Яна Бендер - Госпожа Вольтури

Ее дядюшки радовались общению с ней, одним взглядом она влюбляла в себя всех, даже самых стойких вампиров. Это и был ее дар – делать счастливыми окружающих, лишь взглянув на них.

"Как моя покойная сестра, Дидима" – однажды заметил Аро.

Я сидела в саду одна на каменной скамье и читала книгу. Лёгкий декабрьский ветерок заставлял меня посильнее укутываться в плед. Зима была теплой, но оставляла свое ледяное дыхание на моей коже.

– Не помешаю? – уточнил Люциан, занимая место рядом со мной.

– Нет, – ответила я, улыбнувшись ему и, закрыв книгу.

– Давно мы с тобой вот так не разговаривали… – заметил он, глядя мне прямо в глаза.

– У тебя есть подходящая тема?

– Есть, – признался он. – Замёрзла?

– Немного, – натягивая мохровую ткань, произнесла я.

Он приобнял меня, согревая теплом своего раскаленного тела.

– Прости за то, что у нас с тобой так всё получилось, – с бесконечным сожалением говорил он.

– Всё хорошо. Обстоятельства сложились, как нельзя, лучше.

– Мы бы могли быть вместе…

– Тогда бы у меня не было моей дочери…

– Она славная девочка, – заметил Люциан.

– Да, – согласилась я.

– Знаешь, я, наверное, до сих пор влюблен в тебя, несмотря на то, что произошло между нами…

– Но бывали и положительные моменты, – напомнила я.

– О, да… – протянул он. – Та ночь была самой прекрасной в моей жизни.

Я подняла голову и дотронулась пальцами до его подбородка. Он замер в ожидании чуда.

Моя рука скользнула по его щеке, а губы стремительным движением прильнули к его устам. Во мне проснулся жар, в котором я тонула, как тогда…год назад. Я почувствовала, как неведомая сила вновь заставляет меня желать этого мужчину. Я снова хотела ощутить его рядом, а, быть может, даже и внутри, ведь он был таким жгучим, что я не могла удержаться. Он обхватил меня руками, не позволяя отстраниться от себя.

– Нет, – оборвала я это бешенство. – Так не может больше продолжаться.

– Мы снова поддались соблазну, – осознал он.

– Нам нужно прекратить видеться. Извини.

Я встала со скамьи, прижав к себе плед, и покинула сад, оставив его одного под холодным зимним небом.

– Мама! – кинулась ко мне Агнесса, когда я вошла в холл. – Дядя Марк научил меня сегодня читать по-гречески. Он мне так нравится!

– Кто? Греческий или дядя Марк? – я посмотрела на счастливое лицо брата Аро, гладя по голове свою дочь.

– Мне все нравится! – воскликнула она и побежала обратно к своему учителю.

Я закрылась в своей комнате, упав на пол возле кровати.

"Зачем все это? – спрашивала я саму себя. – Неужели ты до сих пор не равнодушна к ликану? Ты, родившая дочь от Аро, ставшая его законной женой и госпожой его подданных… Почему ты опять совершаешь одну и ту же ошибку? Объясни хотя бы сама себе!"

Я кричала в душе, требуя объяснений самой себе и, ненавидя себя за очередной грех перед Аро. Я его жена и не имею права на повторное нарушение закона. В противном случае, я должна буду казнить сама себя же, но это будет безрезультатно… Замкнутый круг. И нет в нем ни входа, ни выхода. Я запуталась в своих желаниях и утонула во мраке бесчестия, играя верную супругу.

– Обрати меня, прошу! – упала я на колени перед Аро в тронном зале, где кроме нас двоих никого не было.

– Что с тобой, моя дорогая? – удивился он, отложив старинную рукопись.

– Я так больше не могу! – простонала я. – Во мне снова появилось это ужасное чувство влюбленности…

Я хотела, чтобы он все знал. В конце концов, он мой муж, и подобную проблему мы должны решать вместе.

– Снова Люциан? – почти равнодушно, но более с состраданием говорил он.

– Да.

– Знаешь, почему я тогда отпустил тебя с ним? Потому что видел твои метания и сомнения. Я хотела, чтобы ты могла сравнить меня и его. Это как два напитка… Не попробовав второго нельзя оценить великолепие первого…

– Аро, ты бесконечно мудр… Но прошу тебя, в этот раз…

Я задохнулась от эмоций, которые растворялись в моих слезах. Я по-прежнему стояла на коленях, склонив голову перед ним. Он подошёл ближе, опустился, чтобы заглянуть в мои глаза, которые я так старательно прятала, прикоснулся ледяными пальцами к моему подбородку, и убрав другой рукой локоны с лица, поцеловал меня.

Во мне все умерло в тот миг. Почему он поступил так хорошо со мной? Он должен был выбросить меня из резиденции, как последнюю шлюху, но он не сделал этого. Он стал любить меня ещё сильнее, что убило окончательно мою совесть. Какая же я дрянь!

Мы все с трепетом и страхом ждали январское полнолуние, до которого оставалось чуть меньше недели.

– Все должно разрешиться в скором времени, – беспокойным голосом повторяла Соня.

Я смотрела, как она тяжело передвигается по комнате, придерживая рукой живот.

– Давай, солнышко, скорее рождайся, – просила она своего малыша.

В комнату зашел Аро. Я грустно посмотрела на него, давая понять тем самым, что мы находимся в крайне напряженном положении.

– Они придут в полнолуние сюда, под стены Вольтерры. И если мы ровно в полночь не выполним условия договора, они атакуют нас, – тихо прошептал мне мой муж.

– Может попросить Карлайла как-то ускорить процесс? – предложила я.

– Я разговаривал с ним. Он сказал, что вервольф может не до конца сформироваться…

В резиденции царила такая ужасная обстановка, что, казалось, если зажечь спичку, то все взорвется и взлетит на воздух. Среди нас концентрировалось отчаяние. Одна только Агнесса весело смеялась, бегая по мрачным коридорам Вольтерры.

Наступил тот день, которого мы ждали с неимоверным опасением. День, предшествующий ночи полной луны. Соня устало сидела возле окна и смотрела на мертвые зимние пейзажи Италии.

Я подошла к ней и прислонила ее голову к себе. Она заплакала.

– Прости меня, – прошептала она сквозь слезы. – Я причинила вам столько неприятностей, что моя смерть – была бы лучшим выходом для всего клана.

– Прекрати, – остановила я ее негативные мысли. – Не вреди ребенку плохим настроением.

В резиденции была суета. Мы готовились принять бой и выступить против Одона. Не ему устанавливать правила на территории Вольтури!

– Это безумие! Это невыносимо! – без единой эмоции повторяла Соня, схватившись за волосы.

– Ожидание смерти подобно, – заключила я и вышла из комнаты.

Аро сидел в тронном зале и беседовал со своими братьями.

– Останешься с ней, – обратился он ко мне. – Карлайл будет с вами. Агнессу заберешь с собой. Укроетесь в самой дальней комнате резиденции.

В зал влетел Люциан в образе ликана и, приняв образ человека, оставшись нагим, подошел к старейшинам.

– Оборотни наготове! – сообщил он.

Аро осмотрел его и повернулся ко мне, чтобы поймать на моем лице эмоции при виде обнаженного бывшего любовника. Он не нашел ничего. Сейчас все мои мысли были заняты только одним – уберечь дочь и Соню от Одона.