Ольга Скоробогатова - Волчица

Виктор стоял до тех пор, пока Вероника с парнишкой не зашли в дом, и не услышал звук закрывающейся щеколды. И только потом машина завелась и уехала.

Молодые люди стояли напротив друг друга и не знали с чего начать разговор. Дон спокойно отреагировал на гостя. Он подошел к нему, тщательно его обнюхал, слегка вильнул хвостом и лег на свою подстилку.

– Значит, это ты прятался в подлеске? – догадалась Вероника.

– Я.

– А зачем?

– Меня Виктор Александрович прислал. Ну, пока добрался, в общем, часов с двух дня тут торчу. Тебя охраняю.

– Тоже мне охранник! Да тебя соплей перешибешь! – засмеялась Вероника.

– Ну, это мы еще посмотрим.

– А звать-то тебя как? – спросила Вероника.

– Митькой все зовут!

Глава 5. ОН ВЕРНУЛСЯ!

– Ну, Митька, располагайся, будь как дома! – сказала Вероника и засмеялась.

– А что ты смеешься-то? – удивился Митька.

– Не знаю. От страха, наверное.

– А ты думаешь, сегодня сюда кто-то снова придет?

– Откуда я знаю? Просто побаиваюсь.

– А ты действительно не догадываешься, кто это и что им у тебя надо? – спросил Митька.

– Тебя сюда ко мне для извлечения информации подсадили?

– Чтобы ты была в безопасности! – обиделся парень.

– Да что с тебя взять-то? Кто ты есть таков, чтобы тебя матерые бандиты испугались?

– Ну, во-первых – они будут знать, что ты в доме не одна.

– Я и так не одна. Со мной Дон.

– Дон ранен. И не сможет в полной мере защитить тебя. А потом, я все же человек, со мной и поговорить можно.

– Во, во! И я о том же! Ты хочешь выведать у меня, зачем сюда ко мне залезли и что искали?

– Да ну тебя! Дай лучше чего-нибудь пожрать. С утра ничего не ел.

– А у меня кроме засохшего хлеба и лука ничего не осталось. Есть еще немного кислого молока, но это для Дона. Ему надо окрепнуть.

– А как же ты тут живешь? – удивился Митька.

– Как, как! Охочусь, грибы, ягоды собираю. Рыбу ловлю. Вон, река какая… Ну, всякую крупу нам привозили из деревни. Из райцентра отец возил кое-чего. А так, участковый наш дядя Пётр, частенько, то картошки, то еще чего привозил. Мясо у нас всегда было – охотились, а больше и не надо ничего. Вот только сейчас ничего не осталось почти, дядю Петю-то убили. А я все думала, что это его нет так давно? Уже больше недели…

– А хлеб где брала?

– Пеку я его. Только в подпол за мукой не полезу. А в доме кончилась.

– Может, мне слазить?

– Нет уж. Сиди лучше.

– А молоко откуда?

– Раньше у меня коза была, так заболела чем-то, пришлось зарезать, пока не издохла. Овцы были. Но после того как папы не стало, продала всех. Одну, правда, оставила. Мне молока хватало. А тут на днях, волк ее утащил. Дон не уследил. Ведь он теперь от меня не отходит.

– После чего не отходит?

– После смерти отца! За меня боится. Он к нему прибежал, услышал выстрел. Веревки перегрыз и ко мне вернулся. Охранять! И теперь всегда рядом со мной. В тот раз, когда эти гады залезли в дом, я его насильно дома оставила. Приказала, чтобы охранял дом. Зря. Не ранили бы его тогда. Я-то тайги никогда не боялась, да и память короткая… Забыла, что отца в тайге убили. Раньше думала браконьеры, а теперь вот поняла – бандиты это!

– А ты точно уверена, что овцу волк утащил?

– Там следы были.

– А, может, это те же бандиты, только с собакой?

– Нет, следы волчьи были… А там… кто его знает? На траве они были, только один на песке, может, и перепутала.

