Юлия Маркова - Белый тигр

– Здравствуй, князь. Поговорить с тобой надо… – Старуха смотрела пристально, словно знала что-то важное.

Люди уважали и побаивались ведуний. Ведь им было открыто то, что являлось для остальных загадкой. Они вели уединенную, скрытую ото всех жизнь, и существование их было окружено мистическим ореолом. Как правило, никто никогда не знал их имен. Им давали прозвище, которое в дальнейшем и заменяло имя. Вейницу прозвали так за ее способ ворожбы. Она сеяла муку по ветру и, глядя на белые завихрения, изрекала свои пророчества.

– Здравствуй, Вейница, – поклонился князь, привставая с ребенком на руках. – Несмотря на скорбь мою о возлюбленной супруге, я готов выслушать тебя. Вижу, что правду ты мне сказала, когда пришел я к тебе с печалию своей. Да только не внял я словам твоим как след – и потерял Муравушку свою… Говори же сейчас – внимать буду всему, что речь ты изволишь…

Ведунья кивнула и, убедившись, что в горнице больше никого нет, стала говорить. Тихо звучал ее голос с певучим говором, и все больше и больше дивился князь словам старухи.

– С самого начала, с самого прихода твоего девять месяцев назад, знала я, что великая судьба ждет сына твоего еще не зачатого… И ныне открылось мне, что свершилось предначертание, и супруга твоя воссоединилась с предками, прежде дав жизнь тому, кто прославится делами великими, славными… И поспешила я к тебе, князь, предостеречь от поступков опрометчивых, от суждений неверных, что сына твоего коснуться могут. А ребенок этот, младенец, что сейчас прижимаешь ты к сердцу своему, уже обладает неким Даром, посланным ему богами… Сможет он слышать то, что другие не могут, и видеть то, чего другие не узреют. Дано ему будет проникать в тайны сущего и постигать законы неведомого… Но нельзя набрасывать узду на свободный разум его. Он будет расти, мужать, и дух его окрепнет, летая свободно. Пусть не смущают тебя речи его странные, поступки необъяснимые – все это будет проистекать оттого, что ведет его по жизни великое Предназначение, дающее ему способность заглянуть за грани нашего мира… Ждут его испытания, опасности, боль, потери – но окрепнет дух его и закалится; станет он твердым и несгибаемым, и никто не сможет сломить его… А еще вот что я скажу тебе, князь… – глаза старухи вспыхнули колдовским огнем, – суждено сыну твоему влить в жилы народа вашего чужую кровь… Как раз сейчас, в этот момент, где-то далеко отсюда, свершилось то, что определит выбор твоего сына, когда он достигнет зрелости…

Старуха замерла, словно к чему-то прислушиваясь. В этот момент ветер громко хлопнул ставней, и ребенок на руках князя беспокойно зашевелился.

– Слышишь? Ветер… – произнесла ведунья, подняв кверху сухой крючковатый палец. – Не мешай тем вольным ветрам, что когда-нибудь будут веять над жизненной дорогой твоего сына… Ты все равно не в силах будешь их преодолеть. Дай им дуть привольно…

Князь слушал эти речи с мистическим трепетом, прижимая к себе теплый родной комочек. А ребенок улыбался во сне и чмокал губами – он еще ничего не понимал, и не догадывался о том бремени ответственности, которое прочили ему слова ведуньи. Все, что ему нужно было сейчас – это ласка и забота, любовь, тепло и материнское молоко…

Когда Вейница наконец ушла, князь вздохнул и велел искать кормилицу.

По прошествии сорока дней для ребенка провели обряд наречения и нарекли его Чаяном, в честь оправдавшихся надежд отца. Через четырнадцать лет, став мужчиной, мальчику предстояло сменить имя, пройдя обряд нового рождения.

