Елена Амелина - Не просто о любви

Ответить она не успела, так как в очередной раз беседу прервал телефон и знакомый голос мягко пожелал ей доброго вечера. Сердце Олеси дрогнуло, она оставила компанию и удалилась под сень пальм, поближе к романтическому прибою и подальше от громкой музыки.

Андрей тихонько дышал в трубку, и Олесе казалось, что она слышит, как бьется его сердце в такт этому учащенному дыханию. Она очень хотела верить всему, что он скажет, но он молчал.

Наконец она услышала: «Прости меня, я козел. Она хотела резать себе вены, я не смог просто взять и уйти, поехать отдыхать. Внучка приболела. В доме полный бардак».

Олеся безуспешно попыталась выдавить из себя хоть пару слов сочувствия. Получалось плохо. Жалко было только себя.

Мягкая океанская пена, шурша, затягивала Олесины ступни, покрывая их блестящим в свете луны песком.

«Это пора прекратить, Андрей, – слышала она свой шепот, – ты должен решить, наконец, с кем ты. Ты помнишь наш последний разговор? Когда я приеду, я приеду либо в пустой дом, либо к мужу. К моему мужу. Если ты захочешь им быть. Ты понимаешь?»

В ответ телефонная трубка долго молчала, и Олеся уже испугалась, что тот, кому были адресованы с таким трудом рожденные слова, так их и не услышал из-за разрыва связи.

«Ты меня слышишь?!» – крикнула она в отчаянии, переполошив сонных попугаев на ближайшей пальме.

«Я понял», – раздался глухой ответ, и короткие гудки обозначили конец разговора.

Она еще немного поплакала в темноте, пройдясь по тонкой полосе прибоя и пугая торопливо спешащих в воду крабов, а потом повернула назад с твердым намерением попрощаться и уйти, никому ничего не объясняя.

Подойдя к столику, она с неприязненным удивлением обнаружила, что компания явно удалась и вечер активно продолжался под хохот уже пьяненькой Людмилы, заливистый ржач Виктора и громкий голос что-то рассказывающего депутатского сына. Их сытые и довольные жизнью физиономии возбуждали в Олесе теперь только отвращение.

– Очень рада, что вам весело, – сказала она, натужно улыбаясь, – мне что-то нехорошо, я пойду баиньки.

И потянула со стула свою сумку.

– Не дури, – тут же ухватилась за нее Людка, – ну, чего он? Оправдывался, засранец?

Олеся скорчила гримасу, чтобы не расплакаться.

– Все ясно, мать твою. Ты его кормишь, поишь, зарплату выдаешь, а он…

– Прекрати, – Олеся указала глазами на мужчин и вырвала из рук подруги свою сумку, – я правда очень устала, пойду посплю, к утру все само собой рассосется.

– Не рассосется, – мрачно спрогнозировала Людмила.

– А почему бы тебе не выпить с нами? – предложила молодежь.

– В самом деле, а, Олесь, может, устами младенца глаголет истина, как ты думаешь? – подхватил Виктор, с трудом концентрируя взгляд.

– Нет, спасибо, голова что-то болит.

– Жаль. Ну тогда я провожу, – вызвался Алекс.

– Это еще зачем? – насторожилась Олеся. – Здесь недалеко, я сама дойду, по приборам.

– Ага, на честном слове и на одном крыле, – икнув, прыснул Виктор.

Любящая жена треснула его по загривку.

Олеся распрощалась и отправилась восвояси, тяжело перебирая ногами по песку. Уже через секунду задумчивости она осознала, что рядом с ней в темноте кто-то тащится.

– Я же сказала, не надо меня провожать, – с раздражением заявила она.

– Ну тогда ты меня проводи.

«Еще чего не хватало!» – думала Олеся, с ужасом прислушиваясь к хлюпающему носом Алексу. Ей даже пришлось поддержать его, когда, споткнувшись о какую-то палку, он чуть не угодил этим носом в песок.

– Извини, меня слегка заносит на поворотах, – высказалось депутатское чадо.

– Что это у тебя в руке?

– Шампанское. Хочешь?

Олеся молча отвела протянутую к ней пузатую бутылку «Мадам Клико».

– Давай надеремся? – доверительно предложил ей Алекс, снова прикладываясь к горлышку.

И тогда Олеся подумала: а почему бы нет?

– Надеремся, говоришь?

– Да.

– В жопу?

– Полную.

– Для пьяного ты что-то слишком связно разговариваешь.

– А я не пьян. Пока не пьян. Но сейчас напьюсь.

– Меня не забудь.

– Не вопрос.

Алекс выудил из кармана своих широких мятых штанов вторую бутылку. Олеся присвистнула.

– У тебя что там, дьюти-фри?

– Мой бар для тебя открыт, – объявил Алекс, пошатываясь.

Олеся сделала большой глоток и мгновенно задохнулась.

– Что это? – прохрипела она.

– А хер его знает, – радостно заявил чей-то отпрыск.

В свете луны Олеся с трудом прочитала этикетку.

– Это же ром, сукин ты сын!

– А по-другому не забирает.

– Вот черт!

И Олеся храбро сделала еще один глоток, а потом еще и еще. Пока не почувствовала, как душа отрывается от тела и парит в странном зигзагообразном направлении.

– Надо притормозить. А то удовольствие быстро закончится, – услышала она рядом.

– Жизнь – фуфло, – философски заметила Олеся, вяло покачиваясь в такт прибою.

– Не скажи-и-и, – возразил Алекс, падая рядом на песок.

– Не докажешь.

– Легко.

– Ну?

Олесе показалось, что ее междометие целую вечность висело в воздухе.

– Легко, но надо еще выпить.

Они опять сделали по глотку. Ром уже не так обжигал, как в самом начале.

– Я видел однажды в Шотландии игру: кто дальше бросит телефон. Слабо со мной сыграть?

– Может, лучше плюнем, кто дальше? – предложила Олеся.

– Не, это не прикольно. Гляди, я бросаю. Слышала? А теперь ты. Давай, не жмись.

Тяжело замахнувшись, Олеся что есть сил запустила трубкой куда-то в темноту и через мгновенье услышала слабый всплеск.

В голове слегка шевельнулся проблеск сознания.

– Я, кажется, сейчас мобилу утопила.

– Не, не может быть. А вот есть еще игра. Пить, стоя на голове. Я могу. А ты?

– Врешь, – засомневалась Олеся.

– Смотри! Где-то тут была пальма.

Алекс на карачках дополз до дерева.

– Подержи-ка меня, – попросил он, пытаясь, прислонясь к шершавому стволу, встать на голову.

Задыхаясь от смеха, Олеся помогала ему. Наконец, к ее удивлению, ему это удалось, и послышался булькающий звук. Потом фырканье. А потом фонтан из рома окатил Олесины колени, стоявшие на песке. Не выдержав, она громко расхохоталась под аккомпанемент откашливающегося приятеля.

– Ну ты и алкаш! – смеялась она, поливая песок ромом.

– Я еще и наркоман,– заверило ее легкомысленное дитя. – Закурим?

– А у тебя есть? – Олеся сделала большие глаза.

– Здесь у всех есть, – уверил ее Алекс и протянул ей мятую сигаретку.

Олеся прикурила и затянулась. Потом с непривычки закашлялась.

– Сейчас вставит, погоди, – пообещал Алекс, принимая эстафетную палочку.

В ушах Олеси шумел океан, и пальмы шуршали своим птичьим оперением. Она вдохнула вонючий дым еще раза два, но кайфа все не было.

– На меня не действует, – выдала она.