Сергей Skolorussov - Ратибор и Ода. Вторая книга

Ода прошептала себе под нос:

– Наверное, ему злые Турсы 1 1 В скандинавской мифологии великаны, большинство которых враждебно настроены к асам и людям помогают.

Впрочем, её больше всего интересовал последний поединок на мечах, в котором выступал её названный предсказанием жених. Адель неистово болела за Хрёрека, крича:

– Давай! Так его! Нападай, нападай! Ай! Обороняйся! Да не так! Не так! А вот так! Ты просто, молодец!

Сидевшая рядом Тора, болела не менее активно. Она даже кричала примерно тоже самое. Но до Оды только через некоторое время дошло, что их эмоциональные выкрики не ложатся в унисон. Вернее, они вообще не совпадали. Когда Ода радовалась, Тора страшно огорчалась. И наоборот.

– Тора, я не поняла? Ты за кого болеешь? Ты против брата болеешь?

– С чего ты взяла? Я не болею против брата. Я болею за Вальдира. Как он сегодня дрался! Ты видела?

– Нет. А что? Должна?

– Как? Ты не видела, как он одерживал свои победы? Да он здесь лучше всех! Как он мне нравится!

– Угу. Сейчас Хрёрек порвёт его толстые кожаные штаны на лоскуты!

Но в этот самый момент, каким-то непонятным трюком, херсир выбил меч из рук соперника.

– Вот ведь! – только и вырвалось из уст Адель.

Тора хлопала в ладоши и смеялась от радости:

– Он натянул свои штаны на голову моего брата, – съязвила она.

Ода привстала, наклонилась вперёд и посмотрела в сторону Сольвейг. Та стояла, прижав ладони к лицу. Вся её поза и мимика говорили о страшном огорчении. Дочь конунга недовольно повела головой и прошептала себе под нос: «Отослать бы тебя куда-нибудь в самую глушь, чтобы под ногами не вертелась».

В это время к трибуне, где сидела Адель, со стороны поля подошёл приготовившийся к финальному бою Хельги и громко крикнул:

– Ода, кинжал будет твой!

Но девушка развернулась к нему спиной и пошла на выход.

Отец спросил:

– Ты куда? Тебе не интересно?

– Я домой. У меня голова болит.

И она удалилась.

Соперники подтвердили клятву чести и сошлись. Бились долго и упорно, можно сказать – самозабвенно. Хельги был достойным противником. Его сила, опыт и особые приёмы, секрет которых он никому не открывал, поначалу дали ему достаточно большое преимущество. Он вёл в счёте 9:6 и все уже решили, что они знают имя победителя. Но херсиру очень уж самому хотелось подарить призовой кинжал Оде, чтобы таким образом найти причину для знакомства. И он не сдавался до последнего. Яростной атакой он заставил Хельги открыться и нанёс сразу три удара, изрядно помяв его нагрудный панцирь. Далее они долго и осторожно обменивались безрезультатными выпадами, пока херсир не исхитрился и вновь неожиданно поставил ярла в неудобную позицию, позволившую пропустить два разящих удара подряд. Вроде ни у кого не было сомнений, что победил Вальдир. Но Хельги стал активно протестовать, доказывая, что при счете 8:6 он нанёс два удара по панцирю, а не один, который засчитали судьи. Он был взбешён. И это ещё слабо сказано!

– Вот смотрите, – нападал на судей ярл, указывая на свой панцирь, который он держал уже в руках, – у меня на броне одиннадцать ударов. Всё правильно, я их пропустил. Но пять из них были мне нанесены уже после того, как счёт стал 10:6. Вы должны были остановить единоборство, чтобы назвать победителем меня. Я потому и пропустил подряд пять ударов, так как считал бой законченным уже.

– Нет, Хельги, – спокойным и ровным голосом возражал ему главный судья, – нас три арбитра и все мы единодушны в своём решении по каждому засчитанному удару. У нас нет расхождений. А это значит, что итог вашего боя справедлив.