Далеко на востоке, там, где кончались леса и начинались бескрайние степи, жили племена гиуров – смуглых и раскосых воинственных кочевников. Жили они кланами, над каждым из которых предводительствовал архун – один из отпрысков главенствующего аристократического рода. Главой клана мог быть как мужчина, так и женщина – но только тогда, когда она являлась незамужней дочерью архуна, и в том случае, если родители ее умерли, не оставив сыновей-наследников. Как правило, в таких случаях клан совсем ненадолго оставался под управлением женщины, так как ее стремились поскорее выдать замуж, и тогда бразды правления полностью переходили в руки мужа. Когда истощались окрестные угодья, гиуры собирали свои шатры и отправлялись на поиски нового места для стойбища, гоня впереди свои многочисленные стада.

Плодородные земли светловолосых венедов, раскинувшиеся на западе, представляли лакомый кусочек для гиуров. О кочевниках ходили страшные истории, и эти рассказы имели под собой весомое основание. Обитатели степей отличались воинственностью и наглостью, время от времени нападая на поселения венедов, грабя и сжигая их, убивая всех, кто оказывал сопротивление. Белокурых и светлоглазых венедских женщин они угоняли в свои земли и часто делали из них своих наложниц. Этот разбойный промысел приносил гиурам существенную прибыль. Добытым добром и плененными женщинами они торговали с соседними кланами и племенами.

Чтобы защититься от набегов, венеды стали укреплять свои поселения и усиливать оборонительную мощь. Их воины были сильны и отважны, с детства в мальчиках воспитывалась сила духа, выдержка и чувство товарищества. Венедам была не свойственна подлость и кровожадность. Жили они меж собою мирно, возделывали свои жирные земли, занимались скотоводством. К гостям и торговцам из других племен относились со всей дружелюбностью и гостеприимством. Но если возникала опасность, стеной вставали они на защиту своих земель. Однако не всегда разрозненные поселения могли оказать степным воинам достойное сопротивление, так как нападали те, как правило, внезапно, и были многочисленны и свирепы.

В тот день, когда на свет появился княжеский сын, далеко-далеко от венедского поселения произошли следующие события. В одно из становищ прибыли гости из соседнего клана, чтобы засватать дочь архуна за единственного сына своего предводителя. Юной принцессе на тот момент было всего одиннадцать лет, но тем не менее договор о будущем браке был заключен – сваты разломили хлеб и закрепили свой уговор вознесением молитв Великому Оудэ. Через три года, когда невеста достигнет брачного возраста, ей предстояло выйти замуж за сына предводителя очень богатого западного клана и покинуть родительский дом.

Так все и произошло. А еще через год Муригун родила девочку – красивую и белокожую, здоровенькую и крепкую, которую нарекли нежным именем Альбизар – что означает «подобная солнечному лучу».

Девочка росла на степном приволье, заботливо пестуемая своими родителями. Все любили красивую и умненькую малышку, стараясь приласкать и побаловать. А она обладала крайне независимым характером, отчего старики цокали языком и неодобрительно качали головами. Альбизар испытывала мало интереса к традиционным женским занятиям – таким как прядение, ткачество, вышивание. Гораздо больше ее привлекали занятия мужские; ведь это так интересно – стрелять из лука, махать мечом и охотиться! Когда девочке исполнилось девять лет, родители подарили ей прекрасного белого коня. И с тех пор больше всего на свете полюбила Альбизар конные прогулки по степи – мчалась она, словно ветер, звонкими криками подзадоривая своего верного скакуна. И летели за спиной ее длинные черные косы, и свистел ветер в ушах, и копыта Аричака выбивали ритм, который будоражил душу маленькой принцессы, навевая мысли о том, как велики просторы матери-земли и как много интересного и неизведанного в подлунном мире… И замирало сердце от непонятного, ускользающего, радостно-тревожного предчувствия чего-то необычного, что обязательно произойдет с ней когда-нибудь и изменит привычный устоявшийся уклад… А может быть, даже разобьет все вдребезги – ведь так непредсказуема воля богов! – и откроет нечто неведомое доселе, но прекрасное и великое, ради которого и послал Пресветлый Оудэ душу ее в этот мир…