Яна Бендер - Госпожа Вольтури

– Речь пойдет о твоей невесте.

– Я уже догадался.

– Она мне нужна.

– Зачем?

– Прошу тебя уступить ее мне.

– Она не продается.

– Хорошо, тогда я скажу по-другому. Если ты не отдашь ее мне, то, после победы над Эгоном, я разверну свою армию против тебя.

– Это не практично, так рисковать жизнями своих соратников из-за твоей личной страсти. К тому же, она сама будет против такого хода.

– Спроси у нее.

– Здесь я говорю за нее.

– Какое ты имеешь право?

– Право отца ребенка, которого она носит в своем чреве.

Люциан побледнел. В его взгляде прослеживалось разочарование, которому я его подвергла.

Я стояла у двери, ведущей в тронный зал и следила за их беседой. Когда Аро нанес этот сокрушительный удар по сознанию своего оппонента, внутри меня все обрушилось, словно подрыли фундамент высотного здания. Боль физически пронзила мое тело, и я упала на пол. Они оба услышали шум и бросились ко мне.

Когда я очнулась, то увидела перед собой Джейн. Она была крайне обеспокоена моим состоянием. На краю постели сидел Карлайл. Он отжал платок в тазике с холодной водой и положил мне его на лоб. У меня, действительно, был жар.

– Где Аро и Люциан? – первое, о чем спросила я, прийдя в себя.

– Они разговаривают в коридоре, – ответила Джейн и посмотрела в сторону двери. – Позвать?

– Нет! – испугалась я.

Каллен сидел спокойно. Он выражал гармонию всем своим видом, так что мне было абсолютно нестрашно.Я смотрела на него, как на последнюю ниточку, связывающую меня с миром. Мысленно я была уже не здесь.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – осторожно произнес он. – Джейн, ты не могла бы нас оставить?

Девушка вышла из комнаты, и Карлайл заговорил.

–Я совершил ошибку. Прости меня, – говорил глава клана Калленов.

– Мне не в чем тебя винить, – удивилась я.

– Я должен открыть тебе правду.

Я внимательно слушала его слова, которые с каждой секундой все больше электризовали воздух вокруг нас.

Когда он сообщил мне то, что уже несколько дней носит в себе, я, глубоко вздохнув, упала на подушку. Это было некоторое облегчение, но в то же время, эта истина заставила меня подумать о том, как теперь мне сообщить об этом жениху.

– Скажешь Аро сама или лучше это сделать мне? – приглушённо уточнил Карлайл.

– Сама скажу.

Люциан покинул Вольтерру, обещая вернуться через несколько дней.

Эгон был на недосягаемой территории, поэтому не представлял для нас никакой опасности. Нам оставалось только ждать.

Летели дни, как стая перелетных птиц. Октябрь подходил к концу и холод все больше сковывал тела смертных.

Я носила в себе жуткую правду о нашем совместном будущем с Аро и не могла ему открыть этого. Нет, конечно, я должна была это сделать, но это было невыносимо!

И вот, однажды, когда я и Анастасия прогуливались по саду в Вольтерре, пошел дождь и мы укрылись в беседке.

– Может ты мне хоть скажешь, что с тобой происходит? – взмолилась невеста Кайуса.

– Ты, действительно, хочешь это знать?

– Да!

Я уж было собиралась начать свое повествование, но в беседке показался Аро.

– Я тоже хочу знать, – произнес он, сев рядом со мной.

Во мне не было сил, чтобы, глядя ему в глаза, открыть эту ужасную правду. Я протянула ему руку и отвернулась, скрывая слезы, собиравшиеся над нижним веком.

– Как?! – воскликнул он, отложив мою руку. – Почему ты мне сразу не сказала?

– Что там? – испугалась Настя, увидев его реакцию.

– Пусть она сама тебе все объяснит!

Аро вспыхнул, как спичка и вышел из беседки, отчеканивая каждый шаг.

Моя спутница смотрела на меня выпытывающим взглядом.