– Тогда давайте посчитаем мои удары на латах берсерка.

– Я не берсерк, – без каких-либо эмоций в голосе возразил Вальдир.

Хельги ухмыльнулся:

– Давайте тогда посчитаем количество вмятин на латах «неберсерка».

Хельги после каждого поединка менял броню на новую. А латы Вальдира к концу этого дня больше напоминали рябь на озере в ветреный день. А щит в следующем противостоянии явно был готов развалиться сам.

– Ты и завтра в этих смешных штанах и ржавых латах будешь выступать? – продолжался надсмехаться над херсиром Хельги. – Твоя кляча ещё от старости не сдохла? Я видел, когда ты нам попался навстречу возле Эрны, как из неё сыпался песок.

Судьи были опытными и прекрасно понимали, чем закончится такая тональность перепалки бойцов. Один из них тут же вежливо оттеснил Вальдира.

И всё-таки, после небольшого совещания судьи провозгласили победителем поединков на мечах херсира.

Ликованию трибун, заполненных простым народом, не было предела. Даже в самой Уппсале люди высыпали на улицу, чтобы узнать, что случилось. Большинство зрителей болело за этого смелого парня, одетого в потрепанные латы поверх шкуры росомахи и кожаные штаны, толщина которых придавала херсиру схожесть с медведем. Болельщики между собой его так и прозвали: Росомаха Кожаные Штаны.

Вальдиру торжественно вручили подарок и деньги. Он сразу побежал к трибуне конунга, чтобы подарить его дочери кинжал. Тора, возбуждённая и счастливая, подумала, что он бежит к ней и встала, протянув ему навстречу свои красивые руки. Но херсир, казалось, её и не заметил. Он остановился, осмотрел трибуну, немного погрустнел и ушёл с подарком в противоположном направлении.

К нему тут же подбежал монах:

– Сир, поздравляю! Отличный итог, отличный день, отличная работа! Может, отметим это дело в питейном заведении? Нас уже ждут болевшие за тебя купцы.

– Нет, Барри. Я домой. Завтра уже конные соревнования. Вот тебе сто пятьдесят брактеатов. Сможешь на них купить два комплекта брони?

– Спрашиваешь? После твоих побед, у нас теперь во всём Уппланде самая большая скидка и отсрочка на оплату.

Вернувшийся в усадьбу конунга Хельги продолжал беситься и отыгрываться на всех, кто попадался на его пути. Свою лошадь он хлестал до кровавого пота. Принимавшему поводок слуге специально вскользь съездил локтём по носу так, что кровь у того полилась рекой. Попадавшаяся на его пути от конюшни к дому челядь, опасливо отбегала в разные стороны от тропы. Он продолжал рвать и метать и в своей комнате, разбрасывая вещи и круша мебель:

– Альвар! Альвар! Куда тебя черные гномы загнали?

Личный слуга, хорошо знавший приступы буйства хозяина, робко высунул голову из приоткрытой двери:

– Слушаю тебя, мой господин.

– Позови Тору и Хрёрека. Прямо сейчас, немедленно. Где Бели? Бели, налей мне вина!

Он плюхнулся на кровать прямо в сапогах и распластался на ней, разбросав свои конечности в разные стороны. Но, не пролежав в такой позе и минуты, нервно вскочил и стал ходить из угла в угол, громко при этом говоря:

– Твари! Стану конунгом, сгною всех. Всех! Всех! Вы у меня в бочках поплывёте. И не в пустых, а в заполненных дерьмом. И не где-нибудь здесь по озеру. А по большому морю! Туда, где в пропасть сливаются все воды, текущие вдоль берегов Норвегии на север. Они, видите ли, единодушны в своём решении! Вот вместе и поплывёте в одной бочке. А это пугало в штанах! Его я уничтожу. Ещё не знаю, как, но очень изощрённо!