Анна Ледовская - Пряный аромат угрозы

– Одну секунду, – он наклонился проверить кое-что. – Вы госпожа Эдельман?

– Да. Элина Эдельман.

– О да, для вас кое-что оставили. Просили передать, если вы зайдете.

– Да, верно. Это папка для бумаг. Синяя такая…

– Боюсь, не совсем…

Он снова наклонился и достал то, что я меньше всего ожидала увидеть, особенно сейчас…

С момента, когда я подслушала речь Сладкова, я словно застыла. Мой мозг работал, впитывал, анализировал, тело двигалось, дышало, но чувства как будто омертвели. Где-то в подсознании я понимала, что это пройдет, что скоро я выйду из состояния ступора и начну ощущать боль, страх, унижение. Возможно, я буду рыдать, стенать, ругаться и лезть на стену от отчаяния… Но это будет позже, когда я снова оживу. Возможно, будь я живой с самого начала, я бы не смогла выдержать все это так стойко, с достоинством. И возможно, у меня бы не поднялась рука выбросить в реку трудовую книжку. Если бы я была живой, а не застывшей статуей. Но только сейчас, в этот самый момент, стоя у стойки администратора отеля, не сводя глаз с того, что он – не без труда – держал передо мной, только сейчас я, кажется, почувствовала, впервые за весь этот горький день, как по венам зажурчала кровь.

Это был огромный – самый огромный в моей жизни! – букет огненно-красных роз. Точнее, они все были разных оттенков красного – алые, бордовые, коралловые. Но это было похоже на взрыв, от которого захотелось прикрыть глаза. Я не знаю, сколько их было – только потом я узнала, что в букете была ровно тысяча роз. Вот только, вытащив меня из одного летаргического сна, он словно вверг меня в другой. Какое-то время я просто стояла, молча глядя на это буйство красного цвета.

– Хм… Извините, вам вызвать такси? Или вас кто-нибудь ждет?

– Что, простите?..

– Боюсь, вы одна его не унесете.

Я просто молча кивнула в ответ.

Вечером следующего дня мы втроем сидели в кафе – я, Катя и Ленка. Это они затащили меня, я не настаивала. Весь этот день и конец предыдущего я провела дома, в четырех стенах, тщетно пытаясь хоть на пять минут оторвать взгляд от огромного багрового пятна в своей комнате.

– Ну что, забрала папку?

– Нет. Ее там не было.

– Я же говорила.

– Там было кое-что другое… Он оставил там для меня кое-что…

– Деньги, как шлюхе? – спросила Лена.

– Нет, кое-что другое.

Лена была в своем репертуаре. Мы с Катей привыкли к ее высказываниям – редко, но метко. Хотя, признаться честно, иногда она меня раздражала. В этот раз я не обиделась – хотя словцо было крепкое, а сравнение могло показаться почти уместным. Но я видела, как зыркнула на нее Катя, и других комментариев не последовало. Если честно, Лена почему-то с самого начала скептически относилась к моим отношениям с Лео. Нет, только не подумайте, что она такая правильная, скорее, наоборот: мы с Катькой ей и в подметки не годились в амурных делах. Чем она руководствовалась в этот раз, понятия не имею.

– Розы?! Тоже мне… Да что бы то ни было. То, как он поступил с тобой, ничем не искупить.

– Я не жду от него искуплений. Я просто… не ожидала.

– Не слушай ее. Она всегда такая, – сказала Катя, когда мы шли с ней вместе домой.

– Можешь не напоминать об этом, я не первый год ее знаю.

– Если честно, я думаю, она просто завидует.

Я сделала самую невероятную в этот момент вещь – я засмеялась.

– Да ты что?! Чему же? Тому, что меня уволили по статье или что меня кинули после того, как перестали во мне нуждаться?

– Нет. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Конечно, знала. Лена завидовала, что у меня был роман с французом. Бред, конечно… Но у нее то такого не было!

Придя домой в тот вечер, я упала на кровать, даже не раздевшись. Я рыдала до самого утра.

Я делала вид, что мне все равно, что ничего не произошло, что все так и должно быть. Но меня попеременно бросало то в жар, то в холод, когда я смотрела на букет из тысячи алых роз. Это было одновременно напоминание и о моем сокрушительном фиаско, и о растоптанных мечтах, и о самой большой (как я тогда думала) ошибке в моей жизни. Я не рыдала день и ночь, оплакивая свою несостоявшуюся карьеру, в которой был почти весь смысл моей жизни, не стенала из-за того, что меня довольно жестоко бросили. Но в душе поселилась такая горечь, которую могли разве что разбавить воспоминания и кое-что еще… Я миллионы раз прокручивала все события, вспоминая все шаг за шагом, в мельчайших подробностях, пытаясь понять, где я совершила первую – роковую – ошибку, после чего все пошло под откос. Где нужно было остановиться и повернуть назад? И было ли это вообще возможно? Или я подсознательно шла к этому разрушению? Ведь нельзя же осознанно взять и разрушить свою мечту, то, к чему ты стремился всю жизнь, чуть ли не со школьной скамьи? Мне казалось, что я всегда знала, чего я хочу в этой жизни, и стремилась именно к этому. И я была почти у самой цели. Да, была…

«Но теперь глупо об этом думать, – повторяла я себе. – Теперь нужно думать, как жить дальше. Нужно поменять мечту. Нужно поменять себя. Если нужно – сломать». Я выглянула в окно: день был пасмурный, дождливый, серый. «Грустно», – пронеслось в голове. А потом, словно откуда-то с периферии, боковое зрение зафиксировало яркую вспышку. Я даже вздрогнула, обернувшись. И поняла, что снова смотрю на проклятый букет. «Ну когда он уже завянет, будь он неладен…» Но он отвлек меня от грустных мыслей о неопределенном будущем. Зачем он подарил его? В знак благодарности. Из чувства вины. Бросить пыль в глаза. Произвести впечатление напоследок. Да что угодно… Но успев немного изучить Лео за этот короткий период времени, я не понимала, зачем он это сделал. Это было совершенно на него не похоже. Я бы, может, и не удивилась, будь в нем капля романтики или хотя бы мягкости, чувствительности или как там еще это называется. Но это был приземленный, жесткий, циничный, иногда саркастичный человек, который, казалось, ни во что не ставит чувства. Лео и цветы – два несовместимых понятия. Так зачем он подарил их мне? Чего он добивался? Если он ничего не делает просто так (а в этом я была абсолютно уверена), значит, он преследовал некую цель. Я пыталась распознать ее, глядя на этот багровый шедевр. Он выглядел как провокация, как вызов, который я могла либо принять, либо проигнорировать. И все же загадка была не разгадана. Как задачка повышенной сложности, которую мог решить, пожалуй, только Леонард Марэ.

Решение пришло неожиданно и в самой невероятной форме, которую можно было представить – в виде внезапного появления самого Лео. Он просто позвонил мне и попросил встретиться – как будто бы и не было этого сумасшедшего месяца одиночества, тоски и отчаяния. Как это было похоже на него!..

Как ни парадоксально, мы встретились в баре той же гостиницы. Полумрак, тихо играет музыка, мягкие кресла, на столике перед нами дорогой французский коньяк. Лео выглядит сногсшибательно (наверно, этот тяжелый месяц притупил мои воспоминания, или я сознательно затерла некоторые черты его привлекательности). Впрочем, я тоже выглядела неплохо. На первый взгляд, атмосфера непринужденности и легкого флирта. А по сути – одна сплошная фальшь.