнес он, всматриваясь в телефон на номер Клер. – Привет!

– Привет, дорогой, я хочу тебе сообщить одну новость.

«Боже! – подумал он. – Только не снова».

– Бен сделал мне предложение, – заворковала она на том конце провода. – Представляешь?

Антонио резко умиротворенно выдохнул.

– Слава Деве Марии. Я очень рад за тебя.

– Ты правда рад?

– Конечно, Клер. Я рад, что ты наконец-то нашла своего Давида. Он достойный мужчина. – Она часто называла Антонио своим Давидом, его всякий раз передергивало от этого.

– И он говорит, что очень меня любит.

– Я рад вдвойне, дорогая. Будьте счастливы, – и он повесил трубку.

Пора было начинать новую жизнь, а вернее, продолжать старую, которая была еще до Клер.

7

Нина въехала на полукруглую подъездную асфальтированную дорогу, засаженную с двух сторон большими деревьями, ведущую к небольшому стандартному одноэтажному коттеджу бабушки. Они выбрались из машины и вошли в дом, в котором было прохладно. Мона быстро прошла через фойе на кухню, разделенную на обеденную зону, и открыла раздвижные стеклянные двери с выходом на веранду по всему периметру дому, с которой через лужайку можно было пройти к виноградникам.

– У нас много дел, Санни, – произнесла она, открывая холодильник и доставая салат, помидоры, приготовленное мясо, горчицу и приправу. Нина вышла на веранду, потянулась, оглядывая окрестности, вздохнув полной грудью.

– Как же хорошо! Как я люблю это место!

– Вот и отлично, – из кухни крикнула бабушка, – ты можешь здесь пожить, пока будешь в отпуске.

Нина смотрела перед собой на ряды зеленых лоз, простирающихся далеко вперед, скользя, как река, по холмам. Правее в стороне она обратила внимание на изменившиеся здания винодельни, крыша стала изломанной, как бы состоящая из множества кусков. А дальше она заметила тоже ряды, высаженных новых лоз, хотя раньше там были поля. Значит кто-то купил ту землю.

Она еще раз вздохнула полной грудью запах зелени, аромат цветов, еле уловимый запах винограда и земли. Потом вернулась в дом и налила два бокала холодного чая, поставив их на кухонный островок.

Бабушка тем временем пододвинула к ней тарелку с сэндвичем.

– Давай перекусим и поедем в коттедж Дэна. Зайдем в его магазин, я поговорю с управляющим, а ты потом заберешь из дома Дэна его компьютер. Нам нужно покопаться в его программе и посмотреть финансовые отчеты, что-то у меня не очень хорошее предчувствие.

Предчувствие Мону никогда не подводило.

– Для меня было неожиданностью, – произнесла Нина, – что он все оставил тебе. Честно говоря, я не ожидала.

– Я сама не ожидала, – ответила бабушка, доедая сэндвич. Она положила тарелку в посудомоечную машину и взяла мобильный телефон, выйдя на веранду.

Нина пила холодный чай, задумчиво оглядывая кухню, пока до нее долетали обрывки телефонного разговора Моны. Здесь все было, как всегда. Белая кухня, слева обеденная зона – деревянный стол с мягкими стульями, комоды с уймой фотографий семьи, какие-то разноцветные фигурки, стены покрашены в цвет топленых сливок, а над комодами, трудно было сказать кто именно, то ли дизайнер хотел изобразить какую-то картину, то ли сама бабушка, предпочитающая яркие тона, но стена была разрисована разноцветной абстракцией, со всполохами немыслимых сочетаний и золотой блестящей крошки. Дальше начинался длинный узкий коридор, на стенах которого тоже висели фотографии, ведущий в гостиную с бордовыми диванами, стоящими буквой П, заваленными уймой бирюзовых, оранжевых, топленого молока подушками. На стене напротив висел телевизор, а дальше по коридору находились три спальни – посередине была бабушкиной, две по бокам ее внуков.