Юлия Маркова - Белый тигр

Чуток был сон молодого княжича, когда коротал он ночи в своем жилище. Какая-то часть его всегда пребывала в бодрствовании, и стоило появиться у шалаша чему-то подозрительному, как юноша тут же вскакивал на ноги и выходил наружу с ножом в руке. Но обычно нарушителями покоя оказывались одинокая лисица или шакал, иногда прибегали любопытные куницы, норовя поживиться чем-нибудь у человеческого жилища. Чаще всего в таких случаях, подбросив в костер сухих веток и пробормотав слова короткой молитвы Яхору, Чаян уходил в свой шалаш досматривать сны, но иногда он оставался сидеть у костра, невидящим взором вглядываясь в рдеющие угли и пляшущие языки огня. Он много думал. Часто, притушив костер, смотрел на звездное небо, и тогда непривычное волнение охватывало все существо; казалось, оттуда, из бездонной глубины, кто-то зовет его…

Днем княжич бродил по окрестностям, наблюдая за жизнью леса, такого приветливого и уютного в это время суток, полного занимательных вещей. Скакали по ветвям юркие белки, сороки и синицы оживленно переговаривались в пышных кронах, где они гнездовались. Иногда пробегал серый заяц или торопливо прошмыгивал еж. Россыпи грибов встречались на пути юноши, сочные лесные ягоды манящими гроздьями висели на низких кустиках. Как приятно было нарвать их целую пригоршню и, отправив в рот, слегка придавливать языком, чувствуя, как вытекает из них сладкий сок, напоенный ароматами леса, солнца, дождя…

Чтобы добыть себе пропитание, княжич сплел тетиву из луба прошлогодней крапивы и с самодельным луком охотился на мелкую дичь – зайцев, перепелок, уток, после чего зажаривал их на костре. Так прошла одна седмица. Миновал тот период, когда юноша был растерян и чувствовал себя одиноким, скучая по дому и родным, когда по ночам лезли ему в голову мрачные мысли, навеянные недобрыми звуками ночного леса. Теперь он уже пообвык и освоился на своей поляне, и хорошо изучил окружающую территорию.

Вторая седмица ознаменовалась непродолжительными грозами. Днем тучи набегали редко, но по ночам над шалашом грохотало, сверкали молнии, и потоки воды заливали полянку, на которой обосновался юный княжич. Но юноша не боялся ненастья. Наоборот, звуки грозы навевали на него думы о предстоящих свершениях. Лежал он без сна и слушал буйство природы, воображая себя во главе дружины, на могучем коне, рубящим врагов мечом направо и налево в кровавом сражении. Чтоб неповадно было супостатам поганым на земли венедские покушаться! Чтоб не зарились они на добро чужое, не зорили селений, не губили старых и малых и не бесчестили жен, сестер и дочерей тех, кому испокон веков принадлежат эти густые леса, поросшие травой луга, богатые земли и бескрайние нивы… Так и засыпал Чаян, грезя как бы наяву.

А по утрам лес дышал свежестью, птицы, ликуя, заливались громкими трелями, повсюду виднелись шляпки разнообразных грибов, что радостно выскочили из-под земли, разбуженные благодатными каплями. Все было чистым и благоухающим, и даже небо как-то по-особенному голубело сквозь кроны, словно и оно тоже умылось дождем… Княжич наблюдал, как капает с отяжелевших дрожащих веток вода, как высыхают листики кустов, вновь становясь легкими и трепещущими – и ему казалось, что он чувствует связь между землей, солнцем и растениями. Солнце поило листья своим светом, окрашивая их в этот яркий зеленый цвет, а земля кормила стебли всем необходимым для их жизни. Невидимые глазу потоки струились внутри стволов, словно кровь в теле человека… И задумывался отрок о чуде Творения, о том, что все так гармонично и мудро устроено, и всем на этой земле найдется место, и всех она прокормит и обогреет, ибо так сотворил этот мир великий Яхор, пресветлый любящий бог. Но есть и темные силы, стремящиеся разрушить и уничтожить все доброе, справное и соразмерное, и силы эти ведут бесконечную борьбу со Светом. Тайком вползает Тьма в души людей, нашептывая и соблазняя, обманывая и мороча. И потому следует соблюдать чистоту в душе своей, не впускать туда темное, злое, не поддаваться вкрадчивому шепоту Тьмы…

В то утро княжича разбудило громкое сопение и хруст веток, словно какой-то крупный зверь подобрался совсем близко к шалашу. Схватив свой нож, юноша бесшумно выбрался из своего жилища. Прямо напротив, из ореховых зарослей, на него настороженно смотрели два черных глаза. Чуткие ноздри подрагивали, пытаясь распознать запах угрозы; животное то и дело встряхивало головой, которую щекотали тонкие ветви. На лбу нежданного гостя отчетливо виднелись два бугорка – это пробивались рожки.

Чаян стоял неподвижно, с интересом разглядывая животное. Без сомнения, это был молодой лосенок, только недавно вступивший на тропу самостоятельности. Любопытство привело его на эту поляну, столкнув с человеком нос к носу. Но малыш еще не знал, что двуногих следует опасаться. И теперь он стоял, не силах преодолеть свою любознательность, готовый при малейшем признаке опасности кинуться прочь, в чащу, на своих крепких копытцах.

– Иди сюда… не бойся… – тихо произнес юноша, затем медленно протянул руку по направлению к зверю и сделал незаметный шаг вперед. – Я не обижу тебя.

Животное недоверчиво фыркнуло, продолжая следить взглядом за маневрами странного двуногого. Чаян сделал еще один шаг вперед. Лосенок занервничал. Он стал постукивать передними ногами и энергичнее мотать головой. После того как юноша сделал третий шаг, инстинкты взяли свое – и зверь, сорвавшись с места, побежал. Однако, отбежав на несколько шагов, он вновь остановился и продолжал наблюдать за человеком.

Княжич стал осторожно приближаться к нему. Свой нож он заткнул за пояс, и теперь держал руки слегка разведенными в стороны, показывая, что не имеет дурных намерений.

– Не бойся, – увещевал он лосенка, – давай подружимся…

В ответ тот встряхивал ушами, словно понимал, о чем ему говорят. Княжич, улыбаясь, медленно приближался к животному. На этот раз оно подпустило его поближе.

– Я твой друг, – говорил юноша ласковым голосом, – я понимаю, что ты никогда не видел людей, но я не причиню тебе зла.

Он смотрел на лосенка не отрываясь – прямо ему в глаза. И вдруг явственно ощутил чувства животного; страх, трепет, любопытство – все это передалось ему, так, словно он сам был этим лосенком; точнее, будто какая-то часть его сознания перенеслась в голову зверя. Юноша замер, ошеломленный этими странными ощущениями. И одновременно он понял, что теперь властен над этим лесным детенышем. Что стоит ему мысленно попросить его стоять на месте – и он будет стоять…

«Так… Хорошо… – думал юноша, лихорадочно соображая, как теперь ему воспользоваться внезапно открывшимися возможностями, – успокойся, малыш… Стой там… Я хочу познакомиться с тобой поближе…»