– Думаешь, они где-то в тайге в избушке какой-нибудь живут?

– Может. Думаю, они ходят за продуктами, но вдруг им шашлыка захотелось? Или деньги кончились. Но собака… Ты знаешь, Митька, как-то раз, когда отец в тайге был, он же лесником служил, – пояснила девушка, – а я на рыбалке, мне показалось, что в доме кто-то был. Ну, когда я вернулась.

– И как ты догадалась?

– Да предметы как-то не так стояли. А один раз вообще вся мука из бочки высыпана была. Мы ее в подполе держим в железной бочке, чтобы мыши не жрали. Да и хранить ее лучше в холодном месте. А тут – бочка перевернута, и мука на полу. И рассыпана так чудно, будто ее специально перебирали. Вот тогда Дону досталось!

– А почему вы решили, что это он?

– А кому еще-то? Он тогда, бывало, дурака валял – то погрызет что-нибудь, то порвет… Но теперь я уверена, что это был не он.

– Вероника, а как же он пустил-то чужого? Ты об этом думала? Если не он муку испортил, значит, он допустил в дом чужака!

– А я об этом не подумала! Получается, что это был кто-то, кого он знал! И хорошо знал…

– И много таких?

– По пальцам пересчитать…

Вероника почему-то подумала о черной овчарке, любимице дяди Петра. Где она теперь, если хозяина нет? Ведь он был бобылем. Надо будет у милиционеров спросить. И если что к себе взять.

– А на кого бы ты подумала? Кто мог в дом ходить и муку рассыпать?

– Дон мог впустить в дом только двоих, нет, троих, тетку еще. Но она к нам редко наведывалась.

– А остальные двое?

– Дядя Пётр, участковый, и механик, что отцу машину все время пригонял. Семёныч. Он их даже вроде как любил. Гладить себя позволял. Больше вроде никого вспомнить не могу. Да нет больше таких людей. Если вдруг приходили какие-то охотники или начальство из лесничества, так он вел себя очень настороженно. В дом бы не пустил.

– Получается хреновая картинка! Егерей, охотников, и всякий там чужой люд он не пускал. А своих – Семёныча, бывшего участкового и тетку любил…

– Ты на что это намекаешь? – с вызовом воскликнула Вероника.

– А на то и намекаю. Значит, шарил у вас в доме кто-то из тех троих. Которых Дон хорошо знал. Вот и думай теперь – кто из них что-то у вас в доме искал. Кто, по сути, вам с отцом был врагом, а не другом!

– Ну, тетку я отметаю сразу! Она уже совсем старая и чудная. Да и любит она меня очень. Я ведь ей как дочь. У нее своих детей нет. Сестра она материна. Родня. Да и что можно тут у нас искать?

– Ага! А вдруг наследство какое оставили им с твоей мамой, а мама все себе заграбастала?

– Ой! – махнула ладошкой Вероника, – наследство! Да мама с теткой голью перекатной всегда были. Мама у меня больно красивая была! Отец, когда женился на матери, ну, так мне тетка рассказывала, да и мама иногда, очень они зажили хорошо. Батя дом рядом с теткиным поставил. Добротный, теплый. И одеваться стали хорошо, не в телогрейках, как раньше, и есть сладко стали.

– Так откуда же у отца твоего денег столько было?

– А я откуда знаю? Он же освободился тогда только это в… дай вспомню… в 65 году было. Деньги на зоне заработанные не тратил. Ну, так мне тетка говорила. Потом уже, когда он умер. Я вообще не знала, что он сидел. Освободили его досрочно, за хорошее поведение. Он ведь не убийца был, а так, за что-то там попал. Тоже, думаю, ничего хорошего, конечно. Но потом вину искупил и работал всю оставшуюся жизнь честно! Сколько он браконьеров поймал – не сосчитаешь. И ранен был два раза, и медведь его драл. Много всего было.