– Хорошо, расскажу, – согласилась я, окончательно потеряв силы для сопротивления. – Карлайл совершил ошибку. В тот день, когда мне стало несказанно плохо, он посчитал, что я беременна, и симптомы говорили об этом, даже не просто говорили, а кричали! Всё это было действие двух ядов, которые попали в мой организм с интервалом в несколько часов. Сначала яд ликана, потом вампира. Они вызывали эту бурю ужасных ощущений и заставили Каллена думать, что я жду ребенка. Это не так. У нас никого не будет.

– То есть…свадьбы не будет, – расстроенно произнесла девушка.

– Куда он денется? Конечно, будет! – успокаивала я ее. – Только… Карлайл рассказал мне ещё кое-что. То, что видела Элис Каллен… Я не позволила Аро прочитать это в моих мыслях. За долгие годы, я научилась это делать – ограничивать его власть в своем сознании.

– И что же она такого увидела?

– Люциана…

– Кто же его не видел? Многие и живьём с ним разговаривали…

– Нет… не так… – отрешённо, словно в тумане говорила я, поднимаясь со своего места.

Я выбежала в сад, по которому бил ледяной осенний дождь. В моей голове крутились слова Карлайла.

Элис видела, как Люциан изменит нашу жизнь… Вот только как? Убьет Аро? Разрушит Вольтерру? Теперь я относилась и к одному, и ко второму равнодушно.

Если кто не знал, но Аро Вольтури тоже можно причинить душевную боль. Мне удалось это сделать, пусть и невольно.

В прохладной тишине резиденции я прошла по пустынным коридорам и подошла к его покоям.

– Прости меня, – виновато прошептала я, царапая дверь его комнаты с наружной стороны.

Он не ответил мне. Я опустилась на ледяной каменный пол, прислонилась к стене и закрыла глаза. Я была разбита в душе и морально обезглавлена. Лучше бы так оказалось физически, с моим телом. Не было бы сейчас всех этих никому не нужных признаний и извинений.

На секунду я поймала себя на мысли, что я хочу от него ребенка. Он мне нужен. Я бы назвала… А в прочем, какая теперь разница, какое бы имя я ему или ей дала…

– Встань с холодного пола! – приказал его жёсткий голос, когда он бесшумно открыл дверь.

Я выполнила его указание.

– Ты не виновата. Это Карлайл ошибся.

– Так. Стоп. Пообещай мне, что ты не станешь его наказывать за это!

– Ах, как мне этого хотелось! – обняв меня за плечи, выдохнул он в мои волосы.

Я улыбнулась и прижалась щекой к его груди.

Ночью мне не спалось. Я все думала о том, как мне поступить с Люцианом. Должна ли я сказать ему, чтобы он больше не предлагал мне побег, вечность, проведенную с ним…Все это, казалось, так глупо, что даже представлять не стоило.

Аро был таким родным, таким изученным… Конечно, у него иногда случались «заскоки», что-то вроде приступов безумства и агрессии, но я к ним так привыкла! Я любила его смех, когда он выносил смертный приговор одному из своих подданных, любила его привычку блаженно складывать руки, размышляя о пытках, которым он бы хотел подвергнуть обвиняемого… Я любила его страсть к искусству, включая живопись и музыку, его воспоминания о былом величии самых крупных городов современности и о руинах древности… Я любила его привязанность к барокко и вычурность в стилях, огонь в его глазах и увлеченность беседами о предметах старины… Он был мудрым безумцем… Я позволяла ему многое, почти все. Даже, если бы он захотел уничтожить весь мир, превратив его в горстку пепла, я бы встала на его сторону. Я любила его настолько, насколько это может позволить мне мое бессмертие, моя вечность, которую я страстно желала провести только с ним: с его горящим взглядом, в котором я сама сгорала до тла; с его детским, но таким зловещим смехом с оттенком лживой искренности; с его ледяными жаркими объятиями, которые зажигали во мне столько разных эмоций; с его длинными шелковыми волосами, которые вечно переплетались с моими, соединяя нас воедино; с его раскованной изящностью и элегантной властью, которую он установил среди своих слуг… Я любила. Только. Его. Моего Аро Вольтури.